Золото Волка
Шрифт:
‘ Как ты думаешь, сколько они продержатся? Он повернулся и увидел рядом с собой Хадро, лицо седовласого ветерана было таким же бесстрастным, как всегда.
‘ Не очень долго. Этих ублюдков слишком много, и они обезумели от жажды крови. Однако у нас еще есть время уехать, пока стена на юге остается в наших руках. Ты идешь?’ Пожилой мужчина бросил на него взгляд, полный жалости.
– Нет, Гервульф, и не только потому, что ты собирался убить меня, чтобы обеспечить мое молчание. Все кончено. Эти звери собираются убить каждого солдата в долине, и как долго, по-твоему, сможет бежать тот, кому удастся спастись, с легионами по эту сторону гор и сарматами по другую? Я думаю, что останусь здесь и встречусь лицом к лицу со своей судьбой. Лучше быстро умереть от их рук, чем оказаться
– Поступай как знаешь. Гервульф свистнул своим телохранителям, повернулся и зашагал вниз по стене на юг, прикрываясь их щитами, подбадривая криками своих людей, пока они кололи и резали толпу, жаждущую крови внизу. Он вздрогнул, когда неосторожного солдата оттащили от стены в толпу, зацепив за ногу лезвием кирки. Обреченный человек вынырнул из моря обезумевших от крови людей, которые плескались у стены, и нанес один удар мечом, прежде чем мстительный шахтер вонзил топор ему в спину и бросил его на колени, чтобы забить ногами до смерти. Он крикнул своим людям, чтобы они ускорили шаг, с ужасом наблюдая краем глаза, как десятки разъяренных шахтеров столпились вокруг, чтобы превратить тело умирающего в кашу. Как только они выбрались из боя, он стянул с головы шлем с гребнем и отбросил его в сторону, обращаясь к своим людям, в то время как маленький отряд поспешил дальше вдоль стены.
– С этого момента, джентльмены, мы больше не солдаты Рима. Нам нужно только сбежать из этой гребаной долины, чтобы стать самыми богатыми людьми во всей свободной Германии.’
– Я догадывался, что у тебя был бы план побега, если бы твой план пошел наперекосяк.’ Поднимаясь по крутой тропинке, Теодора оглянулась через плечо с выражением ненависти на лице.
‘ Мне быстро начинает надоедать твое самодовольство, Трибун. Ты не настолько ценен для нас, чтобы я мог просто потерять контроль над своим характером и позволить мечу, который ждет тебя за спиной, вонзиться тебе в позвоночник. Был бы период молчания предпочтительнее вашей безвременной кончины?’ Он улыбнулся ей в ответ и, не открывая рта, взглянул через ее плечо на нависшую перед ними скалу. Из четырех солдат, которых ее брат оставил охранять его, только двое были вооружены, один шел рядом, а другой замыкал шествие, в то время как двое других изо всех сил пытались втащить тяжелый деревянный сундук вверх по склону. Еще через сотню шагов тропинка выровнялась, и свет сторожевого костра замерцал на камнях, окружавших вход в шахту "Воронья голова". Теодора остановилась в десяти шагах от пылающей кучи дров, оглядываясь по сторонам с внезапно пробудившимся подозрением. Скавр наблюдал, как до нее доходит осознание отсутствия охранников, но ничего не сказал. Теодора повернулась к нему лицом, ее глаза сузились.
– Где они?
– спросил я.Он хмуро посмотрел на женщину с видимым безразличием.
– Где кто? Ваши люди поставлены охранять шахту? Возможно, они сейчас под землей, ищут золото.’ Он повысил голос.
– Или, возможно, они все еще здесь, просто ты их не видишь.’ Внезапно вздрогнув, она поняла, что вокруг них были люди, поднимавшиеся из-за кустов и деревьев вокруг входа в шахту. Зазвенел лук, и человек позади Скавра вскрикнул и упал, выронив меч и щит. Солдат в хвосте колонны повернулся и побежал, зовя на помощь, но успел сделать не более трех шагов, прежде чем стрела попала ему в спину. Гигантская фигура выступила из темноты, описав своим тяжелым боевым молотом дугу, которая закончилась ударом по голове в шлеме одного из мужчин, несших сундук, размазывая черты его лица по сильно раздутому черепу. Он снова взмахнул молотом, обрушив его на последнего из солдат с тошнотворным хрустом костей, когда тот в ужасе схватился за рукоять своего меча. Скавр поднял свои связанные запястья, поморщившись от дискомфорта, когда один из окружавших их солдат шагнул вперед и освободил его, в то время как Теодора сердито смотрела на них обоих. Встряхнув руками, чтобы восстановить кровообращение, он кивком поблагодарил солдата, прежде чем снова повернуться к Теодоре.
– Благодарю вас, центурион Корвус. А теперь, мадам, если раньше вам казалось, что мое самодовольное удовлетворение становится немного утомительным, то то, чему вы сейчас станете свидетелем, вызовет у вас положительное отвращение.’ Она набрала воздуха, чтобы позвать на помощь, но Дубн выступил из тени позади нее и зажал ей рот большой ладонью, в то время как трибун тепло улыбнулся, глядя в ее горящие глаза.
‘ Нет, я думаю, я бы предпочел, чтобы ты не предостерегал своего брата. У нас есть для него небольшой сюрприз, что-то вроде воссоединения. Это будет трогательно, я тебе обещаю.’ На полпути вверх по склону горы Гервульф объявил короткую остановку, посмотрел вниз, на долину, и набрал в легкие воздуха. Под ним здания Альбурнуса Майора были охвачены пламенем, когда толпа шахтеров обезумела, в то время как то немногое, что он мог разглядеть на стене в свете оставшихся факелов, было массой разъяренных людей, собравшихся вокруг редеющих остатков его когорты. Он тихо усмехнулся.
– Они обшарят всю долину в надежде найти золото, разнесут это место на куски, а затем сделают то же самое друг с другом. Возблагодарим богов за предусмотрительность, а?’ Внезапный мучительный стон позади него заставил префекта обернуться и обнаружить, что один из его людей шатается с мечом, глубоко вонзившимся ему в живот, в то время как половина его телохранителей набросилась на своих неподготовленных коллег с намерением убить. Короткая односторонняя схватка сократила его эскорт с восьми человек до четырех, и он бесстрастно наблюдал, как добивали последнего хнычущего выжившего в короткой схватке.
– Отличная работа, джентльмены, вы только что удвоили свои деньги. И не волнуйтесь, закодированных слов больше нет. Если вы сейчас все еще дышите, то это потому, что вы все мужчины, которым я бы доверила свою жизнь. Может, пойдем?’ Он улыбнулся про себя, когда они продолжили свой путь вдоль стены долины к шахте "Воронья голова", зная, что двое из следовавших за ним людей будут делать то же самое, ожидая команды завершить сокращение их отряда до размеров, которые не вызовут интереса, когда они отправятся на юг к Данубиусу и новая жизнь в стране за рекой. Еще пятьсот шагов привели их ко входу в шахту и оставленному без присмотра сторожевому костру.
– Трусы, должно быть, бросились бежать, когда услышали шум в долине. Вероятно, это разумно, поскольку я полагаю, что эти подонки там, внизу, в конце концов поднимутся сюда, как только им надоест уничтожать все остальное. Давай же. .’ Гервульф повел их в шахту, взяв факел, лежавший рядом с костром, зажег его от тлеющих углей и поднял вверх, чтобы осветить узкий проход. Пройдя двести шагов по тускло освещенному проходу, он нахмурился, когда перед ними появилась едва различимая фигура, казалось, возникшая из стены туннеля. Он осторожно шел дальше, обнажая меч, а шаги его телохранителей раздавались совсем рядом.
‘ Это все гребаный трибун". Он кивнул в ответ на это замечание, шагая вперед до тех пор, пока не осталось никаких сомнений в том, что это действительно Скавр, ожидающий их, прислонившись к стене туннеля со все еще вложенным в ножны мечом.
‘ Тебе интересно, что я здесь делаю, ты Гервульф? Ответ достаточно прост: я пришел за тобой. Как бы мне ни было больно сообщать плохие новости, боюсь, я не позволю тебе покинуть эту шахту сегодня вечером.’ Гервульф махнул своим людям вперед.
– С тобой в качестве заложницы, я уверен, можно прийти к какому-то соглашению...
Голова ведущего солдата откинулась назад, и он упал на землю со стрелой, торчащей у него изо лба.
– Рука моего мужчины, должно быть, устала после вечерних нагрузок. Обычно он стреляет в глазницу с такого расстояния. Кто-нибудь еще хочет провести демонстрацию? Боюсь, он не в очень хорошем настроении из-за неожиданной смерти двух его товарищей.’ Остальные четверо мужчин держались очень тихо.
– Я так и думал. А теперь позвольте мне представить, извините, повторно представить вас моему новому другу Карсасу.’ Мужчина с суровым лицом, одетый в грубую, грязную одежду шахтера, вышел из того же бокового туннеля, из которого появился трибун, скрестив мускулистые руки на груди и с твердым выражением лица.