Золотое на чёрном. Ярослав Осмомысл

Казовский Михаил Григорьевич

Вскоре они крепко подружились. Янка превратилась в бабушкину наперсницу - одевала её по утрам, помогала служанкам делать ей причёску, вслух читала книжки и сопровождала во время прогулок. Вместе принимали гостей, посещали церковь… К этой работе девушка привыкла, будучи рабыней, но теперь её возвели на ступеньку выше: хоть и не ровня господам (дочка незаконная), но уже не горничная, а почти компаньонка. Безусловно, иногда капризы Ирины раздражали девушку - так и подмывало схватить старуху за горло, жилистое, дряблое, и тряхнуть прилично, чтобы охолодить. Но она себя сдерживала, мысленно читая некую проповедь: «Время не пришло бунтовать… Надо угождать и терпеть… потакать и кланяться…

Час настанет, и уже иные рабыни будут омывать мне ступни…»

Брата определили в школу для мальчиков из богатых семей, где он проучился полтора года, до совершеннолетия, быстро опередив многих сверстников по таким предметам, как математика, геометрия и география; греческий и латинский языки, письменный и устный, были для него камнем преткновения, а к Закону Божьему, рисованию и музыке относился достаточно равнодушно. В гимнастической зале и на ипподроме тоже делал успехи; самым его любимым оружием стала короткая сабля. Ею на скаку мог рассечь стоящий на каменной подставке арбуз - так рассечь, по горизонтали, что верхушка не падала, а ложилась плавно на своё основание.

В 1164 году, по ходатайству двоюродной бабушки, поступил на службу к эпарху - градоначальнику Константинополя. Тот не только заведовал хозяйственной жизнью столицы, но и исполнял полицейско-судебные функции, у него в подчинении состояли целые полки вооружённых людей, контролирующих порядок в городе, стороживших важные государственные объекты, в том числе и тюрьмы. Первое время Чаргобай состоял телохранителем самого эпарха, но однажды, при проезде патрона около Царского портика, не сумел предотвратить покушение: выскочивший из толпы сумасшедший кинулся под ноги лошади городского головы и метнул в него нож; лошадь затоптала беднягу, но вельможа был сильно ранен в предплечье. Ростислава понизили в звании и перевели заместителем начальника башни Анемы.

В первый раз он и Янка встретились с Андроником год назад в доме Добродеи. Сын остановился у вдовствующей принцессы на неделю, посещая императора с докладом о военной ситуации на Балканах. Этот чернокудрый красавец, их двоюродный дядя, поразил отпрысков Ивана неуёмной весёлостью и задором. Янка слушала его заворожённо, а когда он при встрече на террасе, без свидетелей, неожиданно резко привлёк её к себе и поцеловал в губы - крепко, горячо, - чуть не потеряла сознания. В тот же вечер он залез к ней в окно (на дворе стоял август, и взобраться по выступам мраморных плит на второй этаж для физически сильного человека было делом нехитрым), и у них произошло то, в чём Андроник превосходил остальных мужчин. С той безумной ночи дочь Берладника потеряла голову: беспрерывно думала о своём возлюбленном, разрабатывала планы бегства в Сербию, но потом, через пару месяцев, обнаружив свою беременность, отложила поездку до более удачных времён.

Бабушке поведала о грехопадении, заливаясь слезами и валяясь у неё в ногах. Та вначале вспылила, разразилась гневной тирадой, но потом остыла, обняла и поцеловала, обвинив во всём сластолюбца-сына. «Ничего, ничего, девочка моя, - успокаивала она будущую мать-одиночку, - я тебя в беде не оставлю. А родившееся дитя возлюблю вдвойне - ведь оно мне придётся, с одной стороны, внуком или внучкой, а с другой - двоюродным правнуком или правнучкой. Чудеса, да и только!» В мае 1165 года Янка родила девочку, получившую имя Зоя. А в июне Андроник^ вызванный из Сербии, не успев повидаться с матерью, был отправлен в заточение в башню. Челобитные, посланные Ириной Володарьевной племяннику Мануилу I, оставались без ответа. Собранный вскоре Верховный суд под председательством самого самодержца вынес приговор: 10 лет тюрьмы. По тогдашним византийским

понятиям это считалось лёгким наказанием - государственных преступников сплошь и рядом ослепляли (на один или оба глаза), отрубали конечности или же насильно постригали в монахи. Но, конечно, ни Андроник, ни его родные не могли смириться с подобной участью. А поскольку новые ходатайства о помиловании ничего не дали, было решено организовать заключённому побег.

Приглашённый на семейный совет Чаргобай с ходу отказался участвовать в этом предприятии. Он смотрел на Ирину и Янку исподлобья, перекатывал желваки на скулах и давал ответы тихо, но твёрдо:

–  Только-только вошёл я в доверие к моему начальнику и не стану сим злоупотреблять. Вскоре он уйдёт на покой и меня порекомендует на своё место. А потом - как знать!
– можно дослужиться и до управляющего всеми тюрьмами!

Вдовствующая принцесса говорила на это с нотками презрения:

–  Постыдись, голубчик! Ты - потомок Рюрика и Владимира Красно Солнышко! Ярослава Мудрого и великих половецких князей! Возмечтал о чём? О ничтожной должности управляющего тюрьмами? Горько, горько слышать! Между тем мой сын - при всех его недостатках - главный законный наследник нашего престола. Мануилке завещать державу и скипетр некому. Прибывший из Унгрии малолетка - не соперник, гвардия сковырнёт его быстро. А тогда Андроник станет императором. Представляешь, кем он тебя назначит, если ты сегодня поможешь ему бежать?

Ростислав с тяжёлым сердцем внимал, глаз не поднимая от пола. Тут вступила Янка:

–  Быть неблагодарным - позор! Нас благожелательно приняли, относились тепло, дали тебе закончить учёбу. И меня не прогнали с новорождённой девочкой… Чем же ты намерен отплатить за сердечность? Нежеланием помочь незаслуженно брошенному в темницу? Он твой дядя, он отец моего ребёнка! Неужели тебе дороже должность начальника башни?

Наконец он пробормотал:

–  Да, а вдруг заговор откроется? Ведь меня же тогда казнят! Это тебе не важно? Кто тебе дороже - я или Андроник, соблазнивший тебя и бросивший?

–  Замолчи!
– крикнула она, покраснев.
– Я люблю вас обоих! Что прикажешь делать?

Бабушка вмешалась:

–  Горлом убедить никого нельзя. Поспокойнее, дети, порассудительней. Слуги не должны слышать наших тайн. Отвечай, Ростиславе, каково твоё окончательное слово?

Внук поёрзал в кресле, произнёс неопределённо:

–  Ну, допустим, дело сладилось… Мне придётся убежать вместе с ним, так как возвращаться на службу будет опрометчиво. А куда отправиться? Где найти пристанище?

–  На Руси, - моментально ввернула Добродея.

–  На Руси?
– удивился молодой человек.
– Кто приветит нас?

–  Ярослав, сын Володимерки. Мне - племянник, а Андронику - двоюродный брат. Нешто родственные узы для него ничего не значат?

–  Он женат на Ольге Долгорукой, дочери Елены Комнины, что доводится родной сестрой Мануилу!
– возразил Чаргобай.
– Осмомысл, верно, не захочет ссоры с императором.

–  Осмомысл с женою в раздоре, - подсказала Янка, - и назло ей задружится с противником ея брата!

–  Может быть, может быть… - Он вздохнул и с досадой покачал головой.
– Видимо, иные пути для меня заказаны…

Дочь Берладника воскликнула с чувством:

–  Я была уверена, что не струсишь! Вот ведь молодец! Тятенька на Небе гордится тобою.

Вдовствующая принцесса спросила:

–  Как нам всё устроить? Сын Ивана снова посерьёзнел:

–  Я не представляю. Мой начальник гордится тем, что за тридцать лет его службы из Анемы ни один преступник не смог бежать. Если и пытался, то его убивали.