Золотая лихорадка
Шрифт:
– Мужика моего, Федьку! Убили... – заголосила баба.
Участковый вспомнил наконец, где его оружие, и опрометью бросился в хату, чуть не сшибив на ходу хозяина, который уже успел вооружиться двустволкой. В другой руке он нес охотничий карабин, который бросил Филатову. Трое мужиков побежали на кладбище. Зрелище, которое предстало перед их глазами, заставило застыть на месте.
На краю кладбища среди снега виднелась разрытая могила, около которой лежала раскуроченная крышка гроба и то, что осталось от двух человек – похороненного накануне старика и местного пьяницы Федора Василишкина, мужа Анны. Оба тела были буквально разорваны в клочья, голова Федора валялась в нескольких метрах от тела, будто снесенная топором палача.
– П...ец, – сказал участковый. – Кто ж это их так?
Филатов и Иван переглянулись.
– Это сделал не человек, – коротко заметил десантник. – Так даже взрывом разнести не может.
– Иван, беги за Лоскутовым! Я к себе, в район звонить буду. А ты... – участковый исподлобья глянул на вооруженного карабином Филатова, – короче, дежурь тут. Никого не подпускай. Бляха, зачем он могилу-то разрыл? У старика даже зубов золотых не было...
Павел Романович прибыл через десять минут. В руках у него был сильный фонарь, который он тут же сунул Филатову.
– Свети... – сказал он и начал осматривать тела.
Через несколько минут он поднялся с колен и, обращаясь к подоспевшему Турейко, сказал:
– Медведь поработал.
Участковый удивленно присвистнул:
– Да какой медведь, к черту? Быть не может!
– Шатун, – авторитетно заметил Лоскутов. – Они часто кладбища разрывают. Хотя вроде бы рано ему! Они только-только в берлоги попадали. Аномалия какая-то! Не должно такого быть.
– Может, жиру не нагулял, кто его знает, – отозвался Иван. – Бывает такое.
– Скоро из Сусулена приедут, – сообщил капитан и повернулся к всхлипывающим Анне и Марье: – Идите в избу. Не надо вам тут...
Посреди ночи на место происшествия приехал милицейский «уазик» и «скорая помощь». Криминалисты установили прожектор и осмотрели кладбище. Они сразу же обнаружили следы огромного медведя, ведущие в лес.
Трупы увезли, мужики вместе с фельдшером вернулись в хату Огибаловых. Такое надо было залить самогоном. Пили молча, не чокаясь.
– И какой бес Федьку на кладбище занес? – первым нарушил молчание хозяин дома.
– По пьяни, наверное, – ответил участковый. – Может, от Ирки-самогонщицы шел...
– Не иначе, – подтвердил Огибалов. – И что решать будем?
– А что тут решать, облаву надо делать. Если он уж повадился – все, не уйдет из этих мест. Может, военных вызвать? В Магадане ведь их много...
– Как же, поедут они... Егерей надо звать или МЧС, это, в общем, их работа, – предложил Лоскутов.
На том и порешили.
А утром Филатов, мало пивший накануне и часа три поспавший, поднялся раньше всех, оделся, разбудил Ивана и поманил его в сени.
– У тебя карабин чем заряжен?
– А что надо-то? – сперва не понял хозяин.
– Жаканы есть?
– Найдем... Во, холера, ты что, медведя решил завалить?
– Попробую. Давай карабин, патроны, и еще собака мне нужна. У кого есть?
– Сейчас организуем, – засуетился Иван. – Я с тобой пойду!
– Не пойдешь, – отрезал Филатов. – Дети у тебя.
Огибалов не настаивал.
Участковый так и не проснулся, когда десантник, забросив за плечо ремень карабина, углубился в лес. Впереди вынюхивал медвежий след здоровенный волкодав, позаимствованный ради такого случая у одного из деревенских – сторожа магазина. Свежего снега накануне не выпало, и след зверя Филатов мог взять и без собаки. Но овчарка должна была предупредить, если медведь зайдет сзади, что бывало с охотниками не единожды.
Филатов шел уже километров пять. Редколесье постепенно сменилось густыми зарослями, и тут десантник заметил, что пес насторожился. Пробежав еще метров сто, он замер и залился лаем. Из-за ели появился зверь.
На самом деле медведь совсем не такой неповоротливый и медлительный, как его представляют и рисуют в детских книжках. Этот, по определению коренных таежных жителей, «лесной человек» – один из самых ловких и опасных зверей мира. По грации он может поспорить со львом, а по хитрости даст ему сто очков форы. Но и охотник, который в этот утренний час выступил против него, принадлежал к числу самых опасных людей мира. И зверь проиграл.
Филатов не любил охоту в принципе. Слишком много человеческой крови пришлось ему пролить, чтобы добавлять к своему счету невинных зверей. Но здесь речь шла о том, что зверь мог легко разделаться с жителями деревни, приютившей Юрия и оказавшейся такой гостеприимной. Такие шатуны, бывало, уносили детей... И Филатов выстрелил. В меткости с ним не мог сравниться самый лучший охотник. И рука на этот раз его не подвела. Жакан вошел прямо в сердце вставшего на дыбы зверя. Ростом он был не ниже Филатова.
«А говорят, от пьянки у людей руки трясутся, – подумал десантник, последние годы весьма злоупотреблявший алкоголем. – Так не верьте, граждане...»
Десантник свистнул собаке, вылизывавшей окровавленный снег, и отправился назад, в деревню. На околице, куда он вышел через час, Юрий обнаружил толпу мужчин, вооруженных двустволками и карабинами и направлявшихся в лес. Среди них был и Иван. Увидев Филатова, он бросился ему навстречу и остановился в метре от него с немым вопросом в глазах.
– Берите сани и езжайте по моим следам. Километров пять отсюда. Здоровый зверь, – спокойно сказал Филатов.
Мужики окружили его, гомоня на все лады и выражая свое восхищение пришлым городским человеком.
Медвежатина оказалась вкусной, хотя медведь действительно не нагулял к зиме жиру. Фельдшер, который сидел на почетном месте около Филатова и Огибаловых, – как-никак, спасли десантника именно они – после пятой рюмки рассказал, что он звонил в Магадан знакомому егерю и тот подтвердил, что такие случаи бывают, хотя и редко. Не готовые к зимней спячке звери очень опасны.