Золото Волка
Шрифт:
– Ни слова никому из вас, или кто бы это ни был, он будет настороже, и мы никогда не узнаем правды об этом. Арминий, отведи знаменосца в городскую пивную, чтобы обсудить пожертвование на нужды мальчика в снаряжении. Похоже, его почта становится для меня немного коротковатой. Германец понимающе кивнул и крепко взял Морбана за руку.
– Тогда пойдем, Морбан, мы объединим твое любимое занятие с твоим самым большим страхом. Когда они ушли, Марк присел на корточки, наблюдая за приближением двух мальчиков. Люпус подошел к своему офицеру и отдал честь, как учили его солдаты, его глаза горели возбуждением. Центурион, я был на золотой жиле! Марк спокойно кивнул, улыбаясь другому мальчику, который прятался на расстоянии вытянутой руки.
– По состоянию вашего плаща я догадался, что вы были в каком-то темном и грязном месте. Золотая жила, да? Вы нашли какое-нибудь золото? Глаза Люпуса расширились при воспоминании, энтузиазм вырвался из него при отсутствии какого-либо наказания за пропажу.
– Нет. Друг Муса Карсас повел нас посмотреть на нечто, называемое швом, но это был всего лишь камень. Но я видел, как люди вращали водяное колесо, и мы наливали масло в лампы, и Муз. . ’ он повернулся к другому мальчику, - Мус показал мне, как взбираться по тридцатифутовой лестнице, как он, с лампой в одной руке, и мы пошли на другую сторону горы посмотреть на Ворона, и...Марк улыбнулся младшему ребенку, не делая никаких попыток пошевелиться перед лицом очевидной готовности мальчика убежать. Он мягко перебил Люпуса вопросом. Привет, Мас, я Марк Мальчики, вы проголодались? Люпус нетерпеливо кивнул, и лицо его нового друга слегка просветлело.
– Вот что я тебе скажу, почему бы нам не пойти навестить Фелицию и Аннию и не посмотреть, что они готовят на ужин. Ты можешь рассказать мне все о том, где ты был и что делал, пока мы едим, а после этого вы вдвоем сможете почистить мои сапоги и доспехи, хорошо? Он отвернулся от детей, пока стоял, надеясь, что одним движением не заставит младшего мальчика убежать, и медленно пошел прочь вдоль ряда палаток, не оглядываясь, следуют ли они за ним. Люпус повернулся к своему другу, который в мучительной нерешительности смотрел в спину римлянина, и протянул раскрытую ладонь. Сегодня в шахте я испугался темноты и лестницы, а ты сказал мне доверять тебе? Мус кивнул, все еще наблюдая за Марком, и Люпус молча ждал, пока взгляд мальчика снова не вернулся к его протянутой руке. ‘ Так что теперь ты должен мне доверять. Скавр последовал за ожидавшим его гонцом вверх по долине в тусклом свете звезд раннего вечера, держа одну руку на рукояти меча, но молчаливый человек повел его мимо лагеря шахтеров прямо по дороге в сердце Альбурнус Майор, скопления домов, сгрудившихся в тени Ротонды Гора. Из мрака по дороге вышла фигура, и знакомый голос произнес тоном, в котором для слуха трибуна явно слышалось нечто большее, чем просто намек на горечь.
– Ну что ж, трибун Скавр, похоже, ты достаточно ловко передвигаешься. Трибун коротко кивнул, уперев обе руки в бока и придав своему голосу нотку вежливости, в то время как гонец притаился, почти невидимый в темноте. Добрый вечер, прокуратор. Ты присоединишься к нам за ужином? Максимус рассмеялся, и снова у Скавра возникло ощущение, что ему чего-то не хватает.
– Нет, трибун, я не присоединюсь к тебе.
– Он обошел Скавра, бросив что-то через плечо, продолжая идти по дороге, и его последние слова растворились в темноте. ‘ Я желаю вам приятного вечера, хотя почти не сомневаюсь, что вы найдете развлечение по своему вкусу. Если, конечно, все те истории, которые мы слышим о солдатах, предпочитающих мужское общество, не являются правдой. Наблюдая, как прокуратор исчезает в темноте, Скавр пожал плечами и повернулся обратно к своему проводнику, жестом приказывая ему продолжать путь. Посыльный провел его во внутренний двор, обнесенный стеной, через широкий мощеный сад, освещенный дюжиной пылающих факелов и украшенный со вкусом посаженными деревьями и кустарниками, и к парадной двери большой виллы, укрытой за высокими стенами. Он постучал в дверь, которую тут же открыл внушительно полный раб, поманивший трибуна внутрь. Закрыв за ними дверь, мужчина повернулся к нему с легкой улыбкой. Добрый вечер, сэр. Могу я взять ваш меч, прежде чем проводить вас в столовую? Скавр пожал плечами и снял перевязь с оружием через голову.
– Я оставлю кинжал себе, если тебе все равно. Мужчине нужно с чем-то перекусить. И будь осторожен с этим клинком, он принадлежал моей семье с тех пор, как благословенный Клавдий воссел на трон. Дородный слуга кивнул, принимая оружие с подобающим почтением, а затем провел трибуна через дверь в пустую комнату с двумя кушетками, расположенными по обе стороны низкого столика, на котором стояли бутылка вина и два стакана.
– Полагаю, госпожа скоро присоединится к вам.
– Эта госпожа? Намеренно или нет, раб удалился слишком быстро, чтобы расслышать вопрос, оставив ошеломленного Скавра расхаживать по комнате, держа одну руку на рукояти кинжала, и испытывая отчетливое ощущение, что его каким-то образом ввели в заблуждение. Взглянув на фрески, украшавшие стены, он на мгновение нахмурился, затем заинтригованно приподнял бровь, когда понял, что именно на них изображено.
– Хороши, не правда ли? Мне пришлось выложить целое состояние, чтобы найти художника, обладающего мастерством и опытом, чтобы сделать их правильными, но это стоило каждого динария, если реакция людей, которые их видят, хоть как-то говорит об их ценности. Мне особенно нравится вот это, где он садится на нее сзади. Ты видишь, как выгнута ее спина? Вы почти слышите крики удовольствия, когда он вдавливает ее в диван. Скавр кивнул, поворачиваясь лицом к говорившему с отчетливым ощущением, что его лицо было немного розовее, чем хотелось бы. Теодора была аккуратно позирована в дверном проеме на противоположной стороне комнаты, прислонившись к дверному косяку, положив изящный подбородок на поднятую руку, а другую руку прижав к боку, нежно поглаживая тонкий полупрозрачный материал, из которого было сшито ее платье. Он низко поклонился, воспользовавшись моментом, чтобы собраться с мыслями. Ах, госпожа. я должен признать, что вы ставите меня в невыгодное положение. Ваш посыльный дал мне понять, что я ожидаю званого ужина, но ваша довольно экзотическая одежда указывает на то, что собрание может быть более избранным, чем я себе представлял? Она рассмеялась, звук был легким и хрипловатым в тишине комнаты, и отошла от двери с расчетливым выражением на лице. Путаница чисто намеренная, трибун. Я хотел, чтобы вы были только мои, но я не был уверен, как бы вы отреагировали на приглашение, которое, по-видимому, было направлено на то, чтобы добиться вашего расположения. Он приподнял обе брови, уперев руки в бока. Что, я полагаю, именно так и есть. Теодора улыбнулась с неподдельным удовольствием.
– О да, конечно, это так, и как умно с твоей стороны видеть меня насквозь. Имейте в виду, я также надеялся спровоцировать вас прийти сюда, облачившись во все эти прекрасные доспехи. Я так люблю мужчин в форме. Жаль, что сейчас здесь нет моего художника, я бы попросил его нарисовать тебя именно таким, суровым и мужественным. Она пересекла комнату и провела пальцем по его нагруднику.
– И к тому же блестящий. Все мои дни рождения наступают одновременно. Если бы только ты надел свой шлем. Скавр улыбнулся.
– Если бы я только знал.
– Ах, но половина удовольствия от таких вещей заключается в сюрпризе, не так ли? Итак, что произойдет, если я отменю это?
Она потянула за застежки, которыми был закреплен его нагрудник, ее нежные пальцы расстегнули крючки. Давай снимем всю эту бронзу, ладно? Все это очень хорошо для устрашения гражданских лиц, но на самом деле это не вечерняя одежда, не так ли? Его улыбка стала шире.
– Я должен предупредить тебя, госпожа, что у меня был довольно напряженный день, и из-за того, что вы пригласили меня вовремя, у меня не было возможности принять ванну. Я, может быть, немного. созрел? Она закончила развязывать тугие узлы, скрепляющие две половинки его нагрудника, опустила тяжелые бронзовые доспехи на пол, прежде чем наклониться поближе и вдохнуть. Чудесно! Это, мой дорогой трибун, запах мужчины. И, вероятно, здесь, внизу, мы что-нибудь найдем. . Она запустила руку ему под тунику и потерла его быстро набухающий пенис. "Именно то, что я ищу! Она встала, смеясь над выражением его восторженного изумления, и потянула его к двери за уже полностью набухший член. ‘ Сюда, Гай. Полагаю, я могу называть вас Гаюс, учитывая, что я как раз собираюсь оседлать этот довольно впечатляющий экземпляр? Давайте покончим с этим первым отчаянным совокуплением, хорошо? Я не хочу, чтобы ты растекся по всей моей мебели в предвкушении того, что несколько минут бурного наслаждения могут отложить все это на потом. Позже? Она понимающе ухмыльнулась ему, зная, что он буквально у нее на ладони. О да. После приятного долгого ужина, с достаточным количеством вина, чтобы притупить вашу чувствительность, но не разрушить ваши способности, во время которого мы сможем поболтать о том, как вы собираетесь защищать рудник "Голова Ворона" от этих отвратительных варваров, я буду ожидать, что вы еще несколько раз уколете меня за это. До тех пор, пока, если быть до конца откровенным, в тебе больше не останется пронзающего.
3
Юлий был занят тем, что описывал им многочисленные и разнообразные ошибки дневных часовых у ворот в самых ярких и жестоких выражениях, какие только были возможны, когда до него дошло сообщение от Аннии. Он уже оставил две палаточные группы, о которых шла речь, без каких-либо сомнений в том, что еще одно подобное неисполнение ими своих обязанностей приведет к значительной потере заработной платы, не говоря уже об определенной порке. И нет, тот факт, что парень вернулся целым и невредимым, ни хрена не делает ситуацию лучше, потому что он никогда не должен был, блядь, уйти незамеченным, и другой парень вообще не должен был попадать в этот гребаный лагерь! Он взял планшет с сообщениями, который протягивал ему заметно поникший солдат из его собственной Первой Центурии, и просмотрел содержимое, прежде чем снова повернуться к ожидающему мужчине, махнув рукой, отпуская его.
– Передайте даме, что я скоро буду. И принеси столько ужина, чтобы хватило на шесть персон. Если его не будет в палатке доктора, когда я туда доберусь, ты можешь присоединиться к этой компании в качестве наказуемого и запачкать свою лопату, вычищая уборные. Солдат развернулся на каблуках и побежал, не раз испытав на себе злобный нрав своего первого копья, в то время как Юлий обратил свое внимание на ближайшего из нынешних часовых у ворот, его острые глаза быстро нашли пару мужчин, явно пытающихся сдержать веселье по поводу затруднительного положения своих товарищей. Повысив голос до рева на плацу, он заорал на них достаточно громко, чтобы услышала половина лагеря.
– И я не знаю, над чем вы двое смеетесь, потому что, согласно этому сообщению, другой парень только что вернулся в лагерь с нашим мальчиком, и снова ни один из вас, тупых ублюдков, этого не заметил! Я хочу, чтобы вся гвардия выстроилась перед моей палаткой, когда вы закончите дежурство, без исключений! Он был рад обнаружить, что по счастливому совпадению дежурным центурионом ночной стражи был Ото, самый вспыльчивый из его офицеров, которого солдаты и центурионы давно окрестили "Наклз" за его боксерские наклонности. В короткой и энергичной дискуссии он предположил, что офицеру-ветерану не мешало бы усилить охрану лагеря, используя как тон, так и формулировки, которые, по его мнению, были достаточно лаконичными, чтобы привести к обильному набору черных глаз и толстых губ. Все еще качая головой в гневном недоумении из-за того, что его люди не смогли обнаружить двух детей, крадущихся по лагерю средь бела дня, он направился к палатке доктора, где, как сообщала табличка, написанная Аннией, его пригласили отобедать при условии, что он приготовит ужин. Собираясь войти в палатку, он был встречен упомянутой дамой, которая положила руку ему на грудь и решительно оттолкнула его от входа. Ее взгляда было достаточно, чтобы заставить его придержать язык достаточно долго, чтобы его женщина приблизила свое лицо к его, на ее чертах застыло выражение, которое, как он понял, означало, что она говорит серьезно. Ее предупреждение, произнесенное шепотом, прозвучало так, как он привык называть ее "командным голосом", когда он был уверен, что она его не слушает.
– Я знал, что ты идешь этим путем, потому что слышал, как ты избиваешь любого, кто попадется тебе на пути! У нас гость Юлий, и если ты ворвешься, выкрикивая что-то о “гребаных часовых” в своей обычной манере, он выйдет и уйдет прежде, чем ты успеешь перевести дух. Я не уверен точно, что случилось с мальчиком, но то немногое, что я знаю, — это то, что какие—то солдаты разрушили его жизнь, в результате чего он боится формы - любой формы, - особенно той, которую носит самонадеянный центурион с характером призового быка, который был слишком долго был изолирован от коров.