Золото Волка
Шрифт:
– Так что, возможно, мне пришло время перестать плясать под дудку, заданную Первым легатом Минервии, и начать наступать на пятки Домицию Беллетору.
5
Что меня сбивает с толку, так это то, как сотня скучающих солдат может контролировать такое количество соплеменников. Конечно, если бы они набросились на своих охранников, ни одно столетие не смогло бы их остановить? К тому времени, как на долину опустилась темнота, по холмам поползла мелкая морось, которая завесами проникала внутрь солдатских доспехов и стекала по шеям и спинам с удручающей легкостью. Дубн был дежурным центурионом, и с тех пор, как в Пятом веке на него легла обязанность охранять пленных сарматов, Марк присоединился к нему, когда он обходил посты часовых. Его друг хмыкнул в ответ на этот вопрос, пожав плечами, а затем содрогнулся от отвращения, когда этот жест позволил еще одной струйке холодной дождевой воды потечь по его спине.
– Они промокли, замерзли и проголодались, и каждый из них смотрит на копья стражников и представляет, как бесцельно заканчивает здесь свою жизнь. Кроме того, в радиусе двухсот шагов их войска легко превосходят их по численности в два раза. Они не предложат нам ничего хуже, чем неодобрительные взгляды, потому что любой мужчина, который покажет признаки того, что в нем осталась хоть капля духа, будет выведен для быстрой порки. Просто взгляни на них.
Они остановились на краю рва глубиной в четыре фута, который был вырыт вокруг загона для заключенных и на дне которого уже собралось достаточно воды, чтобы служить зеркалом для пылающих факелов, горевших через каждые двадцать шагов. По другую сторону окопа пленные воины-сарматы сгрудились в пространстве, тщательно подготовленном так, чтобы его едва хватало для их размещения. Сгрудившись вокруг нескольких жаровен, содержимое которых светилось красным сквозь море тел, они явно были гораздо больше озабочены сохранением тепла, чем какой-либо попыткой сбежать. Дубн с отвращением покачал головой.
– Они замерзнут после целого дня ничегонеделания на открытом воздухе в это время года, а костров хватает только на то, чтобы согреть их всех, если они постоянно меняются местами, чтобы дать каждому по очереди погреться, чего, конечно, никогда не происходит. И поскольку их кормят ровно настолько, чтобы они не шумели, некоторые из них неизбежно остаются голодными, что настраивает их друг против друга. Даже если бы у них были камни, чтобы расправиться с охранниками, им все равно пришлось бы спускаться вниз. .
– Он указал вниз, на траншею, вырытую для содержания заключенных.
– И тогда им пришлось бы карабкаться по этой стороне прямо на щиты и копья стражников. Не говоря уже о том факте, что половина из них сломала бы лодыжки из-за ножницедробилки, которую Юлий врезал в дно канавы. Нет, от этого мы в достаточной безопасности. Дубн остановился, осознав, что по краю окопа к ним приближается фигура в доспехах. Очевидно, поняв, что его центурион присутствует, избранный Марком человек с решительным выражением лица подошел к офицерам, вытянулся по стойке смирно перед двумя мужчинами и отдал честь Марку со своей обычной педантичной точностью. Центурион Корв, господин! Марк ответил на приветствие со всем пылом, на который был способен.
– Стой спокойно, Избранный человек Квинт, я надеюсь, у нас с тобой все хорошо? Квинт быстро кивнул.
– Да, сэр, здесь все в порядке. Все заключенные ведут себя достаточно тихо, хотя ранее у нас действительно была одна небольшая проблема. Однако довольно скоро с этим разобрались. Он ухмыльнулся двум центурионам, подняв кулак и с жесткой усмешкой поцеловав костяшки пальцев. Из вежливости и в надежде наладить какие-то лучшие отношения с этим человеком, найдя что-то, за что он мог бы похвалить своего заместителя, Марк решил проявить некоторый интерес. Проблема, Избранный? Что за проблема? Квинт пустился в объяснения, по-прежнему стоя по стойке смирно. Один из заключенных подошел к охраннику и попросил показать ему офицера, который, как он слышал, перебрался через дерновую стену в лагерь варваров. Сказал, что он брат короля или что-то в этом роде. Я дал ему пинка и отправил паковать вещи, нахальный ублюдок. Дубн скептически приподнял бровь.
– И как бы он узнал о маленьком приключении центуриона, а, Квинт, если бы твои парни не братались с заключенными? Может быть, Морбан проделал с ними свои старые трюки, вынюхивая золото?
Избранный мужчина возмущенно покачал головой, выражение его лица было явно искренне шокированным.
– Конечно, нет, центурион! Впрочем, вы знаете, как это бывает, мужчины разговаривают, и если заключенный говорит по-латыни, то он, скорее всего, услышит, что... Марк резко проснулся и наклонился, чтобы заглянуть Квинту в лицо с выражением, от которого глаза избранного мужчины испуганно расширились. Латынь? Он говорил с вами по-латыни? Квинт медленно кивнул, самодовольное выражение его лица быстро растаяло под пристальным взглядом центуриона.
– Да, господин, так же хорошо, как вы или я. И все равно, я не собиралась, чтобы он... Подозрительность Марка в мгновение ока превратилась в недоверчивый гнев. Тащи свою задницу обратно в загон и найди его, Избранный Квинт! И если вы не найдете его живым, тогда не утруждайте себя тем, чтобы снова выходить! Двигайся! Квинт повернулся и убежал, в то время как совершенно разгневанный Марк оглядывался на людей, охранявших пленников, в поисках любой цели, на которой можно было бы излить свою злость. Дубн тихо рассмеялся над ним, отвлекая его внимание от пары солдат, которые, как он догадался, едва сохраняли самообладание.
– Что ж, если Квинт скучал по Юлию и его грубым манерам, я бы сказал, что ты, вероятно, только что излечил его от этой особой тоски. Это была самая волосатая задница, на какую только был способен наш хороший друг, когда я был его избранником, и ты можешь считать это комплиментом, если хочешь. Квинт вернулся после напряженного ожидания с перепачканным пленником на буксире, и его очевидное чувство обиды не было смягчено быстрым уходом Марка с указанием найти тарелку еды и горячее питье для этого человека.
– Горячая еда, имей в виду, Квинт, я уверен, что где-нибудь под рукой есть кипящий котелок, чтобы накормить охранников. Мы будем в палатке дежурного офицера. Он шел впереди, а Дубн замыкал шествие в самой угрожающей форме, но заключенного, казалось, не беспокоила возможность насилия, он оглядывался по сторонам с интересом, явно неомраченным ни днем, проведенным в плену, ни шишкой под правым глазом. Оказавшись в желанном тепле палатки, Марк велел принести еще ламп и усадил мужчину, положив его влажный плащ поближе к жаровне, которая обогревала замкнутое пространство.
– Пока мы ждем, пока мой заместитель принесет вам что-нибудь поесть, возможно, было бы лучше выяснить, собираетесь ли вы это заслужить. Кто вы такой? Пленник в ответ посмотрел на него твердым взглядом.
– Если это правда, что ты сегодня встречался с принцем Галатасом Боразом, то у тебя уже есть хорошее представление о том, кто я такой, центурион. Марк покачал головой, скрестив руки на груди и нетерпеливо постукивая виноградной палкой по плечу.
– Мы здесь не играем в партийные игры. Кем бы вы ни были, исход этого обсуждения волнует вас гораздо больше, чем меня. Если ты окажешься всего лишь человеком с даром к языкам, то вернешься в эту канаву к своим товарищам по плену еще до того, как успеешь понюхать миску тушеного мяса. Итак, я спрошу тебя еще раз, кто ты такой? Пленник пожал плечами, по-видимому, ничуть не обеспокоенный нетерпением римлянина.
– Галатас, конечно, спросит о своем отце, и в то же время я ожидаю, что он задастся вопросом о судьбе своего брата и дяди. Я Балоди Бораз, его дядя. Я мог бы подтвердить это заявление вчера, показав вам свою золотую цепочку, но я спрятал ее на поле боя до того, как ваши люди взяли меня в плен. Дубн кивнул.
– Очень мудро. Оно либо было бы украдено, либо идентифицировало бы вас как дворянина, заслуживающего особого отношения. Ты сможешь найти его снова? Балоди пожал плечами.
– Мы можем только надеяться на это.
– Он искоса взглянул на Марка.
– Асандр все еще жив? Марк покачал головой.