Зона поражения
Шрифт:
Блестела асфальтовая площадка внизу под окном, и над нею покачивались ветви. Деревья только еще оживали, на них еще не было листьев, но, затуманенные влагой, они, казалось, мягко шевелятся в темноте дышат. Блестели крыши машин во дворе. Тикали в комнате часы.
— Ну, куда ж ты запропал, козел ты мой безумный? — сказала проститутка и вдруг увидела Макса.
Он стоял под окном. Огромный букет роз в его руке был поднят так, чтобы она видела, голова запрокинута, лица не разглядеть, но, понятно, смотрит на нее.
— Ромео прямо!
«Господи… Когда это было? — Она попыталась припомнить и не смогла, только
Она махнула рукой. Он что-то крикнул, но слов не разобрать за шумом.
— Что? Что, я не слышу… — Она дотянулась до форточки и потянула шпингалет. — Иди сюда, хватит! Хватит! — крикнула она. — Простудишься!
Он переступил порог квартиры и замер, протягивая мокрый букет. Поцелуя не было, как не было и никаких слов.
— Спасибо… — прошептала она. — Я поняла… Спасибо!
— Повернись спиной!
— Что? — В глазах ее мелькнул испуг. — Встань у зеркала… Вот так хорошо… Закрой глаза… — Он захлопнул дверь на лестницу, подхватил пакет с шубой, бросил его на столик и одним движением разорвал бечевки. — Только не смотри, сейчас будет очень приятно… — Мех показался невесомым, когда осторожно он накинул шубу на голые нежные плечи женщины. — Теперь можешь открыть глаза!
7
Материал о гибели известного онколога А. А. Тимофеева пошел в следующий номер после их возвращения, но статью о мафии раковых больных, похищающих из тридцатикилометровой зоны зараженные шубы, главный все-таки придержал.
— Все это только предположения! — сказал он. — Будут факты — будем печатать! Ты пойми только меня правильно, Макар Иванович, если мы упустим сенсацию — полбеды. Беда будет, если нам перестанут доверять. Ты посмотри, во что превратился «Мегаполис». — Он вытянул откуда-то из портфеля толстую газету и швырнул ее на стол перед Дмитриевым. — Все из пальца высасывают, все! И вот результаты… — Он перевернул газету и уперся ногтем в нижнюю строчку на последней странице. — Вот, пожалуйста, тираж больше не указывают. Понятно, чего тут указывать, указывать уже нечего! Ты хочешь, чтобы с нами то же самое было?
— Погоди, Михаил Львович, по-моему, здесь вполне достаточно фактов, — возразил Дмитриев. — Вот смотри, что у меня выходит. Коллекция Волкова действительно застряла в Припяти после аварии на АЭС — первый факт. Зараженную шубу из этой коллекции кто-то сдал неделю назад в магазин- второй факт… Ты помнишь то дело с двойным убийством в аэропорту. Я проверил. Радиоактивное сырье, обнаруженное тогда, было украдено не где-нибудь, а именно на Чернобыльской АЭС. Мы же не будем делать никаких выводов. Только сухое перечисление Констатация.
— Вот так ты хочешь все в одну кучу? Макар Иванович, ты же профессионал, умница! Скажи, при чем здесь это старое дело? Я и тогда был против публикации, а теперь-то что ворошить. Никаких концов. Дело закрыто, преступник не найден! Скажи, зачем нам дразнить медведя? И без того практически в каждом номере мы напоминаем обо всех этих нераскрытых
— Хорошо! — сказал Макар Иванович. — Но материал о радиоактивных шубах…
— Писали, писали уже… И о гибели шикарной коллекции писали, и о зараженной шубе твоей писали… Не новость. Все это давно известно. Кстати, если все это соответствует действительности, — он отодвинул газету и взял в руки листки со статьей, — то скажи на милость, где остальные шубы? Глупо выходит, гонят целый грузовик и, вместо того чтобы вывезти всю коллекцию, вывозят только парочку меховых манто.
— Я уверен, коллекцию вывезли всю.
— Ну тогда где же она, где?
— Должна всплыть!
— То-то и оно, что только должна. Всплывет, вернемся к этому вопросу. Не раньше. Ты уж не обижайся, Макар Иванович, я тебе верю, беда только в том, что читатель не поверит. — И пухлая рука накрыла листки со статьей. — Фантастично слишком!
Вернувшись в свой кабинет, Дмитриев опустился в кресло, ударом пальца вдавил кнопку вентилятора и под ровный шелест белых резиновых лопастей попытался сосредоточиться. Нарвавшись на сопротивление главного редактора, Макар Иванович не стал выкладывать всех козырей. Сперва следовало понять, почему главный так настойчиво отвергает сенсацию с шубами, а главное, нужно самому разобраться в ситуации.
Только накануне Дмитриев получил новые данные, и до сих пор ясно складывающаяся картина вывоза радиоактивного сырья из Припяти развалилась на куски. Уже существующая логика пропала, а новая не появилась.
Сначала газета приобретает за немалые деньги копии закрытых документов, а потом не может использовать их. Обычная практика. Если бы главный знал, что Дмитриев пользуется подобным источником, то скандал разразился бы немедленно.
Из секретных отчетов, которыми обменивались украинская и российская службы безопасности, можно было сделать простой вывод: чернобыльская проблема упирается в субсидии США, получаемые на консервацию станции. Деньги поступали в несколько киевских банков, где и застревали надолго. В результате затягивания перечислений и многократного прокручивания сотен миллионов долларов в руках преступной группы аккумулировались гигантские суммы.
Для осуществления подобной операции требовалась поддержка на самом высоком уровне, и, по всей вероятности, такая поддержка была. Вопрос состоял в одном: кто именно из высокопоставленных чиновников занимается этим делом?
В Киеве органами безопасности был задержан Анатолий Сергеевич Туманов. Обвинения, выдвинутые против сотрудника Министерства энергетики, не имели никакого отношения ни к шубам, ни к кражам зараженного автотранспорта. Туманова обвиняли в преступном посредничестве, в результате которого сто десять миллионов долларов, выделенных США на консервацию Чернобыльской АЭС, пошли не по назначению, а были переведены на счет МОЦ, клиники его двоюродного брата, якобы для закупки новейшего оборудования. Но прямые улики отсутствовали. Оказалось, что к моменту задержания деньги уже все были возвращены в Центральный банк Украины. Основной свидетель по делу, главврач и директор МОЦ Тимофеев Александр Алексеевич, показаний никаких дать не смог, потому что был уже мертв. Туманова освободили.