Золотой человек
Шрифт:
При этих словах Тимея медленно поднялась, подошла к майору и сказала:
— Благодарю вас.
И Тимар снова увидел, как на ее бледных щеках вспыхнул яркий румянец. Но теперь он долго не угасал. Молодую женщину, как видно, глубоко тронуло, что дорогой ей человек способен мужественно защищать ее законного супруга, который отнял у него надежду на счастье.
Между тем майор продолжал свой рассказ. Вероятно, не желая смущать Тимею своим присутствием, он обвел глазами комнату, как бы в поисках предмета, на котором можно было бы сосредоточиться, — естественное желание человека, рассказывающего о чем-нибудь серьезном, — и наконец взор его остановился на голове дракона, изображенного на картине. Как раз в глазнице этого чудовища была щель, через которую
— Не успел я это сказать, как физиономия проходимца перекосилась, словно морда собаки, которой наступили на хвост. «Что такое? — крикнул он на весь клуб. — Значит, все вы считаете Леветинци почтенным человеком? Он прослыл у вас знатным и умным барином, счастливым главой семейства, верноподданным его величества? Ну, так я покажу вам, каков этот фрукт на самом деле! Стоит мне с ним встретиться, и ваш Леветинци на другой же день даст тягу! Мало того что бросит свои хоромы, но и удерет на край света, и впредь о нем не будет ни слуху ни духу».
Рука Тимеи невольно потянулась к рукоятке сломанной сабли и сжала ее.
— Вместо ответа я залепил этому проходимцу пощечину.
Тимар невольно отшатнулся от дверцы. У него было такое ощущение, словно затрещина досталась ему самому.
— Я тут же убедился, что негодяй — препорядочный трус. Он явно раскаивался, что распустил язык, и охотно удрал бы куда глаза глядят. Но я не дал ему сделать этого. «Вы военный, — сказал я, — вдобавок при оружии, вы должны знать, к чему приводят такие столкновения между порядочными людьми. В клубе наверху есть просторный танцевальный зал. Мы попросим зажечь свечи, можете выбрать себе из нашей братии двух секундантов. Я тоже выберу двоих, и мы тут же, на месте, решим оружием наш спор». Ему не было дано ни секунды передышки. Начался поединок. Этот плут дрался, как матерый пират, то и дело пытаясь схватить левой рукой мою саблю. Я разозлился и нанес ему по голове удар такой силы, что он упал замертво, как подкошенный. К его счастью, сабля опустилась плашмя, и клинок переломился. Как сообщил полковой лекарь, пройдоха на следующий же день покинул город. Рана его, очевидно, оказалась не опасной.
Тимея снова взяла саблю и осмотрела клинок. Затем она положила оружие на стол и молча протянула майору руку. Тот осторожно взял ее в свои руки и почтительно поцеловал, едва коснувшись губами. Тимея не отняла у него руки.
— Благодарю вас, — благоговейно прошептал майор.
Он сказал это так тихо, что даже Тимар в своем укрытии ничего не расслышал. Но глаза майора были красноречивее всяких слов.
Наступило продолжительное молчание. Тимея снова опустилась на оттоманку и, поникнув головой, закрыла лицо руками.
Наконец майор заговорил снова:
— Сударыня, я просил об этом свидании отнюдь не для того, чтобы похвалиться перед вами своим геройским поступком. Я ведь только выполнил долг дружбы. Поверьте, я вовсе не надеялся на награду, которой вы меня удостоили, пожав мне руку… хоть это для меня и великое, незаслуженное счастье! И свою сломанную саблю я прислал вам в дар, — рискуя, что это покажется нелепым хвастовством, — вовсе не для того, чтобы добиться свидания. Нет, я просил свидания, чтобы задать вам один серьезный вопрос. Я должен его задать. Скажите, сударыня, может ли быть в словах этого человека хоть крупица правды?
При этом вопросе Тимея вздрогнула, будто пораженная электрическим током. Такое же действие произвел вопрос и на Тимара.
— Что вы имеете в виду? — немного запальчиво спросила Тимея.
— Я все сказал вам, сударыня. И прошу вас ответить на мой вопрос так же откровенно, как я вам его задал, — поднимаясь с кресла, ответил майор. — Если вы найдете в речах этого человека хотя бы одно лживое слово, значит, и все остальное ложь. Но если там есть хоть крупица истины, то и остальные его утверждения могут оказаться правдивыми. Именно это привело меня к вам. Я искренне и честно, глядя вам в глаза, спрашиваю:
Горячие, искренние слова майора взволновали Тимею.
Томясь ожиданием, Тимар жадно следил за борьбой, происходившей в ее душе. И Тимея овладела собой. Собрав все свои душевные силы, она спокойно ответила:
— Не тревожьтесь понапрасну, сударь. Могу вас уверить, кто бы ни был этот человек, откуда бы он ни явился, он нагло оболгал моего супруга. Его наветы лишены всяких оснований. Я в курсе дел господина Леветинци, так как сама вела их в его отсутствие. Его денежные дела в совершенном порядке. Но если бы даже из-за какого-нибудь стихийного бедствия погиб весь вложенный в его предприятие капитал, и такое несчастье не пошатнуло бы устоев нашего дома. Муж мой неслыханно богат. Могу также со спокойной совестью утверждать, что каждый принадлежащий ему филлер приобретен честным путем. Он никогда не присваивал чужого добра, он безупречно порядочный человек, и ему решительно нечего скрывать. Повторяю, господин Леветинци обладает сказочным богатством, но ему не приходится краснеть за свое состояние.
Увы, если бы она видела, как пылали в темноте щеки Тимара!
— Вы окончательно меня убедили, сударыня, — с глубоким вздохом произнес майор. — Я сам был уверен, что все это лишь злостные наговоры и клевета с целью подорвать деловую репутацию Тимара. Но попутно негодяй обронил еще одно замечание по его адресу. Оно бросает тень на него как на главу семьи. Позвольте мне задать еще один вопрос: счастливы ли вы?..
Тимея устремила на собеседника взгляд, полный невыразимой боли. Глаза ее, казалось, говорили: «Ты же сам видишь… Зачем спрашивать?»
— Вас окружают комфорт, роскошь и блеск, — продолжал осмелевший майор. — Я никогда не спрашивал вас об этом и покарал проходимца за его наглые наветы… Но что, если дело обстоит именно так… Если вы страдаете и глубоко несчастны?.. Я презирал бы себя как мужчину, если бы у меня не хватило мужества сказать вам: «Есть на свете человек, такой же несчастный, как вы… Откажитесь же от своего рокового богатства, положите конец страданиям двух людей, расстаньтесь с третьим — виновником этих мук, за которые ему придется держать на том свете ответ перед богом!»
Прижав руки к груди, как мученица, поднимающаяся на эшафот, Тимея устремила ввысь скорбный взор. Все ее страдания пробудились с новой силой.
При виде этих мук Тимар в отчаянии стукнул себя кулаком по лбу и отвернулся от щели, в которую он исподтишка подсматривал за женой. Несколько минут он ничего не видел и не слышал. Наконец острое любопытство заставило его снова заглянуть в комнату. Но перед ним уже не было недавней мученицы. Лицо Тимеи выражало обычное спокойствие.
— Сударь, — кротким, мягким голосом обратилась она к майору, — я выслушала вас до конца и тем доказала свое уважение к вам. Дайте же мне право сохранить это уважение. Никогда больше не обращайтесь ко мне с такой просьбой! Призываю весь свет в свидетели, что никто никогда не слыхал от меня ни слова жалобы, не видел ни одной слезы. Да и на кого мне жаловаться? На моего мужа? Но ведь он добрейший, благороднейший человек. Когда я была еще ребенком, он спас меня от неминуемой гибели, вытащив из воды. А позднее он защищал меня, наивную девушку, от насмешек и издевательств. Только ради меня ежедневно посещал он дом своего смертельного врага, беспокоился и заботился обо мне, оберегал как зеницу ока. Наконец, когда я стала совсем нищей, он принес в дар свои богатства, превратил меня, служанку, в хозяйку своего дома.