Звездный двойник
Шрифт:
Колесо наше на что-то наткнулось; машину тряхнуло, и мы с пленником чуть не прошибли макушками потолок.
— ………вы с вашим мистером Бонфортом! — пленник грязно выругался. Выдержав паузу, Дэк заметил:
— А знаете, шеф, не стоит, пожалуй, его выкидывать. Сейчас вас отвезём, а потом этим типом займёмся — там, где потише. Похоже, если умеючи поспрошать, он мно-ого чего расскажет!
Шофёр затрепыхался. Я сильней сдавил его глотку и ещё раз ткнул пальцем. Не слишком уж похоже на пистолет, но поди проверь! Пленник угомонился и буркнул:
— Не
— Боже, как вы могли подумать! — В голосе Дэка звучало неподдельное возмущение. — Ведь это противозаконно! Пенни, дорогая, шпилька у тебя найдётся?
— Конечно, — озадаченно ответила Пенни. Кажется, она не испугалась, хотя, как и я, ничего не поняла.
— И чудесно. Малыш, тебе загоняли когда-нибудь шпильку под ноготь? Говорят, снимает даже гипноблоки — действует непосредственно на подсознание, или вроде того. Только вот звуки, которые при этом издаёт пациент, несколько резковаты для слуха; мы с тобой поэтому поедем в дюны, там никто, кроме скорпионов, не услышит. А когда ты нам всё расскажешь, для тебя наступит весьма приятный момент: отпустим на все четыре стороны. Иди себе, куда хочешь, до города недалеко. Но — слушай внимательно! — если будешь предельно любезен и вежлив в обращении, получишь просто королевскую награду! Мы дадим тебе в дорогу твою маску.
Дэк замолчал, некоторое время слышался лишь свист разрежённого марсианского воздуха. На Марсе человек без кислородной маски пройдёт, самое большее, три сотни ярдов. И то, если он в приличной форме. Я, правда, читал об одном — он ухитрился пройти целых полмили, прежде, чем загнулся. А спидометр показывал, что до Годдард-Сити около двадцати трёх километров.
Пленник заговорил:
— Не знаю я ничего, ребята, честно! Меня наняли, чтоб тачку вам расшиб!
— Ну, мы тебе поможем вспомнить.
Машина приближалась к воротам марсианского города.
— Здесь мы вас оставим, шеф. Родж, возьми свою пушку, присмотри за гостем. Шефу пора.
— Да, верно.
Родж придвинулся поближе и тоже ткнул пленника пальцем. Дэк, посмотрев на часы, удовлетворённо заметил:
— На четыре минуты раньше срока! Отличная машина, мне бы такую. Родж, не нависай, мешаешь.
Клифтон посторонился. Дэк профессионально рубанул пленного ребром ладони по горлу. Тот отключился.
— Это его угомонит на время. Нельзя допустить переполоха на глазах у всего Гнезда. Что там со временем?
В запасе оставалось ещё три с половиной минуты.
— Вы должны появиться точно вовремя. Ни до, ни после — секунда в секунду! Понимаете?
— Да, — хором ответили мы с Клифтоном.
— Тридцать секунд, чтобы дойти до ворот. У вас ещё три минуты. Что собираетесь делать?
— Нервы в порядок привести, — вздохнул я.
— Да в порядке твои нервы, старина. Поздравляю, не растерялся. Ничего, ещё часа два — и отправишься домой с грудой денег, карманы не выдержат! Последний рывок…
— Ох, Дэк, твои б слова да богу в уши… Не так уж гладко всё шло, верно ведь?
— Это точно.
— Да, Дэк, на минуту.
Я
— Дэк… А что будет, если я в чём-нибудь ошибусь?
— А? — Дэк был заметно удивлён, затем рассмеялся — немного слишком сердечно. — Не ошибёшься, Лоренцо! Пенни говорила, ты сложил в черепушку всё, что надо.
— И всё-таки?
— Ты не можешь провалиться, тебе говорят. Я всё понимаю; сам когда-то сажал корабль в первый раз. Но там, как дошло до дела, просто времени не было бояться.
В разрежённом воздухе непривычно тонко прозвучал голос Клифтона:
— Дэк! Вы следите за временем?
— Куча времени — больше минуты!
— Мистер Бонфорт! — Это была Пенни. Я подошёл к ней, она вылезла из машины и протянула руку:
— Счастливо, мистер Бонфорт!
— Спасибо, Пенни.
Родж пожал мне руку, Дэк хлопнул по плечу:
— Минус тридцать пять секунд. Пора.
Я кивнул и зашагал вверх, к воротам. Должно быть, добрался я до них на пару секунд раньше — массивные створки распахнулись, стоило мне к ним подойти. Я перевёл дух, в последний раз проклял эту дурацкую маску…
…и вышел на сцену.
Сколько раз вы это проделывали — никакого значения не имеет. Премьера! Занавес пошёл! Ваш выход! — и дух перехватывает, и замирает сердце. Конечно, стараниями менеджера зал полон. Конечно, вы всё это в точности проработали на репетициях. Всё равно. Ваш выход — и сотни глаз направлены на вас; публика ждёт, что вы скажете, ждёт, что вы сделаете, может, даже ждёт от вас чуда — а кое-кто и провала… Братцы! Вам всё это наверняка знакомо. Именно на этот случай Бог создал суфлёров.
Осмотревшись, я увидел здешнюю публику, и мне жутко захотелось удрать. Впервые за три десятка лет почувствовал мандраж на сцене.
Будущие родственники заполняли всё вокруг, куда только хватало глаз. По обе стороны оставленного для меня прохода их были тысячи — точь-в-точь грядка, плотно засаженная спаржей. Я знал, что перво-наперво нужно дойти по этому проходу до центра площади и затем ступить на пандус, ведущий во внутреннее Гнездо, и всё это — как можно быстрее…
Я не мог сделать и шагу.
Тогда я сказал себе: «Парень, ты же — Джон Джозеф Бонфорт! До этого ты бывал здесь десятки раз! Всё это — твои друзья. И ты здесь потому, что сам так хотел, и они тоже рады видеть тебя сегодня! А ну, давай пошёл! Там-там-та-ТАМммм! А вот и новобрачная!»
И я снова стал Бонфортом. Дядюшкой Джо Бонфортом, единственно желавшим — сделать всё как надо, к вящей славе и на благо народа своей планеты и своих друзей-марсиан. Я сделал глубокий вдох и пошёл.
Глубокий вдох меня и выручил — я почуял знакомый запах. Тысячи и тысячи марсиан — собранные вместе, они благоухали так, словно здесь кто-то выронил и разбил целый ящик «Вожделения джунглей»! Уверенность в том, что я действительно чувствую запах, даже заставила обернуться, поглядеть, не идёт ли следом Пенни. Пальцы мои всё ещё хранили тепло её руки.