Золотое на чёрном. Ярослав Осмомысл
Шрифт:
– Эй, вы, там, слышите меня? Если не появитесь добровольно, мы сюда подвезём «греческий огонь» и спалим вас заживо. Выбирайте.
«Греческим огнём» называлось некое подобие нынешнего напалма - смесь смелы, нефти, серы, селитры и других горючих веществ; применялся он при морских сражениях и осадах крепостей; это было грозное оружие, так как не гасилось водой.
– Что ж, попробуйте, - крикнул в ответ Андроник.
– Мануил, при всей нелюбви ко мне, за такое варварское убийство вас не погладит по головке!
– Победителей не судят!
– Если победа не Пиррова [14] !
Обменявшись этими колкостями, обе стороны призадумались. Сын Ирины и её двоюродный внук завалили вход крупным валуном и, тем самым получив передышку, не спеша перевязали раненую руку Чаргобая. Он спросил:
– Как быть?
Чернокудрый красавец криво улыбнулся:
– Не имею понятия. Но, сдаётся мне, мы попали в ловушку.
– Бедная Янинка!
– Не напоминай!..
Из-за валуна потянуло дымом.
14
Имеется в виду царь Эпира Пирр (319-273 гг. до н.э.), одержавший победу при Аускулуме ценой огромных потерь.
– Чуешь?
– приподнялся озадаченный русский.
– Кажется, горим.
Дядя стал усиленно втягивать носом воздух:
– О, проклятье! Разожгли костёр, не иначе.
– Видимо, решили обойтись без «греческого огня».
– Мы пропали.
Вскоре дым повалил целыми клубами. Осаждённые начали усиленно кашлять, вытирали слёзы, закрывали рот рукавами.
– Делать нечего, - пробубнил Андроник, - надо идти сдаваться.
– Лучше умереть!
– Не дури. Умереть мы всегда успеем. Может быть, удастся как-нибудь потом выкрутиться.
Вдруг за их спинами ржаво заскрипело железо. Пленники пещеры вздрогнули, инстинктивно приготовились отражать нападение с тыла. В фиолетово-сизом дыму было невозможно ничего разглядеть.
– Ваша светлость, вы здесь?
– произнёс писклявый голос по-гречески.
– Это я, Лука…
– Господи, Лука!
– чуть ли не подпрыгнул от радости претендент на императорский трон.
– Как ты сюда проник?
Из удушливого синего марева показалась худая фигурка управляющего имением. Кашляя в платок, он ответил:
– Дом и пещера связаны тайной галереей… Госпожа, узнав, что вы тут, повелела прийти на помощь…
– Слава Богу! Так идём же скорее!..
Средь огромных валунов зияло отверстие, скрытое до этого мастерски заделанной дверцей; оба беглеца, а за ними евнух устремились к спасительному выходу; управляющий нажал на какой-то рычажок, и проем закрылся.
Дым успел наполнить галерею тоже, но дышалось в ней легче. Наконец все они добрались до усадьбы, вылезли из-под мраморной плиты, вделанной в пол хозяйского кабинета. Там их ожидала вдовствующая принцесса.
Обняла дорогих ей мужчин и сказала живо:
– Отсидитесь дома до темноты, а затем уйдёте через парк и сад. А в условном месте наши слуги вас посадят на лодку и помогут оторваться от возможной погони.
Сын поцеловал её в щёку, а двоюродный внук спросил:
– Тело Янки так и осталось лежать на аллее парка?
– Да Господь с тобою! Мы перенесли ея в спальню. Ведь она жива!
– Как - жива?
– Рана, безусловно, серьёзная, потеряла немало крови, так что убежать вместе с вами не сможет. Но в сознании и переживает за вас.
– Что же ты молчала! Мы должны с ней увидеться.
– Это слишком опасно. Пусть сначала уедут люди эпарха.
С наступлением вечера к Добродее явился командир гвардейцев. Перемазанный сажей, вымотанный, гневный, он опять начал угрожать:
– Мы им не дадим далеко уйти. В кандалах возвратим в узилище. Вместе с ними и ты ответишь, ведьма старая.
Но Ирина только усмехнулась ему в лицо:
– Догони попробуй, неотёсанное полено!
Он ушёл, изрыгая проклятья, и отряд покинул имение.
Наконец Андроник и Чаргобай повидали Янку. Та лежала бледная, в перепачканных кровью бинтах, но её глаза светились любовью. Ссохшимися губами проговорила:
– Да хранит вас Небо! За меня не бойтесь, я поправлюсь я вместе с дочкой буду ожидать вашего возвращения из Галича.
– Мы молиться станем за вас обеих, - вымолвил её брат.
– Сердце моё - вещун, - улыбнулся отец Зои, - мы ещё наверняка встретимся.
– Эх, скорее бы!
– Долго на чужбине усидеть не смогу. Здесь у меня важные дела…
Вскоре они покинули спальню и переоделись в недорогое платье простых византийцев. Евнух проводил их до задних ворот, а уж там они сели на приготовленных лошадей и помчались к морскому берегу, чтобы, сев на лодку, пересечь Босфорский пролив: в Малой Азии и укрыться легче, и нетрудно нанять рыбацкое судно для отправки на Русь.
Но, как видно, враги тоже не дремали. Караульная служба эпарха нарвалась на них на самом побережье, прямо на виду у стоящей под спущенным парусом барки.
– Кто такие? Что здесь делаете в ночное время?
– окружили охранники двух опешивших беглецов.
Тут Андроника выручило его остроумие и врождённые способности лицедея. Заикаясь и утрируя русский акцент, он сказал по-гречески:
– О, спасите нас, благородные служители справедливости! Мы - рабы, бежавшие из Хризополя. Нас преследует наш хозяин - он сидит в этой барке. Помогите укрыться, защитите от кабалы и насилия!
– Беглые рабы!
– моментально повеселели гвардейцы.
– Мы и в самом деле поступим по справедливости: возвратим вас хозяину! Да ещё потребуем от него вознаграждения!