Золотой билет
Шрифт:
Пчеловод «с приветом» Евграф Мордин специализировался на ауре, НЛО и лечении всех болезней прополисом и пчелиной пергой. Он появлялся в редакции с рамочкой в виде буквы Г и методично обходил кабинеты, выискивая в них гепатогенные зоны. Попутно запугивал барышень из канцелярии, что те никогда не «рОдят», поскольку ксерокс и принтер – зло. Барышни не обращали на тронутого пчеловода внимания. Зато опасались другого психа по кличке «Маньяк». «Маньяк» обзванивал телефоны редакции строго по четвергам. Хорошо поставленным голосом он сообщал, что облачился в дамское белье с кружевами. Барышни взвизгивали и отбрасывали
– На мне трусы и лифчик, – как обычно начал он
– Записала. Дальше? – не переставая строчить в номер, осведомилась заведующая.
– К-кружевные трусы и лифчик…– запнувшись, уточнил псих
– На мне тоже. Дальше что?
Маньяк бросил трубку. Больше в редакцию он не звонил.
Я мог бы долго рассказывать Ромашкину о редакционных сумасшедших.
Временами мне казалось, что я окружен одними безумцами, и с каждым днем их ряды множатся, сжимая газету, а заодно и меня в кольцо. От их жалоб путались мысли, голова пухла, хотелось выставить надоедливых посетителей вон, но я боялся, что меня сочтут невежливым, и выслушивал стариковские бредни, проклиная себя в душе за мягкотелость.
– А тебе твоя работа нравится? – неожиданно спросил меня Ромашкин.
– В смысле?
– В прямом, – он встал из-за стола и, подойдя к темному окну, всмотрелся в свое отражение. – Тебе никогда не хотелось начать все заново, уйти из газеты, например?
– Хотелось, конечно, – сказал я неуверенно. – Я бы давно ушел, но куда? Сам понимаешь, городок у нас маленький.
– А как насчет других вариантов?
– Ты имеешь в виду смену профессии?
– Ну, и это тоже.
– А у тебя что, есть какое-то предложение?
– Возможно, – уклончиво ответил дежурный. – Ты вот что, уже поздно. Иди домой. Завтра утром поговорим.
Я шел по ночному городу и думал о нашем с Ромашкиным разговоре.
Интересно, что он все-таки имел в виду? Хочет пристроить меня в коммунальную пресс-службу или у него на примете есть какая-то другая работенка? Я вдруг поймал себя на мысли, что перспектива все бросить и уйти из редакции меня пугает. За эти годы я уже успел привыкнуть к вечным авралам, к склокам с неуживчивыми коллегами, темам, набившим оскомину и повторявшимся из года в год. Как я без всего этого, будет ли на новом месте лучше? А ведь Ромашкин чего доброго возьмет завтра и позвонит. И что я ему отвечу – извини, я передумал? А если это и вправду мой шанс, а я как страус норовлю упрятать голову в песок. Хотя с другой стороны я не обязан вот так по щелчку все менять. Это же не вопрос жизни и смерти. Или вопрос? Ох, как все сложно, оказывается!
От страха перед замаячившими переменами меня бросило в жар, желудок сжался в тугой комок и подступил к горлу. Бешено заколотилось сердце. Ноги вмиг сделались ватными и непослушными. Я остановился, чтобы перевести дух, и тут что-то острое больно впилось мне в шею. «Допрыгался! – подумал я с тоской. – Инсульт!», и мешком повалился в снег. Как в старом ламповом телевизоре перед глазами вспыхнуло и погасло бледное пятно, а потом я увидел картинку. В ней спятивший пчеловод Мордин, вообразив себя солдатом армии Христа, брал в руки пневматическую винтовку и целился в тачки, припаркованные
Пули глухими щелчками дырявили кузовное железо. Чпок-чпок!
Вдруг одна пуля превратилась в осу и с угрожающим воем устремилась в мою сторону.
Я инстинктивно взмахнул рукой, чтобы ее отогнать, но было уже поздно. Оса ужалила.
Ни в жизнь бы не поверил, что костлявая старуха с косой придет за мной вот так, без всякого предупреждения, когда я буду возвращаться ночью домой, сверну за угол, и – бац, все уже кончено, извольте с вещами на выход.
А все потому, что какому-то прибабахнутому пасечнику вздумалось пострелять по «Чужим», а я просто подвернулся ему под руку. Скажете – не повезло, оказался не в том месте и не в то время. Может, и так. Но лично я не верю в случайности.
Помню, как возле моего распластанного тела суетились люди в белых халатах, натужно завывала полицейская сирена, кто-то пытался делать искусственное дыхание рот в рот.
А я стоял рядом и с тупым безразличием наблюдал за всей этой кутерьмой. Никак не мог взять в толк, что это я сам лежу на снегу, и то ярко-красное, чем забрызгано все вокруг – не краска, не кетчуп и не томатный сок, а кровь. Настоящая кровь. Моя собственная.
Все происходило будто во сне или плохом кино. А потом я попал в очень странное место.
4 Белая комната
Раньше я много слышал о рае и аде, о жизни после смерти и тому подобной чепухе.
Но то место, где я очутился было ни на что не похоже. Ни тебе райских кущ среди журчащих фонтанов, ни дыма, ни пепла, ни грешников, корчившихся на раскаленной сковороде. Обычная белая комната без окон и дверей. Абсолютно пустая.
Я сидел на каменном холодном полу, обхватив колени руками, и повторял про себя, как ребенок в детском саду, за которым почему-то не пришла мама: сейчас за мной придут, сейчас придут. Кто и зачем придет, я не знал, но упрямо твердил: сейчас, вот сейчас. Ну…
Не буду же я сидеть в этой комнате вечно.
– Почему не будешь? Будешь, если не согласишься на наши условия, – раздался за спиной чей-то насмешливый голос.
Я обернулся. Эфемерное существо, чей силуэт отдаленно напоминал человеческий, смотрело на меня сверху вниз. Я в изумлении уставился на него, не в силах проронить ни слова, как если бы вдруг увидел перед собой говорящую тень.
– То есть вы хотите сказать…, – начал было я.
– Да, именно так. Теперь ты бессмертен. Впереди у тебя вечность, уйма времени, чтобы подумать о себе, о том, как и для чего ты жил.
Хорошенькое дельце! Еще бы знать ответы на эти вопросы. Жил и жил, как все, о чем тут особенно размышлять. Тем более, сейчас, когда и жизнь-то, собственно, уже позади. Какой в этом смысл?
– Я с тобой согласна, никакого, – усмехнулась Тень. – Мы в тебе не ошиблись, ты нам подходишь.
– Кому это – «вам»?
– Тебе это знать не обязательно.
– А если я откажусь?
– Тем хуже для тебя. Останешься в Белой комнате. Но ты же этого не хочешь, не так ли?
Не то чтобы я боялся уединения. Временами оно мне даже нравилось. В детстве я мечтал поселиться на необитаемом острове, как Робинзон Крузо. Представлял, как буду купаться в море, есть кокосы, ловить на удочку барракуд – чем не райская жизнь?