Золото гуннов
Шрифт:
И тут же звучали короткие ответы. Довольно крупнотелый Стародревцев, к удивлению следователя, имел негромкий, тембра женского альта голос. Впрочем, в природе и не такое бывает…
И снова едва уловимыми бабочками порхали пальчики по клавишам, заставляя их тихонечко постукивать, попискивать, покряхтывать или трещать то «длинными очередями», то «одиночными выстрелами».
— Так вы говорите, что область ваших научных интересов — это погребальная обрядность древнерусского населения конца десятого века? — не отрываясь от компьютера, переспросила Делова.
— Конца
— А более ранние периоды развития нашего Отечества вас интересуют?..
— Конечно, интересуют, — подался всем телом вперед директор музея археологии. — Настоящего археолога, госпожа следователь, все интересует. Только, конечно, не в такой степени. Еще Козьма Прутков, помнится, сказал, что «нельзя объять необъятное». К тому же государственность нашей Руси, если помните из школьной и вузовской программ, начинается с конца девятого века… Ну, может, немного раньше…
— С призвания что ли Рюрика и его братьев?..
— Скорее, с похода Олега Вещего из Новгорода на Киев и началом объединения им племенных союзов славян… Но это, должен заметить вам, госпожа следователь, была языческая Русь. И погребальная культура тогда была иной, чем с принятием христианства, — пояснил на всякий случай Стародревцев. — Все больше сжигали, видите ли… Да, сжигали. А остатки… Остатки по-разному погребали… Кто — в горшок да в землю, а кто в горшке оставлял у дороги…
— Понятно, — протянула едва ли не на распев Делова. — И никак ни «госпожа следователь», а «товарищ следователь», — поправила она «законного представителя потерпевшего». — До господ с нашей зарплатой еще ползти и ползти, как улиты до Москвы. Впрочем, это к делу не относится.
Стародревцев, поиграв пухло-вислыми, как у породистого бульдога, щеками, промолчал. Видимо, решив воздержаться от комментариев по поводу «господ» и «товарищей». Каждому — свое.
— А вот ваши знания, касательно обнаружения сотрудниками УФСБ неких раритетов у граждан Подтуркова и Задворкова, вполне полезны и должны быть отмечены в протоколе, — вновь переключая свое внимание на клавиатуру компьютера и экран дисплея, возвратилась к сути дела Делова. — Так что вам, Георгий Геннадьевич, известно по данному факту?
— Поверите или не поверите, но ничего, — пожал покатыми плечами Стародревцев. — Ваш вызов в следственное управление и та информация, которую вы сообщили по телефону — это как гром с ясного неба.
— Ни о возможных подозреваемых?..
— Ни сном, ни духом!
— Ни о месте обнаружения ими предметов, представляющих историческую ценность?..
— Я же говорю: ни сном, ни духом.
В голосе Стародревцева появилось едва скрываемое раздражение.
— Ни о самих раритетах?..
— Еще в глаза не видел. Что это за раритеты, каково их количество, к какому периоду относятся, какова их историческая и номинальная стоимость, — не знаю. Надеюсь, что вы мне и нашим специалистам все покажете…
— Обязательно покажу… но чуть позже.
— Тогда и разговор на эту тему будет куда как
— Что ж, — согласилась с представителем потерпевшего Делова, — на этом пока остановимся.
Она проманипулировала «мышью» по столу, заставив принтер сначала что-то жалобно пропищать, потом, после некоторого раздумья и ворчания, пожевав малость невидимыми губами, выплюнуть бланк протокола допроса представителя потерпевшего.
— Прочтите внимательно, и если все верно, то вот тут и тут, — указала на нужные места, — распишитесь.
— А если что-то записано не так, как я говорил? — еще не читая протокола, спросил Стародревцев, уставившись на «важняка».
— Никакого «если» быть не может, — сухо отрубила Делова. — Контора, как у нас говорят, веников не вяжет и глупостями не занимается! Поэтому никаких «если».
— А все же, в виде общей справки… — нисколько не смущаясь сухостью тона следователя, не отставал законный представитель потерпевшего. — Тогда как?
— Ну, если только в виде справки и расширения кругозора, — скривила губки в усмешке Делова, откровенно «не жаловавшая» приверед и педантов, — тогда ниже текста пишете собственноручное уточнение моментов неверной интерпретации. И подписываетесь.
Стародревцев, сощурив и без того не очень-то большие глазки, стал внимательно читать коротенький протокол допроса.
«Не зря же подумала в самом начале, что начнет права качать, — отметила Делова верность своих первоначальных выводов по личности этого «представителя потерпевшего» пока тот изучал протокол. — Не ошиблась, к сожалению…»
— Ну, что, верно? — спросила Стародревцева, как только тот окончил чтение крохотного текста.
— Верно.
— Тогда допишите собственноручно «Мною прочитано. С моих слов написано верно» и поставьте свою подпись.
— Так тут не написано, а напечатано, — сузил свои глазки-буравчики Стародревцев.
— Важна суть, а не ее трактовка: «написано» или же «напечатано», — резко бросила следователь по особо важным делам, начиная «заводиться». — Подписывайте. Не морочьте голову ни мне, ни себе.
Стародревцев, засопев натужно, словно ему надо было не подпись шариковой авторучкой поставить, а вагон угля вручную разгрузить, стал выводить кренделя своей замысловатой подписи.
«Да ему впору на дензнаках такую кучерявую подпись ставить», — отметила про себя Делова, остывая. Вслух же, отбирая у Стародревцева бланк протокола и пододвигая ему постановление о признании законным представителем потерпевшего, произнесла:
— И здесь распишитесь о том, что следствие признает именно вас законным представителем потерпевшего со всеми вытекающими для этого статуса последствиями. О них, правах и обязанностях потерпевшего, как в самом постановлении, так и в УПК РФ напечатано. Знакомьтесь. Только прошу, пожалуйста, побыстрее. Вот-вот подозреваемых привезут, а мне надо еще допросить в качестве свидетеля и специалиста вашего коллегу и подчиненного Шмелева. Тоже теперь нервничает…