Золото Советского Союза: назад в 1975
Шрифт:
— Одну берёшь? Ну подходи, чего как неродной? Ты давно вернулся?
— Вчера.
Продавец брякнула гирьку на весы, пощёлкала деревянными косточками счётов.
— Тридцать две копейки.
— Тридцать две? Почему столько? — пытался я понять. Ну я же точно помню!
— Кило, сто пятьдесят. Двадцать восемь копеек за килограмм. Посчитай сам.
— А… да, понял, извините. Можно я другую булку возьму, поменьше?
Было капец стыдно. Пришёл богач, полмагазина собирался скупить. Кто же знал, что тут по-другому считают.
— Много не хватает?
— Одной копейки.
— Ерунда, занесёшь потом.
— Спасибо, — поблагодарил я и свалил скорее от греха.
Не, Саня, надо баблом обзаводиться. Много, конечно, не нашикуешь,
— Саша! Санька! — окликнул меня женский голос, едва я отошёл от хлебного.
Вдоль по улице ко мне бежала девушка. Прямо бегом. На каблуках. Красная сумочка болтается, грудь задорно подпрыгивает, клёши развеваются. Ого, ты кто, красота?
— Саня, — выдохнула она и не сбавляя темпа схватила за руку и потащила в кусты.Среди зелени она кинулась обниматься и целовать меня. Ещё чуть-чуть, и раздеваться бы начала.
— Стой! Стой! Ты что творишь? — отодвинул я её.
Я же весь в этой красной помаде буду.
Мимо кто-то шёл, поэтому она затихла, чтобы не спалиться. Кусты-то так себе, жиденькие.
— А мне сказали, тебя под арестом привезли. Пацаны вчера приходили, тебя дома не было, мы решили, что ты в кутузке.
Пацаны приходили? Никого не видел. Наверное, я где-нибудь в яме сидел. Сдалась бы мне эта школота. Ну и ты, красота, тоже не в моём вкусе, спасибо за поцелуи, конечно, но мы должны расстаться. Помаду теперь стирать, и платка опять нет.
— Извини, мне надо домой, — потряс я буханкой хлеба и полез из зарослей наружу.
— Ты что? Случилось чего? — захлопала она ресницами. Боевая раскраска угрожающе скривилась. — Саша! Ты со мной разговаривать не хочешь? Думаешь, это я милицию навела?
— Нет, — ответил я сразу на все её вопросы. Не случилось, не хочу, не думаю. — Мне некогда, в участок вызывают.
Девочка охнула, зажав ладонью рот, но преследование не прекратила.
— Саша, Саша, это точно не я, и из наших никто тебя не сдавал.
— Ага, — буркнул я, подходя к своему забору.
— Ты мне не веришь?
— Верю. Пока.
— Ну ты на танцы придёшь сегодня?
У них ещё и танцы. Но мне вообще не до них. Я прошёл за калитку, больше не оглядываясь. Топай, детка, домой.
Глава 11
— Дети, у меня чудесная новость, — торжественно провозгласила мать за столом. — Подошла моя очередь на телевизор. Говорят, уже завезли, с той недели выкупать можно.
— Нам телевизор привезут? Ура! — завизжали младшие.
— Вот дура, — от души ответил я. — Лучше бы холодильник купила.
— Что ты говоришь, Саша? Дети, не орите, не слышно ничего.
— Говорю, холодильник нужнее.
— Зачем? Ледник есть. А телевизор все хотят. Ты же первый просил.
— А деньги?
— Я хотела из тех взять… ну ты понимаешь.
Понимаю. Денежки самим нужны. Тема золота прямо становится актуальной, иначе мне не на что будет свалить отсюда подальше. Спрошу-ка я у бати, что говорит закон о вольноприносительском золоте. Очень мне хочется обогатить родину, и самому подзаработать.
— Саня! Швед!
Под окном свистнули и метко запустили в стекло мелкий камешек.
— Тут как тут! Не вздумай выходить! — погрозила мне мать. Как будто я уже бегу и галоши теряю.
В калитку постучали, и пёс залился лаем, сигналя о нежданных гостях.
— Я сейчас им всё скажу, дружкам твоим. Не успел приехать, уже под дверью.
— Валяй, разрешаю им сказать, что меня нет. Я умер, — великодушно махнул я рукой.
— Тьфу-тьфу! Что ты такое говоришь? Умер.
Увы, мать, так и есть. Твой драгоценный Саша, от которого тебе одни беды и нервы, скончался где-то у подножия Патомского кратера. И мне его, если честно, совсем не жаль. И дружки его, как и подружки, пусть лесом идут. Мне к бате пора. Десятый час вовсю,
— Идите-идите. Не выйдет Саня, занят он, — громко возглашала матушка.
— Тёть Аля, нам на пять минуточек. Два слова буквально.
— Не выйдет, кому сказано!
Что-то вы, люди, которых я не знаю, уже напрягать начали. Все чего-то от меня хотят.
Когда я вышел за ограду, пацаны были уже в конце улицы. Меня они заметили, но я махнул им, чтобы валили по своим делам.
Участок милиции располагался в деревянном здании с решётками на окнах. Надеюсь, батя уже на месте. Внутри меня ждал скучный казённый интерьер, который оживлял бюст Дзержинского на столе и портрет Брежнева на стене. Вышарканные полы, стены, покрашенные синей краской, белые занавески на окнах. Стол обычный, даже в наши дни такие иногда встречаются где-нибудь в глуши. Сейф с торчащим ключом в скважине. Карта района — ценная вещь, кстати. Выцветшие плакаты, вымпел, графики какие-то.
— Опаздываешь, — буднично прокомментировал он моё явление. — Думал, идти за тобой придётся. Садись.
— У меня насыщенная семейная жизнь.
— Вот как? Амнезия не прошла?
— У меня нет амнезии, сколько ещё раз это повторить? У меня тело пацана, который всех вокруг достал, и сознание взрослого человека, который плохо ориентируется в окружающих реалиях.
— Чего не в духе?
— Тебе по пунктам? Записывай. Вчера чуть не утонул мой брат. Не будь меня дома, он утонул бы. В бочке. Так случилось в моём детстве. Я с ним ходил в одну группу, с Мишей Шведовым, правильно? И вспомнил об этом случае вчера, когда он весь синюшный у меня на руках откашливал воду из лёгких. Ты посадил его старшего брата. Меня. В итоге, родственники вынудили мою мать сбежать из района. Вот тебе первая вероятная причина твоей гибели. А вот вторая. Вчера ночью к моей матери приходил Федька. Оставил денег на адвоката и забрал из тайника что-то, подозреваю, что оружие и драгметалл. Был зол, матерился. Сказал, надо пересидеть. Где, не знаю. В хозяйстве у матери развал, и на старшего сына у неё большие виды. Меня это не устраивает. Я уеду, как только разрулю ситуацию с тобой. В связи с этим меня беспокоит ряд вопросов. Деньги. Аттестат. Бестолковая мать и двое её детей, которых она оставляет одних, когда работает чуть ли не круглосуточно. Сюда же до кучи женихи, о которых мне рассказали мои младшие. Если есть возможность, я бы хотел о них что-то узнать, если хоть один приличный человек, выдать её замуж. Дальше, о деньгах: у меня нет своих накоплений, и мне не на что жить, если я захочу уехать. А я захочу. Что говорит законодательство о вольноприносительском золоте? Пока это единственное, что я умею и чем могу зарабатывать. Погоди, доскажу. Мне нужно получить аттестат. Мой, так сказать, предшественник в этом теле не получил аттестат из-за некого конфликта с учителями. В чём его суть, я не знаю, готов принести извинения и что ещё понадобится, чтобы получить документ. Нина Кондратьевна — это кто? Учитель?
— Завхоз.
— По словам матери, начинать нужно с неё, что-то я там ей сделал, что она смертельно обижена. Как быть, если я даже не знаю, как она выглядит и где живёт?
— Всё?
— Меня достали все эти люди, которых я не знаю, но которые или злорадствуют, или сочувствуют и ждут от меня какой-то реакции. Теперь всё — по моим делам. По твоим разговор отдельный.
— Начнём с последнего. Тут я вряд ли помогу, разве что официально объявить у тебя потерю памяти. Но это вызовет как бы не больше разговоров и внимания тебе только прибавит. Это маленький посёлок, Саша, и всё необычное вызывает интерес. Есть ряд кумушек, которые разносят сплетни в момент. Боремся-боремся, всё без толку. Но я бы попросил тебя потерпеть и подыграть мне. Половина жителей знает, что я охочусь на копачей. Откуда — не спрашивай. Спасибо добрым людям. Вчера я привёз тебя домой. Будь уверен, весть об этом уже полетела по посёлку.