Звездный демон
Шрифт:
Как будто это было вечно – служение жрецов и воинов, чудесные летательные и стреляющие машины, великий город Мен-Нефер-Ра, дворец бога и пирамида Ра в пустыне*…
Только теперь дети стали понимать, как все начиналось.
– Я не верю, - благоговейно сказал Менес, когда Киа закончила читать вслух. Киа пристально посмотрела на друга.
Он сказал это так, как говорят: я постиг истину.
– А я верю, - коротко сказала она.
Дети замолчали. Им вдруг стало страшно в этом огромном зале,
Киа провела рукою по глазам, почувствовав, что они заболели от разбора иероглифов. Стало совсем темно. Неужели они просидели в классной комнате до ночи?
– Как мы вернемся? – шепотом спросила внезапно оробевшая девочка.
– Надо придумать, - ответил Менес.
Мальчишка накрутил косу на палец, хмуря брови.
– Просто пойдем отсюда, - сказал он после небольшого раздумья. – Если увидят – рабам ничего не скажем, а если встретится стражник…
– То что? – резко спросила Киа.
Она боялась. Ее страх передался и Менесу, и он досадовал на нее.
– Скажи, что ходила по нужде, - грубо сказал мальчик.
Киа фыркнула.
– Хорошо придумал…
Они приглушенно засмеялись, и от этого почувствовали себя лучше.
– Не пойдет, - сказала Киа, когда смех стих. – У нас же будут с собой свитки.
– Оставим их здесь.
Мальчик резко встал и, собрав папирусы, отнес их в угол.
– Ну вот и все, а завтра заберем.
– Нет!
Киа выхватила из груды свитков драгоценный папирус Хат.
– Вот что я сделаю.
Менес с ужасом проследил, как девочка, пыхтя, запихивает старинную книгу себе за пазуху.
– Ты представляешь, что будет, если она выпадет у тебя из-под юбки у кого-нибудь на глазах? – спросил мальчишка. – Тогда сразу поймут, что ты украла ее. Ты умрешь, и никто тебя не спасет!
Киа отнеслась к его словам с полным безразличием.
Она крепче прихватила рукой свиток, после чего первой покинула библиотеку. Менес не успел ни попрощаться, ни вообще что-нибудь сказать.
“Сумасшедшая! Мы оба сумасшедшие!”
Мальчик оглядел опустевший зал, и вдруг почувствовал себя необыкновенно одиноким.
Он ни за что не хотел верить неизвестной, давно мертвой женщине, но теплый кокон веры, в котором он рос, вдруг перестал быть непроницаемым.
А если тот, кому они предались, действительно не бог? Если он… он…
Менес опустился на пол и закрыл лицо руками, как будто хотел заплакать, но не заплакал: горло и грудь разрывала невыразимая боль. В этот миг он перестал быть ребенком.
Киа крадучись пробралась в девичью спальню. Никто не заметил и не остановил ее, и девочка, сбросив сандалии и сняв с головы серебряный венчик, тихо улеглась на свою постель рядом с мирно спящей старшей сестрой. Бекет шел одиннадцатый год. Киа с внезапной тревогой посмотрела на ее нежное спокойное лицо – она вдруг почувствовала себя старшей над Бекет. Ответственной за нее.
“Ра берет себе наложниц из числа жриц. Я знаю это доподлинно”, - прозвучали у нее в ушах ее собственные слова. Киа гордилась своим знанием, но применять его к жизни, к себе… оказалось больно и страшно.
Киа отвернулась от сестры, ощущая то же, что и Менес за несколько залов от нее. Папирус хрупнул у девочки за пазухой, и Киа стиснула зубы, как будто это был грохот, который мог ее выдать. И тут вдруг послышался шепот сестры:
– Киа? Что ты делала?
Киа быстро повернулась к Бекет.
– Выходила, - прошептала она. – Спи.
Бекет помотала головой. Лицо ее было совсем детским и полным тревоги.
– Нет, тебя не было весь вечер, - шепотом ответила юная жрица. – Ты что-то затеяла. Не делай недозволенного, прошу тебя, сестра.
Киа беззаботно улыбнулась.
– Что ты! Разве я могу!
Ей было страшно и тоскливо. Но Бекет ее слова успокоили.
– Смотри же, не гневи великого бога, - шепнула она сестре. – Он наш небесный отец, он все видит! У нас должны быть чистые сердца!
Киа сдвинула брови. Ее сердце утратило чистоту этим вечером, и это уже не вернется. Бекет не думала много о смерти дяди – она еще умела отдаваться на волю Ра. Она еще была ребенком…
Киа хотела, чтобы это продолжалось как можно дольше.
На другой день Киа и Менес встретились утром, но уже не с прежним равнодушием друг к другу. Обоим казалось, что они могут выдать друг друга своим волнением и пылом, когда сходятся. И было очень страшно, что их мысли прочтет Ра, с которым они находились рядом полдня…
Ра ничего не слышал – а может, слышал, но бездействовал, презирая их маленькие мысли. Очень быстро он снова подавил волю обоих детей, и это оказалось почти облегчением: поток силы, изливавшейся на них, вымыл из их голов то, что не подобало их положению.
После урока в классной комнате Менес подобрал свитки, пролежавшие там до этого времени. Их никто не тронул; кажется, никто даже не обратил внимания. Почему-то от этой мысли, долженствовавшей принести спокойствие, мальчик ощутил разочарование.
“Мы могли бы снова пробраться в библиотеку и унести остальные папирусы Хат – и бог ничего не заметил бы”, - подумал он.
Всевидящий Ра!
После ужина они снова встретились с Киа наедине.
– Я не хочу больше ничего делать, - сказал Менес, как только получил возможность посмотреть своей сообщнице в глаза. – Это грех!