Зверь
Шрифт:
Толкнув хлипкую дверь, я прикончил двоих спящих боевиков. Drei, vier. Эти, по крайней мере, спали не на посту, а в кроватях. Возможно, в das Reich der Nacht им это зачтется. А, может и нет. Лично я не мог назвать ни одного человека, кто побывал там и вернулся рассказать. Судя по гробовой тишине из-за стены, у боксера тоже все шло по плану.
Но, учитывая, как началась наша высадка в Чечне, все идти по плану просто не могло. Так что я не очень удивился, когда произошло очередное дерьмо. Сперва я услышал грохот в предбаннике, где я открыл счет. А потом - голос Татарина в наушнике:
– Командир, к вам идет один.
Donnerwetter! То, что кто-то идет я уже понял - не дурак. Не знаю, что забыл этот террорист - до ветру ходил, или посты проверял - не важно. Важно то, что сейчас поднимется шум. А это ой как некстати.
– Булат, вали его, - прошипел я в микрофон.
– А потом - тех, что у заложника. Машины - по выстрелу на старт.
– Ой, бля...
– услышал я тихий вздох Алексея.
– Твою мать...
– прошептал в передатчике Маковецкий.
Да, они понял, что сейчас начнется. Сгруппировавшись, подняв очки ПНО на лоб, я приготовился вихрем выпрыгнуть из каморки, и накачать свинцом любого, кто высунется из единственной освещенной комнаты.
Тревожный крик случайного гостя потонул в грохоте выстрела крупнокалиберной В-94. Стены здания вздрогнули два раза - это означало, что пуля не только прошила насквозь одну стену и бандита, но и сделала дырку во второй - противоположной перегородке. Винтовка громыхнула еще два раза - еще два трупа.
И сразу же загремела канонада. Стреляли не только в соседнем здании, но и том, где находились мы. Однако, здесь, слава Богу, палили пока лишь по бронетранспортерам, спускавшимся по склону, освещая путь всеми своими прожекторами. С той позиции, где находился я, они больше напоминали НЛО, садящиеся на землю в лучах света, нежели на два бронехода.
– Получи, твою мать!
– послышался сквозь треск очередей голос башкира в наушнике.
Сверху, из-за плит перекрытия, донеслись гулкие шаги, от которых в щели между панелей посыпалась пыль и бетонная крошка. Готов поклясться - двухсот пятидесяти миллиметровые пустотные плиты прогнулись под тяжестью верхолаза! Это же какие зубы надо иметь, чтобы такой вес наесть? Благоразумно предположив, что у мертвого пациента я эту информацию получу гораздо быстрее и безопаснее, нежели у живого, я, отпрыгнув к стене, поднял ствол автомата и нажал на крючок. Маслины застучали по бетону, кроша плиту и выбивая искры из камней и арматуры. Несколько ос со стальными сердечниками, отрикошетив от потолка и от стены, ушли в деревянный пол и тела и без того мертвых боевиков. Магазин опустел гораздо быстрее, чем плите был нанесен более-менее серьезный ущерб. Да, специальные патроны с дозвуковой скоростью пули для таких задач явно не подходят. Собственно, какого черта? О нашем присутствии не знают только глухие.
Сняв с обрубка ствола глушитель, я вставил в горловину приемника магазин с нормальными бронебойными 7,62х39мм патронами, и приготовился наделать в плите отверстий, как вдруг в окне мелькнула огромная серая тень, спрыгнувшая с крыши и скрывшаяся в темноте.
– Не, ну нафиг, - встряхнул я головой.
– Почудится тоже.
Времени для погони за призраками не было - в бронемашины уже унеслись два реактивных снаряда, пока успешно отбитых "Ареной". Пока повезло, и надеяться на везение дальше, по меньшей мере - небезопасно. Проделать путь, который занял почти три дня, на своих двоих в обратном направлении ничуть не улыбалось.
– Калач, пошли, - произнес я в микрофон рации.
Очутившись в коридоре, я столкнулся с ним нос к носу. Хорошо еще, что не кончали друг друга с перепугу. Боец вопросительно поднял автомат, но я отрицательно помотал головой, и достал из подсумка РГД-5. Само то! Действуя строго по инструкции, я отогнул усики предохранительного кольца и вытащил его, прижимая скобу чеки гранаты к ее жестяному боку. Те глупцы, что описываю в книгах, или показывают в фильмах, как героический главный герой героически выдергивает кольцо зубами, просто не пытались проделать такую штуку в жизни. Это... ну, все равно что выдернуть зубами гвоздь из доски, загнутый с обратной стороны. Словом, незачем изобретать велосипед, если он уже давно изобретен.
Махнув головой Лешке, чтобы он открыл дверь, я, на миг высунув голову, метнул гранату в увлеченно палящих из окна боевиков. Те даже ничего не заметили, продолжая бессмысленно и беспощадно поливать бронеходы из автоматов. Маленькое черное яблоко, хлопнув пиропатроном, упало у стены, прямо возле ног стрелков.
– Fire in hole!
– завопил я, бросаясь на пол, и увлекая за собой боксера.
Бедное строение в очередной раз содрогнулось. Осколки защелкали, рикошетя, по стенам, по спине прошла волна жара. FЭnf, sechs, и, кажется, sieben! Не дожидаясь, пока рассеется дым, я залетел в комнату, кладя маслину за маслиной туда, откуда боевики шмаляли по машинам. Но, похоже, граната сделала свое дело - они уже были мертвы.
Следующая дверь. Если кто-то и оставался жив, и все еще наивно предполагал, что атаку ведут только бронетранспортеры, стуча КПВТ и гремя ГШ-6-23, то после взрывы гранаты таиться стало совершенно бессмысленно. Потому, особо не церемонясь, я ударил по двери подошвой тяжелого армейского ботинка. Та лишь скрипнула в ответ, и в этом скрипе слышалось: "плевать я хотела на твой ботинок". Опешив от такой наглости, я занес ногу для второго пинка.
– Ее жмур с той стороны подпирает, - заметил Булат, которому с такой оптикой было видно все.
– Дай-ка я попробую, - остановил меня Калач.
Отойдя на несколько шагов, сгруппировавшись, Лешка разбежался и плечом протаранил дверь. Такого напора она явно не ожидала, и, сорванная с петель, улетела вглубь помещения.
На пороге, как и сказал Татарин, лежал труп с огромной дырищей в районе груди. Признаться, впервые в жизни видел последствия попадания в человека бронебойного 12,7-миллиметрового бронебойно-разрывного. Действительно - малоприятное зрелище. У противоположной стены покоился еще один боевик, подстреленный Закировым. Этому повезло того меньше - пуля вырвала у террориста половину бока. Теперь понятно, почему снайпер сразу пришел в восторг от такой игрушки.
Впрочем, жмуры меня мало интересовали. В центре комнаты, под жестяным абажуром светильника, сидел, привязанный к стулу, пленник. С первого взгляда стало понятно, что долго он не протянет - заложник тяжело, отрывисто дышал, обнаженный торс покрывало множество кровоточащих глубоких порезов, одна глазница зияла пустотой, а пальца рук, заломленных за спину, напрочь отсутствовали. Вот звери! Я искренне надеялся, что девчонку постигла лучшая участь.
– Ты кто?
– спросил я.
– Sorry, I don't understand, - слабым голосом ответил тот.