Золотое руно (сборник)
Шрифт:
Но – как это говорится? Старое снова становится новым? СПИД, слава Богу, был побеждён – почти каждый ровесник Дона знал кого-нибудь, кто умер от этой проклятой болезни. Большинство других передающихся половым путём болезней также были уничтожены или очень легко излечивались. А безопасные, фактически стопроцентно надёжные средства химической контрацепции для мужчин и женщин были легко доступны в Канаде. Всё это в комбинации с общим спадом напряжённости привело ко второй эре сексуальной открытости, невиданной со времён Хейт-Эшбери [134] , Рокдейл-колледжа [135] и, конечно же, «Битлз».
134
Квартал в Сан-Франциско, центр движения хиппи в 1960-х.
135
Студенческое общежитие в Торонто, на базе которого проходил организованный студентами эксперимент по альтернативным формам обучения, превратившееся в притон хиппи и закрытое в 1975.
Но, думал Дон, шагая по разбитому тротуару, он знает, что это всё отговорки. Неважно, в каком состоянии находится мораль современной молодёжи – она не из одного с ним мира. Важно то, что думает его поколение – он и Сара. Он сумел прожить шестьдесят лет, даже раз не сбившись с прямого пути, и вдруг – бабах!
Сворачивая с Эвклид на Блур, он достал датакомм.
– Звонить Саре, – сказал он; ему нужно было услышать её голос.
– Алло?
– Привет, дорогая, – сказал он. – Как… как спектакль?
– Отлично. У того парня, что играл Тевье, голоса немного не хватает, но он всё равно очень хорош. А как твои крылышки?
– Здорово. Просто здорово. Я сейчас иду к метро.
– О, хорошо. Только я тебя уже, наверное, не дождусь.
– Конечно, конечно, ложись. Только оставь мою пижаму в ванной.
– Ладно. Увидимся.
– Ага. И…
– Да?
– Я люблю тебя, Сара.
Когда она ответила, в её голосе слышалось удивление.
– Я тоже тебя люблю.
– И я уже иду домой.
Глава 25
– Но я всё равно не понимаю, – сказал Дон в 2009, после того, как Сара догадалась, что первое послание с Сигмы Дракона – это опросный лист. – Я не понимаю, с какой целью инопланетяне могут интересоваться нашей моралью и этикой. Ну, то есть – разве им не всё равно?
Сара и Дон снова были на одной из своих вечерних прогулок.
– Потому что, – ответила Сара, когда они проходили мимо дома Фейнов, – все разумные расы со временем столкнутся с похожими проблемами, и если в их среде имеются индивидуальные психологические вариации – а они обязательно есть, если только они не объединились, как ты предлагал, в ульевый разум – то они эти проблемы обсуждают.
– Почему ты считаешь, что психологические вариации обязательно есть? – спросил он.
– Потому что вариативность – это то, без чего нет эволюции: если нет вариаций, то естественному отбору нечего закреплять, а без естественного отбора нечему вывести разнообразие видов из слизи. Психология ничем не отличается от любого другого сложного признака: она обязательно будет вариативна в любом месте вселенной. А это означает наличие споров по фундаментальным вопросам.
– Ладно, – согласился он. Задувал прохладный ветер; он пожалел, что не надел рубашку с длинным рукавом. – Но проблемы морали, которые обсуждают они , совершенно не обязательно те же, что обсуждаем мы .
Сара покачала головой.
– Готова биться об заклад, что перед ними встанут те же самые вопросы, что и перед нами, поскольку развитие науки всегда ведёт к одним и тем же базовым моральным затруднениям.
Он пнул камешек носком башмака.
– Например?
– Ну, возьмём, к примеру, аборт. Именно научный прогресс вывел его на первый план; технология, позволяющая надёжно прервать развитие плода, не убив и не искалечив мать – это достижение науки. Теперь мы можем это делать, но должны ли мы делать это?
– Но, – сказал он, – предположим, что драконианцы – это и правда драконы – ну, вроде как, рептилии. Я знаю, что это наверняка не так; я знаю, что название образовано от созвездия, которое и видно-то только с нашей стороны. Но допустим. Если это раса разумных рептилий, то аборт – не технологическая проблема. Уничтожение яиц в кладке не наносит матери совершенно никакого вреда.
– Ладно, хорошо, допустим, – сказала она. Камешек, который Дон раньше пнул, теперь оказался у ней на пути, и она отправила его ещё дальше. – Но это не аналог аборта; аналог аборта – это уничтожение оплодотворённого яйца до того, как оно будет отложено, пока оно находится в организме матери.
– Некоторые рыбы вымётывают неоплодотворённую икру в воду, и только после этого она оплодотворяется семенной жидкостью самцов, которые также выпускают её прямо в воду. Оплодотворение происходит вне организма самки.
– Хорошо, – сказала Сара. – У существ такого типа не будет проблемы абортов в именно такой же форме, как у нас, но, как я говорила в «As It Happens», у водных существ вряд ли когда-либо появятся радио и другие технологии.
– Но всё-таки, почему аборт – это моральная проблема? То есть, для людей-то понятно – потому что мы считаем, что в какой-то момент в теле появляется душа, и мы не можем договориться, в какой именно. Но в послании инопланетян нет ничего про душу.
– «Душа» – это просто сокращённое название для вопроса о том, когда начинается жизнь, а этот вопрос касается уже всех – по крайней мере, тех рас, у которых есть собственная программа SETI.
– Почему?
– Потому что SETI базируется на понимании того, что жизнь, как антитеза не-жизни, важна, и что поиск её осмыслен. Если тебя не волнует разница между жизнью и не-жизнью, то ты занимаешься астрономией, а не SETI. А где проходит эта граница, всегда было интересно людям, которые ценят жизнь. Большинство людей согласятся, что убить собаку без особой на то причины – плохо, потому что собака, очевидно, живая – но живой ли эмбрион? Это спорно; и каждая раса должна будет определить, когда же он становится живым.
– Ну, это происходит либо при зачатии, либо при рождении, так ведь?
Сара покачала головой.
– Нет. Даже здесь, на Земле, есть культуры, в которых не дают детям имён, пока те не проживут сорок дней, и я даже слышала аргументы в пользу того, что дети не являются людьми, пока им не исполнится три года или около того – пока они не начнут формировать постоянных, долговременных воспоминаний. И даже тогда остаётся обширное пространство для споров. Мы знаем, что драконианцы размножаются половым путём, перемешивая гены в процессе; это очевидно из их послания. И, кстати, я подозреваю, что этот способ размножения очень распространён во вселенной: он даёт огромные возможности для эволюции, создавая новый расклад генов в каждом новом поколении вместо того, чтобы ждать случайной мутации от залётной частицы космических лучей в случае организмов, производящих идентичные копии себя. Вспомни, что жизнь на этой планете впервые возникла четыре миллиарда лет назад, и первые три с половиной миллиарда оставалась в основном неизменной. Но когда полмиллиарда лет назад, во время кембрийского взрыва, был изобретён секс, сразу – бабах! – эволюция вдруг помчалась вперёд скачками. И любая раса, размножающаяся половым путём, наверняка будет обсуждать этичность уничтожения уникальной комбинации генетического материала, даже если они единодушно считают, что таковой не является живым до самого момента рождения.