Змееносец. Сожженный путь
Шрифт:
– И я о чем, встал Крутиков. А ты мне про орден говоришь. На кой он мне, такой орден, только стыдно за него будет.
– Не слышал твоих панических слов и не видел таких же настроений, посмотрев на друга, сказал Никонов. Не грусти Коля, все домой вернемся.
– Целые, подняв руку, сказал Крутиков. Я только за это.
– Я тоже не против, натянуто улыбнулся Никонов. Ну что, мне пора, взглянув на часы, сказал Никонов.
– Все пули мимо, негромко сказал Николай. Они обнялись, крепко по-мужски.
– Ни пуха.
– К черту, ответил Никонов, и вышел, на ходу, "закинув " РД на плечо.
В коридоре раздался скрип
"Боевой настрой духа, подумал Никонов. Наверно так лучше собираться на бой, сосредотачиваешься, успокаиваешься, настроение опять же, не последнее дело. Что-то музыкально как то сегодня, прислушался к себе Никонов. Вроде мелодия какая-то блуждает в голове. Вернемся, на гитаре поиграю. Сколько раз ходил, все нормально, даже мускул не дрогнул, а сегодня, что-то тревожно. Нехорошо на душе, тоскливо. Острие удара, торпеда, усмехнулся своим мыслям Никонов. Стоп, сказал он себе мысленно".
– Мачулин, негромко окликнул водителя Никонов.
– Я, отозвался долговязый солдат.
– Дай листок с ручкой.
– Сейчас? не удивился Мачулин.
– Нет, в расположении, покачал головой Никонов.
– Будет, пробасил солдат. Откинул крышку "бардачка" и достал тетрадь с ручкой. Вот, протянул он тетрадь из кабины.
– Спасибо, обернулся Никонов, взял тетрадь, открыл, и стал писать. Рука "бегала" по тетрадному листу, порхая словно бабочка, на ветру...
Теперь я торпеда, теперь я другой. И сверлит тревога, внутри череп мой. А сколько осталось? Вся жизнь в вираже, но надо дышать и решать налегке. А стоны и боль, вы оставьте другим. Когда то придет тоска и за ними Тугая петля, стреножила боль... И снова ты бьёшься отчаянно в кровь... Никонов так увлекся, что не заметил, как на аэродром въехал "уазик" командира. Только противный, ржавый скрип тормозов, отвлек его. Он поднял голову, и увидел командира отряда, Гусарова. " По настроению, не самое лучшее, подумал он, встал, бросил тетрадь с ручкой в кабину, и вытянулся".
– Товарищ подполковник, вскинув руку...
– Отставить, устало сказал Гусаров, взглянув на Никонова. Готов?
– Так точно, бодро ответил Никонов.
– Значит так, выдохнул Гусаров. Поддержка с воздуха, в крайнем случае, можешь рассчитывать минут на 15- 20, сам знаешь, удаление слишком большое.
– Знаю, ответил Никонов.
– Человека, которого доставишь с той стороны, по возможности, должны меньше видеть. Понятно? А тот, кто знает его, подсядет к тебе, по маршруту следования. С ним будет офицер особого отдела. Я говорю о посторонних, добавил задумчиво Гусаров. А таковые все, кроме ... Гусаров осекся, задумался и продолжил через несколько секунд. Доставишь его сюда, передашь лично мне - живого. Понял?
– Так точно, ответил Никонов. А если вдруг...
– И труп тоже, раздраженно сказал Гусаров. Ясно?
– Так точно.
– Одежду "духовскую" подобрали?
– Полный комплект и одна в запасе, с готовностью ответил Никонов.
– Ладно, кивнул Гусаров, не мальчики уже, тяжело вздохнул командир. Береги солдат, они, наша ценность. Их дома матери ждут, и родные, добавил Гусаров, взглянув на часы. Помни. Протяжно загудели системы вертолета. Гусаров пристально посмотрел на Никонова, будто что-то хотел ему сказать, но, промолчал.
– Ни пуха Максим, сказал он как то глухо. Что бы все целыми вернулись. Прощаться не будем.
– К черту, товарищ подполковник, ответил Никонов.
– Будь, сжав кулак, сказал Гусаров, повернулся и пошел.
– Буду, тихо произнес Никонов.
Из кузова выглянул старшина Дроздов, спрыгнул на бетонку, и громко скомандовал:
– К машине!
– Поехали! крикнул Никонов.
Группа быстро погрузилась в вертолет, и вот уже мощно загудели двигатели... Они уходили... Впереди их ждал аэродром в Джелалабаде, незнакомый человек в группе, и нелегкое задание. Они уходили...
Джелалабад. Аэродром. 16ч.12мин.
– Пересадка, громко крикнул Никонов, посмотрев в иллюминатор. Станция Джелалабад. Можно покурить и оправится.
– Товарищ старший лейтенант, обратился старшина Дроздов, сколько стоянка.
– Пятнадцать минут, посмотрев на свои "командирские" ответил Никонов. Всем переодеться в "духовскую одежду". Возьмем пассажира, и пересядем на другой борт.
– Понятно, кивнул Дроздов.
Вертолет медленно заходил на посадку. Никонов смотрел в иллюминатор, и уже заметил темно-зеленый автомобиль "таблетку" на взлетной полосе. "Значит уже приехали, подумал он. Чем быстрее, тем лучше". Вертолет коснулся полосы. Двигатели еще работали, когда Никонов, распахнув дверцу, спрыгнул на "бетонку". Пригнувшись, он быстро подбежал к машине, с завешанными плотными шторами, окнами. Дверь распахнулась, и Никонов увидел добродушное лицо, светловолосого офицера. Он махнул ему рукой, приглашая в салон. " Где то я его видел, подумал Никонов. Может в Кабуле?"
– Никонов, спросил офицер улыбаясь.
– Так точно, ответил Максим, захлопнув дверь.
– Майор Русанов, представился офицер, пожав руку Максиму.
– Ясно, кивнул Никонов, сев на откидную лавку. Он осмотрелся, и увидел на боковом сиденье хмурого афганца.
Майор взглянул на мужчину, повернулся, и сказал:
– Знакомься. Это Бахрам, он пойдет с тобой.
Он был совсем седой, будто снегом припорошенные темные волосы, и грустные, черные глаза, словно два блестящих уголька. Задумчивое, смуглое лицо, бородка, длинный нос, и губы, как две тонких нити. Никонов с интересом, смотрел на него, и пытался угадать, кто он? Где дом его? Кто он, по национальности?
– Максим, протянул руку Никонов.
Интересно, он русский знает, или Сайчахфарова звать, подумал Максим. " И словно прочитав его мысли, мужчина пожал его руку, и негромко промолвил:
– Я говорю по-русски, слегка кивнул он головой.
"Такой человек, может быть, кем угодно, подумал Никонов, и мастером что лепит горшки, и воином, что защищает свою землю, и пастухом, интересный типаж. Одежда на нем пуштуна, а кто он внутри, неизвестно. Зачем мне? А как же, сказал себе Никонов, мне с этим человеком под пули, а я о нем ничего не знаю. Где уверенность? Не о том думаешь, Максим, надо думать о работе, выполнении задания... Через пятнадцать минут взлет, а я совсем ничего не знаю. Плохо."