Золотой пленник

Орлов Алекс

В это время сзади послышался топот. Питер оглянулся – по обочине ехал отряд рыцарей во главе с сэром Хендриксом.

– О-о! – протянул кто-то. Зрелище поистине было завораживающее: начищенные до блеска доспехи с золотыми узорами, раскрашенные в цвета знамен щиты и плюмаж на шлемах. Под стать рыцарям были их лошади, в красивых попонах, защитных фартуках из кожи и кольчужной вязки, с наколенниками и в налобниках.

За строем рыцарей ехали их оруженосцы, в шлемах с надглазиями, в хороших кольчугах, при мечах и щитах, а также с арбалетами и луками

за спинами.

Когда отряд проехал, Витас победоносно посмотрел на согнутого защитника и сказал:

– Ну что, эти-то небось доедут до позиции?

В ответ защитник поправил шлем и, неожиданно улыбнувшись, ответил:

– Эти доедут, будь спокоен.

105

Три холма, о которых уже все знали, при ближайшем рассмотрении оказались скорее возвышенностями, невесть как образовавшимися тут – то ли вследствие разрушения настоящих холмов, то ли насыпанные людьми. На это указывало правильное расположение возвышенностей – две из них были обращены к реке, а третья, чуть подальше, указывала на север. Располагались возвышенности как раз напротив единственного годившегося для преодоления реки места.

– А и впрямь удобное местечко, – заметил Крафт. Понемногу строй смешался, и он оказался рядом с рогатчиками. – До самой реки все просматривается, а с холма так и дальний берег заметен будет.

– А сколько до него? – спросил Питер, поправляя шлем – промокшая от пота каперка стала тоньше, и шлем съезжал на уши.

– Ну… может, полмили будет.

– А как быстро может проскакать это расстояние кавалерия?

– Ты боишься, что мы не успеем добраться до позиций? – усмехнулся Крафт.

– Есть немножко. Вдруг они прямо сейчас ударят?

– Ну, во-первых, они не дураки, чтобы без подготовки, переведя пару сотен, тут же атаковать нас, а во-вторых, вон, видишь, стоит наша кавалерия, им с пригорочка все хорошо видно. Если тураны поспешат, эти их сразу отбреют.

Вместе с Питером стали рассматривать стоявших на возвышенности кирасир и другие невольники.

– Спасибо, приятель, успокоил, – поблагодарил Крафта кто-то из другой роты. Колонна подошла к возвышенности, выделенной войску капитана фон Криспа, и солдаты начали на нее взбираться. Уклон оказался едва заметен, однако тащить на себе кирасы, шлемы и оружие было очень непривычно. Пот заливал глаза, ноги подгибались, и многие падали. Упал и Питер.

– Эх, травка хорошая! Сюда бы коровок! – почти простонал Густав.

– Я думал, ты уже убег, – подколол его земляк Витас.

– Убегешь с вами! Мне ж компания нужна, а никто не хочет, словно медом им тут намазано, на войне этой.

– Дистанцию держать, дистанцию! – прокричал обогнавший всех сержант Уэйт. – А то задницы друг другу попрокалываете, вояки!

– Эй, кажется, тураны! – воскликнул кто-то, и все разом обернулись. Действительно, от реки скакали дюжины две всадников, однако даже отсюда было видно, что это свои.

– Протри глаза-то, паникер! – стали ругаться другие. Обознавшегося подняли на

смех, однако было заметно, что многие струхнули.

Наконец небольшой подъем был преодолен, и капитан фон Крисп, забравшийся сюда на лошади раньше всех, соскочил на землю и принялся расставлять людей так, как предписал ему полковник-барон Литвар. При этом он то и дело обращался к лейтенанту Горну, чтобы вывести того из состояния ступора, однако выходило плохо – Горн был бледен и с тоской посматривал на север.

«Прощается, – догадался капитан. – Ну и дурак».

Участник не одной кампании, фон Крисп знал, что перед боем лучше злиться на врага, чем думать о собственной смерти. Если человек готовился умереть – он обязательно погибал. Напротив, те, кто желал наказать неприятеля, выходили живыми из самых кровопролитных рубок.

Наконец невольники были построены в привычный им порядок и, ощутив локоть товарища, почувствовали себя увереннее. Капитан прошел вдоль боевого порядка и подумал, что ярдов с пятидесяти их вполне можно спутать с колдстринцами, но не ближе. Ближе уже видны висящие, как на вешалках, мундиры, шлемы на ушах, а еще ближе – страх в глазах и даже слезы.

«Нет, это не колдстринцы», – вдохнул капитан и посмотрел на соседний холм. Там строились пехотинцы четвертого и даже пятого ранжира, у этих все было при себе – луки, мечи, широкие щиты, у солдат, одетых в малиновое, имелись копья с крюками – ссаживать с лошадей всадников. Позади первого рубежа обороны был развернут еще один порядок пехоты, а фланги холма прикрывались небольшими дополнительными построениями – «флажками». Дальше всех размещались две сотни кирасир, это был самый защищенный холм, поскольку там во время битвы должен был находиться со штабом барон Литвар.

Третий холм, находившийся позади первых двух, был прикрыт пехотой и четырьмя сотнями кирасир – они являлись резервом для поддержки флангов на случай угрозы взятия какого-то из холмов.

У фон Криспа позади боевых порядков трех новых рот стояла испытанная пехота – сотня охранников. Им предстояло выполнять роль стрелков – лучников и арбалетчиков. Кавалерийскую составляющую представляли рыцари сэра Хендрикса, они стальной стеной поблескивали на солнце, дополненные полусотней оруженосцев. Такое прикрытие тыла внушало фон Криспу уверенность, его не слишком волновало численное превосходство туранского мурпазы Эльдерсая: в бою все решала выучка.

Тяжело клонясь к земле, ломовые лошадки втаскивали на позиции телеги с перевязочным материалом, снопами стрел и неподъемными промасленными мешками с арбалетными болтами. Везли бочки с водой, сыр, вяленое мясо и сухари.

– Мы здесь надолго, что ли? – спросил Густав.

– А ты думал, по-быстрому побьем туранов и домой пойдем? – натянуто улыбнулся Спирос. В последние дни он был молчалив и бледен, куда подевались его всегдашние решительность и живость.

Питер заметил, что и Крафт озадаченно косится на Спироса. За время пути их товарищ то ли не оправился от избиения, то ли заболел.