Золото гуннов
Шрифт:
— Черт возьми, не подумал, — покаялся вполне искренне Семенов.
— А ты, Максим Юрьевич, почаще думай, да о высоком и полезном, а не о пошлостях разных, — возможно, впервые за целый день улыбнулась Делова. — Голова для того и дана, чтобы думать, а не фуражку на ней носить. Даже, если эта фуражка и следственная, — подчеркнула она со значением.
Тут дверь кабинета «важняка» распахнулась, и оперуполномоченный УУР Яншин, едва переступив порог, доложил, что подозреваемые на допрос доставлены. Начавшаяся пикировка следователей была отложена до «лучших времен».
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
НА КАМЕННОЙ РЕЧКЕ
К
Однако ничего подозрительного обнаружить не удалось. Мирно пели невидимые в зелени птицы, тихо плескались, набегая на берег, неспешные волны Семи. Лошади, не чувствуя опасности и присутствия себе подобных из чужих стойл и табунов, были спокойны, шли уверенной трусцой. Будь какая-либо опасность, они уж точно бы всхрапнули или тревожно заводили бы ушами. Но вот кустарник как-то разом пресекся, и показался брод. Темный и широкий, пугающий своей шероховато-серебристой рябью, загадочностью.
— Переправляемся, — подал команду Ратша, убедившись, что опасность не подстерегает. — Сначала русы, а вои Ругила на всякий случай прикрывают их из луков с этого берега. Потом наоборот, русские лучники уже с того берега прикрывают переправу воинов Ругила.
И русы и гунны причину похода ведали, поэтому нисколько не удивились излишней предосторожности своего вождя. Предосторожность — не трусость, она в деле воинском необходима, как копье или лук со стрелами, как меч острый или как конь быстрый. Да и боги удачу посылают не тем, кто наобум и авось в драку лезет — лишь бы влезть, а тем, кто с осторожкой, с размышлением к этому подходит. Не даром же говорится, что сначала семь раз отмерь, а уж потом отрежь!
Тихонько зацокав на комоней, направляя их в воду Семи, тронулась дюжина русов. Комони, не желая покидать земную твердь и вступать в водную зыбь, недовольно всхрапнули, завертели мордами, закосили лиловыми глазами, стали перебирать на месте передними ногами. Некоторые так вообще попытались попятиться назад, но были быстро усмирены крепкими руками всадников и удилами узд.
Семь в месте брода была широка, но спокойна и мелководна, так что комони, смирясь и успокоясь в жилистых руках всадников, ступая по твердому песчаному дну, преодолели ее довольно быстро. На береговую твердь же выскакивали вообще резвыми и повеселевшими, лишь изредка грациозно повернув шеи, оглядывались назад: мол, и чего же мы боялись?.. Одно удовольствие: и уставшее за долгую дорогу тело освежили в прохладных струях реки, и от гнуса, кровь сосущего, хоть на время избавились.
Выбравшись на берег, русичи, достав луки и возложив на тетивы стрелы, быстро рассредоточились, зорко наблюдая за окружающим миром, готовые в любой момент отразить наскок чужих воев и прикрыть переправу гуннских воев, которым в этот момент не очень-то сподручно было защищаться. Тут в оба ока смотри, чтобы конь-комонь ненароком не споткнулся да не скрылся с головой под водой — тогда, считай, пропали оба.
Однако переправа прошла без сучка и задоринки, все вои благополучно выбрались на небольшую травянистую ладошку — кромку противоположного более крутого берега спокойной Семи.
Далее выход из брода уходил в седловину балки и шел по дну яруги с высокими, но пологими склонами, которые, чем дальше находились от берега, тем гуще были покрыты кустарниками и деревьями, переходившими в темный бор.
«Отличное место для засады», — оглядев из-под длани склоны, чтобы лучи солнышка не слепили очи, определил Ратша. Его вои, и русы и гунны, не выпуская из рук луков, готовые в любой миг пустить стрелу, также покрутили туда-сюда головами, пытаясь что-либо разглядеть в зарослях кустов дерна и шиповника. Но вокруг было тихо и спокойно, лишь изредка эту тишину нарушала неожиданная резвая трель какой-нибудь пичуги, отдаленное постукивания древознатца дятла, да глухое «ку-ку» межедомки кукушки.
— Так, засады, по крайней мере, здесь нет, — пришел к выводу Ратша и приказал нескольким русам спешиться и поискать следы пребывания тут других всадников. — Повнимательнее да попристальнее всматривайтесь!
Приказывать подобное гуннам было делом бесполезным. Гуннские вои, привыкшие все делать сидя в седле, спешивались очень редко, разве что по большой нужде. Они даже спали на крупах лошадей, навалившись грудью на конские шеи.
Спешившиеся русы чуть ли не на карачках облазили оба склона и саму седловину, но никаких следов не отыскали.
— Нема, — развели руками. — Не видать…
«Неужто мы опередили татей?» — расстроился Ратша данному обстоятельству.
Он, направляясь к броду, надеялся, что в случае отсутствия засады и обнаружения следов воев Мундцука дальше двигаться по этим следам, чтобы не терять нечестивцев, пусть и на некотором расстоянии, из виду. Но таким надеждам, по воле богов, не суждено было сбыться. Это и расстроило Ратшу. Теперь приходилось решать докуку-заковыку посложнее: продолжить путь до Каменной речки и там определиться с тем, что делать и как быть; или же подождать некоторое время тут, в надежде, что вот-вот появятся. И тогда можно будет их пропустить вперед. И дальше незаметно отслеживать до Каменки. А там расстроить козни Чернобога или христианского дьявола, о котором Ратше доводилось слышать от готов-христиан. Был и третий выбор: разделить отряд на две части, чтобы одна осталась скрытно наблюдать у брода, а вторая отправилась к речке Каменке. Это был неплохой выход, но дробить и так небольшой отряд Ратше не хотелось.
Поразмыслив над сложившимся положением, Ратша решил, что вои Мундцука могли переправиться через Семь и в другом месте. Сведущие люди не только Гусиный брод знали, но и другие.
«Но могли переправиться и тут, — прищурился Ратша, в десятый раз внимательно оглядывая местность, — правда, соблюдая осторожность… Что же касается отсутствия следов, то их мог уничтожить дождь, недавно прошедший в этих местах».
На дне балки действительно были видны все признаки недавно бушевавших потоков дождевой воды: вымоины, грязно-землистые подтеки, приглаженная к земле водными струями трава.
— Вперед! — распорядился Ратша. — Осталась лишь треть пути. Большее уже позади, за конскими хвостами осталось… И пусть светлые боги будут благосклонны к нам на этой стезе.
Привычные доверять своему вожаку, вои, построившись в походную колонну, молча тронулись в дальнейший путь.
Речка Каменка, в отличие от тихой равнинной Руды, несшей красноватые, похожие на кровь, воды вдоль лугов, была с норовом. Она пошумливала, позванивала пенистыми струями на каменных перекатах, ворчливо поплескивала по неровностям берегов, петляла между холмов, прячась за ними от болотной хляби.