Золотая лихорадка
Шрифт:
И Филатов, которого по документам звали теперь Дмитрий Павловский, решил рискнуть. Правда, из Москвы лететь было бы неразумно. Возвращаться туда, ехать в Домодедово и через восемь часов сойти с трапа в Магадане – это слишком просто. Настолько просто, что его вполне мог ждать в том самом Магадане Кайзер, который и сделал ему все последние документы. Впрочем, в России сотни Дмитриев Павловских.
Для начала надо было купить одежду, и Филатов отправился на рынок в райцентре, название которого он забыл сразу же, как выбрался оттуда. День был не базарный, но рынок работал, и Филатов сразу же отыскал ряд, где вьетнамцы и русские торговали одеждой, купил джинсы, свитер и кожаную куртку на подстежке. Приходилось признать, что за последний месяц на одежду ему категорически не везло – что-то пришло в негодность, что-то осталось в госпитале, а кое-что съели крысы. Юрий искренне надеялся, что на этот раз его новую «шкурку» не постигнет судьба предыдущих.
После этого Филатов приобрел теплые армейские берцы на меху и стал оглядываться по сторонам в поисках места, где можно переодеться. После того как он оказался вдалеке от Москвы и Ежовска, не стоило бояться, что его опознают, и он отправился прямиком в местную гостиницу, где снял номер. Его даже не заставили предъявлять документы, и Филатов назвал первую фамилию, что пришла в голову, – Петров. Так его и записали.
Переодевшись и приведя себя в порядок, десантник перекусил тут же в забегаловке, где кавказец готовил достаточно пристойные шашлыки, выпил рюмку водки и двинулся в сторону автостанции. До Москвы ходили маршрутные такси, и Филатов занял место в микроавтобусе, водитель которого сказал, что в столицу они прибудут поздно вечером.
Было около полуночи, когда Филатов появился в кассовом зале аэропорта Домодедово. И тут же узнал, что рейса на Магадан не будет ни сегодня, ни завтра. Зато вполне можно улететь в «солнечный» Якутск, откуда в не менее «солнечный» Магадан долететь не составляет труда – недавно появился прямой авиарейс. Филатову ничего не оставалось, как заплатить почти семьсот долларов и взять билет в столицу Якутии.
До посадки оставалось еще больше двух часов. Филатов решил пройтись по аэровокзалу.
Ничто не предвещало неожиданностей, на которые так богата жизнь бывшего десантника. Пассажиры прохаживались по залам, вполглаза дремали в креслах, кто-то закусывал, двое узбеков играли в нарды, многие читали. С Филатовым поравнялся невысокий усатый мужчина, одетый в строгий костюм. В руке он нес дорогой кейс. И вдруг, словно из-под пола, вокруг него возникли десять вооруженных автоматами спецназовцев в надвинутых на лицо шапочках! Они в секунду повалили усатого на пол и защелкнули на запястьях наручники. Филатов и глазом не успел моргнуть, как на него тоже наставили стволы автоматов, правда, на пол не повалили.
– Ваши документы! – потребовал появившийся тут же мужчина в штатском.
Филатов достал паспорт.
– Павловский Дмитрий Иванович... – прочитал «штатский». – Куда следуете?
– В Якутск, – коротко ответил бывший десантник.
– Знаете этого человека?
– Нет, откуда?
– Будете понятым при обыске.
– У меня рейс скоро, – попытался отказаться Филатов.
– Времени много не займет. До рейса вашего еще полтора часа, – взглянул на табло сотрудник органов.
Филатову ничего не оставалось, как последовать за спецназовцами. Спорить он посчитал излишним, тем более что «штатский» с его паспортом уже направился куда-то в сторону служебных помещений. «Твою мать, и тут влетел! Не могу без приключений...» – с досадой подумал Филатов, входя в комнату охраны аэропорта.
– Я сотрудник ФСБ Селиверстов, – представился «штатский» и продолжил: – Сейчас в присутствии гражданина Павловского и граждан Норочкина и Самойлова будет проведен обыск гражданина Алаханова Имамуддина Шамилевича. Вы ведь не станете возражать, что это ваша настоящая фамилия? – спросил он у задержанного, которому в это время «шмонали» карманы.
Тот процедил сквозь зубы:
– Я не шакал от своего имени отрекаться...
Филатов все понял. В аэропорту задержали очередного подозреваемого в терроризме чеченца, и он, как на грех, оказался рядом.
Тем временем Селиверстов взломал замки «дипломата» Алаханова и начал диктовать протокол обыска. В кейсе оказалась весьма крупная сумма денег и какие-то документы. Описав все это, эфэсбэшники дали расписаться понятым, двое из которых работали охранниками в аэропорту, вернули Филатову паспорт, записав его данные, и десантник был с миром отпущен.
Попав в самолет последним из пассажиров, Филатов облегченно вздохнул. Люди Кайзера изготовили такие качественные «ксивы», что даже наметанный взгляд коллег генерала ничего не заметил...
Через шесть с лишним часов борт благополучно приземлился в Якутске. А еще через час, переплатив изрядно за билет, Филатов оказался на борту самолета на Магадан и вместе с полутора сотнями пассажиров вылетел навстречу восходящему солнцу.
В Магадане наступил вечер, когда Филатов сошел на землю Колымской столицы. Перелет вымотал его основательно, и уже не оставалось сил, чтобы проверить, не следит ли за ним кто-нибудь. Он сразу направился в гостиницу и снял номер, где рассчитывал выспаться. Заснул он моментально, не прибегая даже к испытанному снотворному – водке, хотя за стенкой всю ночь гудели пьяные старатели и кто-то назойливо ломился в двери номера.
Филатов проспал до утра, принял душ, собрал сумку и спустился в холл. Сдал ключ и спросил у тумбоподобного портье, где можно разжиться картой Магаданской области. Портье, которому, видать, было по плечу усмирение десятка пьяных золотодобытчиков, молча указал в сторону киоска. Спустя десять минут бывший десантник уже более-менее ясно представлял, в какую сторону двигаться. А добираться до райцентра со смешным названием Сусулен он решил с помощью автостопа, чтобы вжиться в этот край, где ему предстояло провести бог знает сколько времени. Расстояние его не смущало – для этих мест тысяча километров то же, что сотня для Центральной России.
География Дальнего Востока России, края, сохранившего природную дикость, несмотря на множество, горнодобывающих предприятий, предстала перед Филатовым во всей красе. Это было почти как в кино, где режиссеры иногда применяют такой ход: накладывают кадры на географическую карту. Да и Филатов, в общем, воспринимал выпавшую на его долю дорогу не как путешествие, где уместно вести путевые заметки, завязывать знакомства, осматривать достопримечательности. Конечно, в иных условиях он непременно побродил бы по улицам Магадана... Не до этого ему было.