Золото гуннов
Шрифт:
После этого постановлением следователя, при согласовании соответствующих структур и их руководителей, создается следственно-оперативная бригада или группа. И, конечно же, пишется план расследования. Ибо без плана засохнет и саванна.
При наличии «компов», в малопонятной, но в то же время действенной электронной памяти которых сотни всевозможных бланков постановлений и протоколов — это дело нескольких минут. Не то, что раньше, когда оргтехники и в помине не было и следователю приходилось все документы заполнять от руки, с помощью ручки и чернил. Теперь же стоит в соответствующие строфы, высветившегося на мониторе бланка, вставить фамилии фигурантов и краткую фабулу противоправного деяния с указанием даты, времени и места действия — как все готово. А уж вывести все через принтер на бумажный носитель — вообще считанные секунды. Остается только расследовать — процесс, как и в прежние годы, сложный, длительный, но тоже вполне подвластный воле и знаниям следователя.
Так что следователь по важным делам Делова, сразу же по возвращении от Андреевского в свой служебный кабинет, закончив и сдав секретарю старое дело, занялась оформлением нового. Полученные Андреевским от смежников материалы проверки и запечатанные в отдельный короб вещдоки уже находились у секретаря, аккуратно внесенные в соответствующие книги учета поступившей корреспонденции. Так что поставить подпись в нужной графе об их получении и «прихватить» до кабинета было делом нескольких минут.
Если бы Делова, как многие ее коллеги женского пола из сообщества следователей, курила, то времени потребовалось бы больше: всякое дело, как известно, начинается с перекура. Но она не курила, даже служебная командировка в Чечню в середине девяностых годов прошлого столетия, когда она была всего лишь зеленым лейтенантом, не «привила» этой дурной привычки. А потому «тратиться» на перекур, нервно затягиваясь и пуская из тонких чувственных ноздрей клубы сизого дыма, не приходилось. Да и время дорого.
Привычно усевшись за стол, разложила перед собой полученные материалы. Любое дело требует его тщательного изучения, и Делова, даже став «важняком», твердо придерживалась этого постулата. Материал был невелик. Во-первых, сопроводительное письмо на имя начальника УВД, подписанное лично начальником УФСБ РФ по Курской области генерал-майором Винниковым, на котором, кроме подписи и резолюций, красовались штампы обеих контор и их подразделений.
Известное дело: обе серьезные организации «веники не вяжут», это вам не фирма «Рога и копыта». Хотя, чего греха таить, и «рога» сбивать умеют, да и «отбросить раньше срока «копыта» в не столь отдаленные годы помогали. Во-вторых, был длиннющий, на несколько страниц (менты так длинно писать не умеют, едва на десяток строк ума или терпения хватает) рапорт оперативного сотрудника УФСБ майора А.И. Перепелкина.
Сей «гений контрразведки и безопасности страны» на имя своего руководства обстоятельно докладывал, как из источников, «представляющих несомненное доверие», стало известно о том, что некоторые лица ищут «надежные» связи и пути переправки за границу «некоего» древнего клада. И что дальнейшая проверка этого агентурного сообщения вывела оперативных работников УФСБ на неких безработных господ, уже имевших нелады с Законом, Подтуркова Петра Ильича, 1975 года рождения, уроженца и жителя города Курска, и Задворкова Ивана Ивановича, 1976 года рождения, также уроженца и жителя того же самого славного града.
В конце рапорта все так же подробно сообщалось о задержании фигурантов негласной оперативной проверки с поличным — золотым кладом. А также делался вывод о передаче материалов уголовного дела в УВД по Курской области по подследственности.
«Ишь как витиевато все обставлено, — отметила Делова машинально, вновь и вновь по устоявшейся следственной практике перечитывая печатные строки рапорта, чтобы чего-либо важного не упустить, — нашим до такой виртуозности никогда не дотянуть. Не оперативник УФСБ, а сочинитель романов, похлестче Фридриха Незнанского. Только у того «кагэбэшники», как правило, представлены в отрицательном свете, а тут «фээсбэшный» позитив так и прет, так и прет».
Кроме рапорта Перепелкина, несомненную ценность для следствия и суда представлял единственный процессуальный документ, разрешенный для проведения еще до возбуждения уголовного дела, — протокол осмотра места происшествия. Ибо в этом документе, кроме даты, времени и места его составления, должно было найтись отражение всему увиденному на месте происшествия и всему обнаруженному там. В том числе и вещественным доказательствам, с описанием индивидуальных признаков, с фиксацией на фото и видео технические средства.
«Вот тут, «важняк», будь особо внимательной, — приказала сама себе Делова, приступая к изучению протокола осмотра места происшествия. — Читай не только то, что написано в строках, но и между строк: о чем думал, но что пропустил Перепелкин».
В этом документе, как учили еще на юрфаке и как потом, уже в практической деятельности, не раз вдалбливали молодым следакам более опытные, — основная доказательная база. Две трети или даже три четверти всего многотомного уголовного дела, сконцентрированные на нескольких страницах рукописного текста с приложением из фототаблиц и видеокассет.
Протокол осмотра места происшествия был составлен на фирменном бланке УФСБ. Конечно же, от руки, но четким, вполне удобоваримым почерком, явно мужским, но в то же время имеющим и некоторую схожесть с женским.
«Не то, что наши опера, — опять удовлетворительно хмыкнула Делова, приступая к чтению, — нацарапают, как курица лапой, потом попробуй, разгадай, хоть дешифровальщиков приглашай».
Из протокола, составленного в присутствии понятых и владельца квартиры, явствовало, что в двухкомнатной квартире номер десять, дома двадцать шесть по улице Парковой города Курска, в которой проживает гражданин Задворков Иван Иванович, в антресолях платяного трехдверного шифоньера, в картонной коробке из-под обуви, обнаружены предметы из желтого металла, явно древней работы, а потому относящиеся к артефактам. И далее шел длинный перечень предметов, с подробным описанием их конфигураций, размеров, индивидуальных признаков в виде царапин и повреждений, с вкраплением-наличием в них цветных камней.
К протоколу прилагалась схема квартиры Задворкова, аккуратно составленная опытной рукой. На ней были зафиксированы не только шифоньер, помеченный крестиком, но и другие предметы домашнего обихода. Под схемой красовались подписи оперативника УФСБ, понятых и Задворкова.
Была и фототаблица с цветными снимками как квартиры (панорамными, узловыми, фрагментарными, обзорами), так и обнаруженных предметов: вкупе и индивидуально. Все «скреплено», как принято говорить в таких случаях, печатью номер один одного из отделов УФСБ и неразборчивой подписью криминалиста этой службы.