Золото Волка
Шрифт:
– Ваш дар в виде людей для службы в наших рядах весьма щедр, и мы, конечно же, освободим тех воинов, которых захватили в плен в ходе защиты собственности нашего императора. Он повернулся и ухмыльнулся Скавру, зная, что таким образом тунгрийские когорты будут лишены трофеев своей победы. ‘ Вы организуете репатриацию заключенных, коллега. Трибун тунгрийцев коротко кивнул, уже сказав своим офицерам, что он больше не будет искать возможности для столкновения со своим коллегой, учитывая размер разрыва между ними.
– Далее, я предлагаю компромисс между нашими двумя народами. Прокуртор? Скавр, прищурившись, уставился в затылок Беллетора, а прокуратор Максимус вышел вперед на открытое пространство, ограниченное рядами солдат, и щелчком пальцев подозвал четырех человек, несших тяжелый сейф. Они прошли вперед, явно с трудом сгибаясь под тяжестью, и поставили его перед Галатасом. Беллетор улыбнулся молодому королю, держа в руке железный ключ.
– В шкатулке десять тысяч золотых ауреев, Галатас Бораз, которые ты можешь считать первоначальным взносом от империи, если
– Просто извлекаю урок из истории и применяю его на практике, Рутилий Скавр. Варварские короли легко поддаются влиянию римского золота, и таким образом мы можем гарантировать, что они останутся в стороне от сражения, одновременно увеличивая численность нашей собственной армии. Я не сомневаюсь, что легат Тринадцатого легиона с радостью наберет тысячу всадников.
– Я понимаю. Хотя ответ Скавра был произнесен слишком тихо, чтобы знатные сарматы могли его расслышать, тон его был язвительным.
– Вы стремитесь снискать расположение властей, подарив им кавалерию, в то же время возвращая пленных, которых мы взяли в бою, чтобы вывести меня из себя, и поэтому вы тратите золото императора, как воду, чтобы купить мир с поверженным врагом. А как насчет рабов? Я думал, мы договорились, что свобода всех римских граждан среди них была абсолютным требованием? Мы знаем, что они держат в плену римских граждан. Беллетор тихо рассмеялся, покачав головой в ответ на гнев своего коллеги.
– Итак, реальность кусается, не так ли, коллега? Да, я сделаю все возможное, чтобы показать людям, стоящим у власти, что я знаю, как все это работает. В отличие от вас, я не собираюсь быть трибуном до конца своей службы, и это даст понять людям, что важно именно то, на что я способен. Кроме того, шахта приносит империи почти два миллиона ауреев в год, по сравнению с которыми выплата в десять тысяч - относительно небольшая сумма, вы согласны? И, как я сказал Максимусу здесь, когда он был занят тем, что заламывал руки из-за потери такого количества золота, мы должны рассматривать картину в целом. Конечно, это цена, которую стоит заплатить, если это означает, что империи не придется размещать здесь половину легиона, чтобы обеспечить безопасность этого места? А что касается рабов, то если эти люди были настолько глупы, что подвергли себя такой опасности, вряд ли в приоритете империи спасать их от их собственного идиотизма, не так ли? Скавр говорил медленно, как будто объяснял сложную задачу ребенку.
– Проблема с выплатой денег за охрану, коллега, как скажет вам любой владелец киоска, заключается в том, что люди, обеспечивающие охрану, редко бывают удовлетворены первоначально оговоренной суммой, когда чувствуют запах больших денег. И весь смысл местных рекрутов в том, что их отправляют служить на другой конец империи, а не для того, чтобы посылать в бой против их братьев. И оставить римских граждан в рабстве и определенной развращенности? У меня не хватает слов.
– Он печально покачал головой. ‘ По крайней мере, в одном вы правы, коллега. Это действительно скажет о ваших способностях людям, которые контролируют эту провинцию, больше, чем я когда-либо мог бы сказать. Негромкое покашливание сарматов указало на то, что их размышления подошли к концу. Римляне повернулись к ним лицом и увидели, что Галатас и его дядя ждут их. Я обсудил этот вопрос со своими дворянами, и мы согласны с вашим предложением. В обмен на ваше золото мы предоставим вам тысячу всадников, которые будут верно служить вам при защите вашей провинции. Возможно, мы могли бы проверить качество вашего золота? Балоди шагнул вперед и поклонился Беллетору, взяв протянутый ключ и открыв тяжелый сундук. Запустив руку в хранящиеся внутри монеты, он вытащил со дна шкатулки аурей и внимательно осмотрел его, пробуя металл зубами. Он кивнул Галатасу, который снова повернулся к Беллетору с распростертыми объятиями. Трибун, ваш щедрый подарок доказывает искренность вашего стремления к дружбе между нашими народами. Я принимаю это золото и клянусь вернуться в свои земли с миром. Римлянин поклонился. И я принимаю ваши любезные условия и ваш самый ценный дар в виде людей и лошадей. Однако я хотел бы получить от вас еще кое-что, без чего мне, возможно, будет трудно убедить моего господина, губернатора этой провинции, в вероятной долговечности этого соглашения Галатас вопросительно приподнял брови, но Марк увидел, как на лице его дяди появилось выражение соучастия.
– Отдайте мне вашего потенциального узурпатора Инармаза, и я предам его римскому правосудию, такому же неумолимому, как и ваше собственное. В конце концов, он напал на здешнего центуриона, несмотря на его мирные намерения вернуть вам тело вашего отца, и он
– Нашим наказанием за преступление Инармаза было бы отсечение его головы от тела перед священным мечом, что сделало бы его казнь быстрой и почетной. Можете ли вы заверить меня в столь же быстром прекращении его жизни, если я передам его вашему правосудию? Беллетор серьезно кивнул.
– По твоей просьбе, король, и, несмотря на его преступления, я обеспечу этому человеку чистую смерть. Галатас жестом приказал людям, окружавшим Инармаза, вывести его вперед. Очень хорошо. Как только я покину это место, вы отправите его на встречу с его предками с подобающим для члена моей семьи достоинством. Беллетор улыбнулся.
– Я так и сделаю. И поскольку наше соглашение заключено, я счел бы большой личной честью, если бы вы и ваш дядя присоединились ко мне и моим коллегам в праздновании этого союза между нашими племенами. Позже, когда собравшиеся дворяне и центурионы выпили достаточно, чтобы вечер превратился в шумный, пиршественный шатер наполнился криками и одобрительными возгласами добродушных, хотя и оживленных игр в метание топора и армрестлинг. Балоди, который едва не победил Дубна в состязании по метанию топора, к большому неудовольствию рослого британца, пересек палатку, чтобы поприветствовать Скавра. Я выражаю тебе свое уважение, трибун. Именно ваша сообразительность, когда вы освободили меня, спасла нас всех от долгого тупика, а моего племянника - от убийства! Галатас сидел и серьезно беседовал с Беллетором, который, судя по напряженному выражению его лица, рассуждал на очень важную тему. — Хотя я подозреваю, что теперь ему грозит новая и ужасная опасность - смерть от скуки! Скавр улыбнулся шутке, но его глаза были жесткими, когда он смотрел на знатного сармата. Похоже, я совершил большую ошибку, Балоди Бораз. Я недооценил вас, и в результате условия вашего поражения изменились в вашу пользу несколько больше, чем я мог себе представить. Балоди поднял свой рог для питья в знак приветствия, его улыбка не дрогнула перед лицом явного неодобрения римлянина. Ты поступил правильно, трибун, ты освободил меня и тем самым положил конец этой войне. Можете ли вы винить меня за то, что я использую все имеющиеся в моем распоряжении инструменты для максимально выгодного урегулирования условий? Скавр покачал головой.
– Нет, я не могу, хотя вы, кажется, нашли нашу ахиллесову пяту гораздо легче, чем я надеялся. Вы ведь обсуждали все это соглашение с моим коллегой Беллетором еще до того, как мы пришли обсуждать мир, не так ли? Балоди ухмыльнулся, радостно кивая.
– Верно подмечено, друг мой! Как мой отец говорил мне достаточно часто, чтобы мне порядком наскучили его увещевания, человек никогда не перестает учиться! Человек наблюдает и слушает, даже в пучине невзгод, даже в плену, и в конце концов он узнает что-то, что сможет использовать себе на пользу. А солдаты будут болтать, поэтому, как только я узнал о вражде между вами и о том, что он, вероятно, будет более внушаемой половиной вашего партнерства, я понял, что мне нужно делать. Римлянин понимающе кивнул. В таком случае я могу только поприветствовать тебя, Балоди Бораз, ты сыграл в эту игру слишком хорошо для меня. У вас есть целое состояние в золоте, у вас есть молодой король, которого вы можете сделать таким, каким пожелаете, и смерть вашего единственного потенциального соперника может быть удобно возложена на нас, сохранив ваши собственные руки чистыми, а людей Инармаза - от восстания. Беллетору даже не удалось убедить тебя освободить римских рабов, которых, как мы знаем, ты привел с собой’ Аристократ пожал плечами.
– Я сказал ему правду, что многие из моих братьев скорее убили бы своих рабов, чем отдали их тебе по принуждению, и поскольку ты понятия не имеешь, сколькими из них мы владеем, многие наверняка погибли бы, если бы король принудил их к свободе. Будет гораздо легче освободить их тихо и без фанфар, как только мы покинем это место. Даю тебе слово.
– Он задумчиво посмотрел на Скавра.
– И, кстати, об Инармазе, что насчет быстрой смерти, которую, как заверил ваш коллега, вы даруете моему племяннику? Римлянин пожал плечами, указав большим пальцем через плечо на Марка. У моего центуриона есть меч, достаточно острый, чтобы разрезать тонкий хлопок, нанесенный на лезвие, и недостаточно большой любви к Инармазу. Он снесет этому человеку голову одним ударом, когда я ему скажу. Балоди мгновение пристально смотрел на него.
– Какие еще методы наказания обычно используются для наказания предателей вашей империи? Скавр приподнял бровь.
– Обычно мы назначали осужденному предателю тридцать или сорок ударов плетью, в косичках которой были гвозди и осколки стекла. Опытный палач может избить человека до полусмерти, не давая ему возможности легко уйти. После этого он прибит к кресту через запястья и лодыжки всего тремя гвоздями человеком, который знает, как вбивать железо, не разрывая кровеносный сосуд. После этого это только вопрос времени, когда он умрет от удушья, поскольку его вес, свисающий с рук, останавливает дыхание. С неповрежденными ногами сильный человек может удерживать свой вес на этом единственном гвозде, вбитом в его лодыжки, достаточно долго, чтобы избежать удушья, хотя, очевидно, ценой самой сильной боли. Такой человек может продержаться два или даже три дня, но вороны обычно выклевывают ему глаза еще до того, как наступает конец. Такой смерти вы бы не пожелали никому, к кому сохранили хоть какие-то семейные чувства.Он пристально посмотрел на Балоди, ожидая, что аристократ заговорит.