Звездный двойник
Шрифт:
Он вынул из кармана старомодные часы — такие давно уже сделались привычным атрибутом его профессии — и нащупал мой пульс.
— Вы могли бы и не спрашивать позволения, сэр, — ответил я. — Только ничего не выйдет. На меня гипноз не действует.
Я изучал технику гипноза, когда занимался чтением мыслей. Но моим наставникам так и не удалось загипнотизировать меня самого. А в таком номере немного гипноза вовсе не помешает, если, конечно, местные власти на время забудут о драконовских правилах, коими медицинская ассоциация буквально сковала
— Хм-м, вот как?.. Тогда просто сделаем всё, что можно. Расслабьтесь, лягте поудобнее, и побеседуем о том, что вас беспокоит.
Он продолжал играть с часами, раскачивая их на цепочке, хотя давно уже сосчитал мой пульс. Я хотел напомнить ему об этом — часы пускали зайчиков мне прямо в лицо — но у него это было, наверное, что-то наподобие нервного тика, и сам он ничего не замечал. Во всяком случае — дело не стоит того, чтобы выговаривать постороннему пожилому человеку.
— Уже расслабился, — заверил я, — спрашивайте, док. Или — свободные ассоциации, если хотите.
— Вы просто представьте, что плывёте, — мягко сказал он. — Двойное ускорение, тяжеловато всё же, верно? Я в полётах обычно стараюсь побольше спать — во сне легче переносить такую тяжесть. Да и кровь при двух g отливает от мозга — спать хочется… Они там снова запускают двигатели. Неплохо бы заснуть… Всем нам будет тяжело… Нужно будет поспать…
Я хотел было посоветовать ему спрятать часы — вдруг выронит и разобьёт, — но вместо этого заснул.
Проснувшись, я обнаружил в соседнем компенсаторе доктора Чапека.
— Как спалось, юноша? — приветствовал он меня. — До чего надоела мне эта проклятая каталка, вы представить себе не можете! Вот и решил прилечь тут — перераспределить нагрузку.
— А, мы всё ещё идём под двумя?
— Что? О, да. Именно под двумя.
— Извините, я тут отключился… Долго спал?
— О, нет, совсем немного! Как вы себя чувствуете?
— Отлично! Действительно, здорово отдохнул.
— Обычно так и бывает. При повышенном тяготении, я хочу сказать. Ну как, будем смотреть картинки дальше?
— Если вы, док, рекомендуете…
— И прекрасно.
Он дотянулся до выключателя; свет погас. Я вдруг понял, что доктор собирается снова показывать мне марсиан, и приказал себе не паниковать. Ещё я счёл нужным всё время помнить, что их здесь вовсе нет, а изображений пугаться просто смешно. В прошлый раз они просто слишком неожиданно появились.
Стерео действительно показывало марсиан и с Бонфортом, и без. И я обнаружил, что вполне могу смотреть на них без всякого страха или отвращения. Внезапно до меня дошло, что я с удовольствием смотрю на них! Я ахнул от удивления, и доктор Чапек остановил запись.
— Беспокоит?
— Док! Вы… загипнотизировали меня?!
— Э-э… С вашего разрешения…
— Но я же не поддаюсь гипнозу!
— Очень жаль.
— А… а вы всё же ухитрились! Не такой
Он вновь пустил запись. Я смотрел и изумлялся. Марсиане, оказывается, совсем не отвратительны! И не безобразны ничуть — на самом деле они причудливо-грациозны, точь-в-точь китайские пагоды! На людей, конечно, не похожи, но ведь самые привлекательные в мире создания — райские птицы — вообще не имеют ничего общего с людьми!
Теперь я понимал, что ложнолапы их могут быть весьма выразительными, а их будто бы неловкие движения очень напоминают неуклюжее дружелюбие щенка. Теперь я понимал, что всю жизнь видел их в кривом зеркале отвращения и страха.
Конечно, соображал я, надо ещё привыкнуть к их запаху… И тут почувствовал, что изображения… пахнут! Я ни с чем не спутал бы этот запах, но он меня нисколько не раздражал! Даже нравился!
— Доктор, — поспешно спросил я, — в этом аппарате есть синтезатор запахов?
— М-мм… Скорее всего — нет. Ведь мы — на яхте; каждый грамм лишнего веса, знаете…
— Но как же так? Я отчётливо чувствую запах!
— Ах да, — он несколько смутился, — видите ли, юноша, я проделал с вами одну вещь; надеюсь, она не причинит вам неудобств…
— Сэр?..
— Понимаете, копаясь в вашей черепушке, я выяснил основную причину подсознательной неприязни к марсианам. Причина сия — запах их тела. У нас нет времени браться за это всерьёз, и я задал вам самое тривиальное смещение. Попросил у Пенни — та девушка, что была с вами до меня — на время её духи и… Боюсь, что с этого момента, юноша, марсиане будут для вас пахнуть, словно весёлые дома в Париже. Было бы время, я взял бы аромат попроще — скажем, спелую землянику, или горячие оладьи с патокой. Но времени не было; пришлось… хм… сымпровизировать.
Я принюхался. Да, очень похоже на аромат дорогих духов — и всё же, чёрт побери, запах принадлежал марсианам.
— Что ж, пахнет приятно.
— И не могло быть иначе.
— Но вы же сюда целый флакон извели! Каюта пропахла насквозь.
— Как?.. Отнюдь. Я лишь подержал у вашего носа пробку полчаса назад. А затем вернул духи Пенни, она их унесла.
Доктор потянул носом.
— Никакого запаха. На этикетке было написано: «Вожделение джунглей». На мой вкус, мускуса многовато. Я обвинил Пенни в том, что она задумала свести всю команду с ума, но она лишь посмеялась надо мной.
Он повернул выключатель; изображение пропало.
— На сегодня — достаточно. Я хочу заняться с вами кое-чем, более полезным.
Стоило ему выключить проектор — и запах пропал. Ну точно как при выключении синтезатора! Я вынужден был признать, что запах существует лишь в моём воображении. Правда, я-то способен убедить себя в чём угодно — я ведь, как-никак, актёр.
Через несколько минут вернулась Пенни, благоухающая, словно марсианин.
Я просто влюбился в этот аромат.