Золотое яблоко Фрейи
Шрифт:
— Доктор, я прошу вас потерпеть насколько часов. Вы все узнаете сами. Хотите же вы прекратить этот кошмарный сон?
Профессор недовольно буркнул:
— Да, потому и терплю ваши выходки.
— Тогда предоставьте мне карт-бланш в моих действиях.
— Ради Бога, если это поможет.
— Зря вы обижаетесь, в Хеллингтоне мы должны играть в одной команде. У меня есть к вам вопрос. — Арчер приоткрыл окно, закурил. — Вы как-то сказали, что все бумаги Элис Эдсон сведены в один том, который можно легко найти с помощью предметного указателя.
— И
— Бумаги пронумерованы?
— Естественно, страница за страницей.
— Когда вы в последний раз видели этот том? Очень давно?
— Могу вас порадовать — меньше месяца назад. И насколько мне не изменяет память, все страницы были на месте.
— Память у вас отличная. Возникает вопрос: если листок с приглашением «Жду тебя там же. А.А.» не
изъят из книги, в коей целы все страницы, то как он оказался в руках мистера Копье?
— Что?! Том, да вы не забыли, как взламывали замки отверткой? Папке с приглашением больше ста лет! Листок готов рассыпаться в прах от старости. Кстати, он у вас с собой?
— Да. Вместе с папкой. Но вы правы — и папке, и листку лет сто пятьдесят — двести, не меньше. Профессор недоуменно взглянул на Арчера и коротко бросил:
— Идите вы к черту!
Он отвернулся и стал смотреть на унылый пейзаж за окном под сереющим предвечерним небом.
— Посылайте меня куда угодно, я все равно буду прав, если скажу, что за последние четыре дня вы по-лучили самую необычную корреспонденцию в жизни.
— Допустим. Вам-то что с этого?
— Ничего, я могу и замолчать. Еще не поздно по-вернуть обратно. Как, доставить вас прямо к дому? Там мы и расторгнем взаимные обязательства. Или все-таки играем в одной команде?
— Вы — мучитель и садист, Том! Но мой браунинг нам поможет.
— Вижу, он вам понравился, учитель. По окончании дела перепишите его на свое имя. Идет?
— Идет, Том, — улыбнулся профессор. — Мне бы вашу уверенность… Что вы хотели сказать про корреспонденцию?
— Мне будет легче говорить, если вы последовательно выпишите ее на листок.
— Прямо сейчас? — удивился Дэвис. — В машине?
— А кто вам мешает? Возьмите блокнот и ручку, я продиктую.
— Давайте. — Профессор достал блокнот. — Из-за тряски получится плохо.
— Это ерунда. Записывайте. Первое: пожелтевший листок с приглашением посетить библиотеку, подписанный инициалами «A.A.».
— Есть.
— Второе: коробочка с пеплом и запиской, грозящей смертью Джону Дэвису, как посягнувшему на нечто запретное.
— На их проклятую рукопись, Том.
— Очевидно. Третье: конверт, найденный среди ночи Сэмуэлом Френсисом на сиденье машины доктора Дэвиса. Содержимое конверта: туз пик, кусочек карты дама пик, чуть обгорелый валет треф.
— Обгорелый валет — это я, посягнувший на тайну тинктуры, чтоб им…
— Вы, док, — усмехнулся Арчер. — Не знаю, правда, насколько вас она интересовала. Четвертое: помятый ли-сток бумаги с
— Да,
— Дайте мне вашу запись. Так… — Томас пробежал глазами текст. — Отлично. Нет, господа Созерцатели, не такие уж мы простецы!
— Вы уже сделали какие-то выводы?
— Да. — Томас убрал запись доктора в свой бумажник. — Все четыре обращения к вам подготовлены одним и тем же человеком.
— Все четыре? — усомнился Дэвис.
— Первые три — точно.
— Не могу с вами согласиться. Послание из черной папки, для меня самое загадочное, звучит как приглашение. Остальные три предупреждают: «Не суйся туда, тебя ждет смерть!» А форма? Карты, коробочка с пеплом, какие-то жуткие каракули.
— Да, не спорю. Но в этом своеобразии приглашений и угроз я вижу вопиющее однообразие, просто вопиющее!
— Растолкуйте сей парадокс, мой мыслитель.
— Никакого парадокса нет, доктор. И приглашение, и угрозы написаны с одной целью: как можно скорее заманить вас в замок. Причем угрозы последовали сразу после моего сообщения, что вы едете в Хеллингтон. Даже если эти угрозы н а с т о я щ и е, мое сообщение объясняет их появление — вы можете обогнать в своих открытиях мистера Туз Пик. Но главное, что объединяет первые три документа, — то, что они и есть документы.
— Вы сами себя понимаете, Том? Иногда мне кажется, что не совсем.
— Иногда и мне. Но смотрите — трижды с вами общаются. Так? И общаются с помощью именно д о к у- м е н т о в — всюду бумага, перо, ручка или пишущая машинка. Как ни крути, разные, но послания. А сколько существует с других способов? Уйма! Можно подкинуть кинжал, выстрелить ночью в окно вашей спальни, нанять парочку головорезов, пустить слух… Здесь же, несмотря на некоторое разнообразие, причем не столь значительное, — одна бумажная рутина.
— Не знаю… — пожал плечами профессор.
— А я знаю: автор у первых трех посланий один, один, он вхож в ваш дом и по роду деятельности связан каждодневно с бумагами. Черт, осталось только три сигареты. — Арчер с сожалением положил пачку на место.
— Этого добра в замке много, — откликнулся профессор. — Придется немного потерпеть.
— Что делать! Определенный интерес вызывает, пожалуй, лишь послание с картами.
— Не слишком, — возразил Дэвис.
— Как сказать. Что вы думаете, например, про масть?
— Классика. Туз и дама пик, не хватает только семерки.
— И мы получим роковое «двадцать одно». Согласен, хотя семерку и заменяет валет. Коробочка с пеплом вопросов не вызывает?
— Сама — нет, з вот текст… Нет, текст понятен. Его автор — Туз Пик.
— Возможно, — уклонился от прямого ответа Арчер. — Ho и сгоревшая дама — этой же масти.
— Что?! У Элис Эдсон есть неизвестный мне…
— Нет. — перебил Арчер. — Я могу и домысливать. Вы правы в другом — запугивают именно пиками. А что вы скажете насчет «ужасной смерти»?