Звездная каторга: Ария Гильденстерна
Шрифт:
А что выясняют? Контакты Кая? Может, его отношения со службой Бенито? Его предысторию? Надо надеяться, что не выяснят, как на самом-то деле выглядит Бьорн Ризенмахер. А то ведь и самому Каю это знание сильно мешает отождествиться. Вот не верит себе такому, и всё! То ли дело Майк Эссенхельд или Клаус Кюхенрейн — маски без готового прототипа.
Что же будет, когда Кай проснётся? Надо полагать, ещё один разговор. К нему, ясное дело, недурно бы подготовиться. Это значит, ещё немного повременить с отходом ко сну. Сгенерировать версии... Обдумать
К сожалению, в каморках на чердаке, в одну из которых Кая определили, высота потолка не располагала к размышлениям стоя. Поневоле присядешь на кушетку — больше-то и некуда. А где присядешь, там и приляжешь. Лёжа-то мысли кучнее держатся.
А там уж и замечаешь, что незаметно для самого себя проспал целый день до вечера. Может и дальше бы спал, но из-за окна вдруг раздался громовой голос, готовый пробудить к жизни даже спящего вечным сном:
— О благе беспокоясь, земные короли... — пел Драйхорн.
Визжали рожки и волынки, пиликала скрипка, рычала уайлд-гитара, бил барабан.
— Ни сна, ни пощады не знают! — ах, ну да, весьма верно, короли — они такие. Ни пощады и ни сна, да и не знают ни хрена...
— Умертвий полки охраняют! — предупреждал Драйхорн.
Что и говорить, вовремя!
— Эр-Мангали, Эр-Мангали!.. — хрипел Драйхорн, ему вторила группа 'Оу Дивиляй' в полном составе.
Начался-таки в элитном Бабилоне вечерний концерт.
3
Поздним утром за Каем зашёл Маданес. Велел следовать за ним. По пути держался не то чтобы дружелюбно, но позволил Каю понять, что отличает его от пустого места. Ну и на том спасибо. В пыточные подвалы водят, вроде бы, иначе: расчеловечивая, а не наоборот.
Спустившись по винтовой лестнице на первый этаж, но не ниже, Маданес вывел его из башни. Обогнув двухэтажный элитный барак, служивший, по-видимому, казармой, они подошли к несуразному зданию, по-видимому, должному воплощать идею дворца применительно к Эр-Мангали. Впрочем, никакой собственно архитектурной идеи это художественное убожество не несло: собранное из тех же конструктивных элементов, что и казармы, оно и выглядело извращённой казармой — только что утыканной почём зря декоративными башенками.
— Дворец Флореса? — догадался Кай.
— Не только его, — поправил Маданес, далее не уточняя.
Да, для одного человека типовых парадных лестниц здесь многовато. Наверное, средняя ведёт-таки в покои Флореса, ну а боковые — в комнаты ближайших сподвижников. Из последних Каю известен суровый Лопес, давеча сидевший у входа в здешний элитный Нью-Бабилон. А кто же второй? Надо полагать, Рабен. Вчерашним утром он представился так, словно громкое имя о его положении должно было всё объяснить.
Кстати, тщеславное заблуждение. Уж в шахтёрской-то части посёлка ни о Лопесе, ни о Рабене не слышал почти никто. Сам Флорес — тот да, личность, известная каждому.
Поднялись по дальней из парадных лестниц и ожидаемо вышли к кабинету Рабена — просторному и обставленному со вкусом. Как
Целая стена была отведена под коллекцию холодного оружия. Впрочем, висело оно немного слишком красиво, выдавая примат дизайнерского решения над функциональным подходом, который возобладал бы, умей хозяин пользоваться хоть какой-то из этих блестящих игрушек. Стало быть, не умеет. Иное дело Маданес — уж этот их из любого положения ухватит, коли встретится необходимость.
— Спасибо, Маданес, можешь быть свободным, — кивнул Рабен из-за широкого стола. — Присаживайся, Бьорн.
Кай уселся на предложенный стул. Сейчас Рабен предложит...
Предложения не поступило. Кая Рабен уведомил.
4
Да-да, Рабен не предложил Каю на себя работать. Он уведомил, что Кай теперь работает исключительно на него. Странный подход. Кай едва удержался, чтобы не возмутиться. И всё же сумел остаться в пределах несколько удивлённого смиренного тона, коим пробормотал:
— Вынужден только заметить, что у меня сохранились кой-какие обязательства...
— Не сохранились, — заверил его Рабен. — Всё урегулировано. Ещё вчера, пока ты дрых, как суслик, на чердаке башни.
— В смысле...
— В смысле, у транспортников, при которых ты числился, не осталось на тебя планов. Отныне будут справляться сами.
Всё это очень хорошо, но...
— И Беньямин Родригес, на которого ты работал неофициально, тоже не будет иметь претензий, — вёл дальше Рабен, усмехаясь каевому замешательству (надо же, и о Бенито проведал, гад). — С ним я поговорил лично. Родригес пообещал тебя не преследовать. К тому же признал: масштабы его службы ты уже перерос. Он рад твоему повышению.
Что ж, пойти на повышение — дело завидное. Когда оно происходит иначе, чем давеча с малышом Глипом. Каю положено радоваться?
— По существу же в твоих обязанностях ничего не изменится. Общее ведь дело делаем...
А вот в этом Кай позволит себе усомниться. Дела Родригеса и Рабена — разные дела. Даже если по воле случая одинаково называются. Главная разница в чём? Родригес от Флореса удалён, а Рабен к нему приближен. Что повышает удельный вес интриганства и лизоблюдства. Или Кай предвзят?
— Жить будешь там, в Башне Учёных, в чердачном помещении, где ты высыпался. Оно всё равно пустует, а у меня дворец не резиновый...
Кай с воодушевлением закивал. Резиновая башня всяко комфортнее. Да и к информационным ресурсам ближе. Там ведь имеется новейшая голо-библиотека. Которая здесь, во дворце, наверное, мало кому понадобится.
— Что ещё? Теперь об обязанностях, — Рабен понизил голос. — Подробностей не скажу, но назовём их так: секретные поручения. Слово 'секретные', надеюсь, в истолковании не нуждается? С чем они будут наверняка связаны, так это с частыми разъездами между посёлками. Потому Башня Учёных станет не единственным твоим домом. Вопросы?