Золотое яблоко Фрейи
Шрифт:
— Откровенно говоря, не совсем.
— То-то и оно. — Арчер щелкнул зажигалкой, глубоко затянулся. — А не попробовать ли мне за оставшиеся сорок минут раскроить секрет летописи и ответить на главный вопрос: во имя чего? Или, как говорили древние, cui bono?
— Хватит загадок, Том. Что значит «во имя чего»? — спросил профессор.
— Во имя чего умерла от ужаса Элис Эдсон, во имя чего нас с вами загоняли, словно двух баранов, в зло-вещую библиотеку, во имя чего умер брат Симон…
Глаза у профессора заблестели. Томас заметил это.
— Да-да, звучит дико, но это факт, факт для меня бесспорный. Семидесятипятилетний
Профессор, подавшись вперед, сказал звенящим голосом:
— Говори!
— Да, я скажу все. Обратитесь в слух и внемлите каждому слову — не дай Бог, если я ошибся в э т о м.
Томас начал свой рассказ:
— Надеюсь, вы хорошо помните содержание летописного отрывка? Прекрасно. Итак, летом 1321 года, скорее всего в середине июня, монастырская братия была изрядно напугана двумя событиями, какими именно — указал летописец. Возьму, однако, на себя смелость освежить вашу память. Чем были потрясены служители Господа в первый.? Сообщением одного из старейших братьев обители, Симона, о видении оным Сатаны, да еще чудным образом в двух ликах сразу. Что мы знаем об этом брате? Летописец косвенно сообщает, что Симон был неукротим в умерщвлении плоти во славу Спасителя. Другими словами, истово подавлял в себе все мирские инстинкты, которых же интуитивно и опасался. Молитвенный экстаз заменял ему естественные человеческие потребности. А Уильям, молодой послушник Уильям? У него, наоборот, была любимая, деревенская девушка по имени Эльза. Сопоставьте все это, и вы поймете, какого сатану в двух ликах видел старый страстотерпец. Да, доктор, он на-толкнулся на наших влюбленных в самый возвышенный интимный момент! И разум бедного брата помутился.
— Так просто? А как же содомия?
— Слушайте дальше, все станет на свои места. Уильям — был незаурядный человек: в самом начале четырнадцатого столетия в Германии, в глуши тогда, первым, пожалуй, воспел красоту женского тела. Да, он изваял из дерева обнаженную фигуру, фигуру своей возлюбленной, почти на век опередив Донателло! Статуя в Сен-Адере красивая, доктор?
— Если предположить что ее сделали еще тогда… Самое начало Возрождения. — Дэвис подумал. — Красивая, безусловно… Но для того времени… Слушайте, там стоит шедевр!
— Вот видите, двадцатилетний паренек — один из первых мастеров Возрождения, неизвестный сподвижник великого Джотто. Да… Мрачный средневековый закат, костры инквизиции, а он, будущий монах, жертвует собой во имя искусства и любви… При чем тут содомия, доктор! Вы помните, что епископу стало не по себе, когда он увидел изваяние, посетив келью Уильяма? Но чутье ему подсказало, что хотя это и страшная ересь и Уильям обречен, но статуэтку сохранить надо.
— Статуэтку! Том, вы увлеклись, — речь шла о статуе.
— Да, о статуе высотою почти пять футов. И в этом вы правы: статуя, стоящая в пансионе «Черная Эльза», — весьма косвенное подтверждение моих догадок.
— Нет, это та самая отправная точка во всей нашей истории. Сейчас я в этом твердо уверен, — возразил профессор. — Адерсвальд по-немецки, Сен-Адер по-французски, Адсоны или Эдсоны — звенья одной цепи.
— Да, звенья стыкуются ровно. Но та бельгийская
— Очередная загадка? — поморщился профессор. — я вас не понимаю, Арчер. Кто же тогда автор работы, находящейся в Сен-Адере? И почему им не может быть Уильям?
— По целым трем причинам, док. И одна из них — совершенно бесспорная. Наша психология несколько отличается от оной средневекового монаха, но не настолько…
— Говорите нормально, черт возьми! — начал закипать профессор.
— Я это и делаю, — сказал Томас с обидой. — И по-другому не умею. Ну вот вы, вы же не будете хранить негатив вместо фотографии своей любимой?
— Не буду. И вряд ли это сделал бы монах четырнадцатого века.
— В точку, — улыбнулся Арчер. — Я и в десятом не стал бы вырезать Айрис в виде негритянки.
— А, черное дерево! — догадался Дэвис.
— Ну конечно. Где бы он мог достать его, да еще тайком? Все происходило внутри монастырских стен, не забывайте. Неужели пятифутовую статую можно скрыть от братии, живущей одним замкнутым мирком, в келье? И наконец, разве ее поднимет семидесятилетний старик?
— Рейнский епископ? Черт возьми, вы правы, Арчер. Да, опять правы… Но тогда… В Бельгии стоит копия, копия тех же времен — ничего умнее мне в голову просто не приходит. И как все это объяснить?
— Вернемся к летописи, доктор. Итак, епископ обнаружил статуэтку в келье Уильяма… Знаете, в каком-то смысле он был смелый человек — хранил ее при себе в знаменитом ящике, который, видимо, лично запирал на ключ. Узнай об этом Ватикан, ему бы не поздоровилось.
— А вот и нет! — живо отозвался профессор.
— Как нет? — растерялся Арчер. — Почему?
— Папский престол до 1377 года был в Авиньоне, друг мой.
— Сдаюсь, док, — положили на лопатки. В общем, узнай про его поступок папа, у епископа могли возникнуть крупные неприятности. Как минимум отлучение от церкви. Думаю, он пообещал сохранить жизнь Эльзе в обмен на наиболее подходящие признания. Чем они занимались, резчики Симон и Уильям? Частенько удалялись вдвоем в лес. Содомия — что проще? Бедный парень! — Арчер покачал головой.
— А смерть Симона, кража статуи? — вмешался профессор. — Это вы не объяснили.
— В предсмертных записях Эдсон вам не встречалось такое слово? — Арчер написал что-то на листке, протянул профессору.
— Тинктура? Но это общепринятое название лекарственных настоек, я не понимаю…
— Если мне не изменяет память, на ее тумбочке обнаружили «Синтез философии» Спенсера. А у слова «тинктура» есть, кстати, и несколько иное значение. Вспомните заодно о странной угрозе в ваш адрес, туманно намекающей на бессмертие достойных и созерцание не-коего камня. Ну как, догадались? — Арчер потушил сигарету. — Ладно, слушайте…
— Стой, Том. — Профессор, задыхаясь, рванул ворот рубашки. — Я понял все. Но это… разве это возможно?
— Кто знает? — Арчер пожал плечами. — Скоро все разузнаем. Как, сумятицы в голове поубавилось?
— Не знаю… — Профессор с трудом приходил в себя.
— Поубавилось, док, поубавилось, Знаете, я и сам был просто ошеломлен собственными открытиями. Но сейчас считаю это, столь фантастичное объяснение, полностью соответствующим реальности. А сеньор Чимабуэ, он же Ченни ди Пепо, разве заинтересовал вашу мачеху из праздного любопытства?