Золотой пленник
Шрифт:
«Знать бы, что так вооружат, учил бы их чуть иначе», – досадовал капитан.
Еще не прозвучал обеденный гонг, когда со стен увидели возвращавшееся войско.
– Отдыхайте! – махнул рукой капитан и направился к штабу, ожидая новостей. По дороге встретил сэра Хендрикса, тот выглядел бодро, хотя признался, что тоже плохо спал в эту ночь.
– Пришлось утром размяться, помахали с сэром Рутгером мечами.
Едва они подошли к крыльцу резиденции барона Литвара, тот появился верхом в сопровождении пяти офицеров – было видно, что они
– Очень кстати! Поднимайтесь ко мне – важные новости!
Следом за остальными капитан вошел в комнату, почему-то подумав, что стульев на всех не хватит, однако садиться никто и не собирался.
– Итак, господа, для тех, кто не знает, – мурпаза Эльдерсай подошел к деревне, что в двух милях от реки на противоположном берегу. Это означает, что завтра рано утром он перейдет реку напротив трех холмов и будет готов принять бой. Сведения точные, получены от лазутчика, услугами которого я давно пользуюсь.
– Значит, завтра генеральное сражение? – спросил фон Крисп.
– Да, капитан. Думаю, завтра около полудня все и произойдет. У Эльдерсая больше нет времени, ему на смену идет другой мурпаза.
– А не может он напасть ночью, господин барон? – спросил сэр Хендрикс. – Или перейти реку в другом месте?
– Выше и ниже по течению река значительно 'yже и потому глубока. Что касается ночи, она столь же небезопасна для войска Эльдерсая, что и для нас.
– Но я думал, они союзники, – удивился сэр Хендрикс. – То есть я имел в виду туранов и чудовищ, что шастают по ночам.
– Возможно, слуги Хиввы и не преследуют войска туранов, однако при случае сожрут туранского кавалериста вместе с лошадью. Во всяком случае, Эльдерсай не станет испытывать на себе их лояльность.
– Итак! – Барон снял шлем и положил рядом с собой на карту. – Порядок расстановки войск у нас уже есть, кое-что уточню ночью, и с первыми лучами солнца, когда войска Эльдерсая только выступят из деревни, мы двинемся к трем холмам. Если имеются какие-то вопросы – задавайте, потом времени не будет. Капитан фон Крисп и вы, сэр Хендрикс, не стесняйтесь.
– Господин барон, а не может Эльдерсай ударить по Аруму, пока мы будем на позициях у трех холмов? – спросил капитан, этот вопрос не давал ему покоя.
– Все подходы к крепости открыты, а на стенах у нас восемь баллист калибра восемьдесят фунтов. Все участки вокруг них пристреляны и занесены в прицельные назидания: когда баллиста заряжена гранитной дробью, это весомый аргумент. Поэтому на приступ Арума Эльдерсай пойдет лишь в крайнем случае, да и то днем, а коли сразу не получится взять крепость, будет на ночь убираться за речку.
Ответив еще на несколько вопросов, барон отпустил офицеров к солдатам. В компании сэра Хендрикса капитан возвращался на казарменный двор и думал о том, как все это непохоже на те кампании, в которых он участвовал. Там все было понятно – полевой лагерь, маневры кавалерии, оборонительные построения пехоты. Здесь же все переворачивалось с ног на голову, но, странное дело, это почти не беспокоило капитана. А уж донимавшие его прежде угрозы военного суда, боязнь расправы карсаматов и упущение выгоды от «золотого пленника» казались какими-то пустяками, сущей ерундой.
«Надо проведать коня», – решил капитан и, распрощавшись с сэром Хендриксом, направился к конюшням.
103
После жестокой тренировки руки и ноги дрожали. Питер сидел на каменном приступке, ограждающем закрытый бассейн, и смачивал лицо водой, зачерпывая ее из деревянного корытца. Рядом сидели его товарищи, также отходившие после нелегкого учения. До обеда у них была возможность отдохнуть и прийти в себя.
– Сбегу я, не стану в битве участвовать… – пробубнил Густав после долгого молчания.
– А чего? Подождал бы уж, перебьем туранов, получим вольные в отпуск, – без тени иронии произнес Крафт, словно сам верил в это.
Густав пристально на него посмотрел, ища подвох, но Крафт был невозмутим.
– Ты не понимаешь, я не переживу этой битвы – меня там обязательно убьют. – Густав вздохнул. – И тогда брат точно заберет мой скот, весь – без остатка.
– Да, плохи твои дела, – согласился с ним Спирос и пошевелил пальцами босых ног. Рядом стояли сапоги, на них сушились портянки. – Племенной скот на дороге не валяется, а ты все никак не решишься бежать. Я бы сбежал, будь у меня такие коровы.
Сидевшие вокруг бойцы Первой роты сколько могли сдерживались, но потом стали хихикать.
– Вот сидим мы тут, смеемся, а ночью здесь будут ходить чудища – во как, – произнес вдруг Витас, и смеха как не бывало.
Громко топая, мимо пробежал конюх.
– Где ваш лейтенант? Горн, кажется!
– У себя должен быть, у них на первом этаже апартаменты, – ответил Крафт. – А чего случилось?
Конюх не ответил, махнул рукой и побежал к входу на первый этаж, но потом обернулся и крикнул:
– Сеча завтра будет, вот что!
– Сеча?
Крафт вскочил, его примеру последовали остальные, босые люди стояли и переглядывались, потом кто-то кинулся обуваться, другие стали разбирать сложенное у стены оружие, как будто отправляться нужно было прямо сейчас.
– Этого не может быть! Этого не должно быть! – воскликнул Густав, потрясая кулаками. У него не хватало духу сбежать, однако, пока не дошло до генерального сражения, оставался шанс, а теперь его уже не было.
После обеда все вернулись во двор, но в казарму никто не поднимался. Вторая и Третья рота держались поблизости – рядом с «ветеранами» Первой роты они чувствовали себя увереннее. Некоторые, взяв рогатку или копье, пытались тренироваться самостоятельно, привыкая к тяжелому оружию, но большинство выглядели подавленными. Все они знали, что ждет их в конце пути на юг, но надеялись, что это будет не так скоро.