Звонок мертвецу
Шрифт:
Она сидела и тряслась, как от холода. Подойдя к двери, он оглянулся назад. В ее глазах не было слез.
Мендель ждал его в машине.
13. Плохая работоспособность Сэмюэла Феннана
Они приехали в Мичэм к ленчу. Питер Гиллэм терпеливо дожидался их в своей машине.
— Здравствуйте, дети, какие новости?
Смайли протянул ему листок бумаги, извлеченный из бумажника.
— У них был еще запасной номер на случай крайних ситуаций, тоже Примроуз, но 9747. Попробуй, проверь и этот, но особых надежд я не питаю.
Питер скрылся в коридоре и начал крутить диск телефона. Мендель ушел на кухню, повозился там и вернулся с подносом, на котором были пиво, сыр и хлеб. Появился Гиллэм и, не говоря ни слова, сел. Выглядел он встревоженным.
— Так,
Мендель уже убирал со стола, когда Смайли подошел к концу своего отчета о беседе, проведенной им этим утром.
— Да-а, понятно, — протянул Гиллэм. — Экая досада. Ну, что же, как оно есть, так оно и есть — от фактов никуда не денешься. Хотя мерзкое это занятие — ловить мертвых шпионов, и мерзкое, и неблагодарное. Но уж как есть, так она и есть.
— Какая форма допуска у него была в Форин Оффис? — спросил Смайли.
— Не помню точно серию, но наверняка одна из первых, в последнее время по крайней мере. Потому-то, как ты знаешь, было необходимо с ним побеседовать.
— А с какого рода материалами он работал, если в общих словах?
— Пока не знаю. Знаю, что до недавнего времени он работал в азиатском бюро, но несколько месяцев назад его перевели на другую работу, какую — не знаю.
— Кажется, припоминаю, — сказал Смайли. — Его перевели в американский отдел… Слушай-ка!
— Да.
— Питер, ты не задумывался, почему они так сильно хотели убить Феннана. Что я имею в виду: предположим, он их действительно выдал, как они считали, так зачем же его теперь убивать? Они ничего этим не выигрывали.
— Нет, не выигрывали, кажется. Это ведь тоже нужно как-то объяснить, нужно или нет? Скажем, выдали бы их Фухс и Маклин — что тогда? Ну, скажем, они бы начали опасаться цепной реакции, обязательной после признания этих типов — причем не только здесь, но и в Америке — по всему миру. Разве бы они их не убрали?.. Да, здесь еще много белых пятен, много вопросов. Впрочем, какие-то вещи мы, видно, никогда так и не узнаем.
— Как, например, тот звонок в 8.30, да, Питер? — съехидничал Смайли.
— Всего доброго. Побудь-ка здесь некоторое время, я тебе позвоню. Мэстону явно захочется тебя видеть. Они там забегают по коридорам, как тараканы, как только я их обрадую этими новостями. Ну, что ж, надо доставать из чулана мою специальную улыбку, я давно держу ее там про запас, как раз для такого случая.
Мендель проводил его и потом вернулся обратно в гостиную к Смайли.
— Лучшее, что вы сейчас можете сделать, — это задрать повыше ноги и передохнуть. Видок у вас, право слово, неважнецкий.
«Либо Мундт здесь, либо его уже нет в стране, — думал Смайли, лежа на кровати прямо в жилетке и заложив руки за голову. — Если он удрал, то наша игра окончена. Тогда Мэстону придется решать, что ему делать с Эльзой Феннан. А он, как мне кажется, не будет делать с ней ничего… Если Мундт все-таки здесь, то это может объясняться одной из трех возможных причин. Во-первых, потому что ему приказал остаться и наблюдать, как опадает пыль, сам Дитер. Во-вторых, потому что он успел здорово засветиться и боится возвращаться назад. И, наконец, в-третьих, потому что у него остались незаконченные дела. Первая причина скорее всего не подходит, так как Дитеру несвойственно идти на ненужный риск. В любом случае здесь мало шансов. Вторая тоже маловероятна — пусть Мундт и имеет основания бояться Дитера, у него не меньше оснований бояться уголовной ответственности в Англии. Самое разумное для него — смыться в какую-нибудь другую страну. Третий вариант имеет самые большие шансы. Будь я на месте Дитера, у меня бы здорово болела голова об Эльзе Феннан. Та девчонка — как ее Пиджен, она нематериальна, до тех пор пока Эльза не заполнила в кроссворде пустые клеточки. Без этого она не представляет никакой серьезной опасности. Она не принимала участия в игре и совсем необязательно, чтобы она запомнила дружка Эльзы. Нет, опасность, реальную опасность для них представляет именно Эльза».
Была, конечно, еще она версия, для выдвижения которой у Смайли просто не было никаких данных: возможность того, что у Дитера имелись еще агенты, которых должен был контролировать Мундт. Вообще-то
Нет… все равно картинка не складывалась: слишком все неаккуратно, концы снова торчат. И он решил начать все сначала.
Что же нам известно? Смайли сел на кровати, начал искать карандаш и бумагу, и в тот же миг опять у него заболела голова. Но он упрямо слез с постели и взял карандаш из внутреннего кармана пиджака. В портфеле был блокнот. Вернувшись на кровать, Смайли подоткнул подушки, чтобы было удобно писать, принял четыре таблетки аспирина из бутылочки, стоявшей на столике у изголовья. После всех этих операций он оперся на подушки, вытянул вперед свои коротковатые ноги и начал писать, причем сначала он вывел своим четким ученическим почерком заголовок и подчеркнул его:
ЧТО НАМ ИЗВЕСТНО?
Затем начал шаг за шагом пересказывать, стараясь быть максимально беспристрастным, последовательность событий:
— В понедельник, 2 января, Дитер Фрей увидел меня в парке, беседующим с его агентом, и заключил… Да, так что же Дитер заключил? Что Феннан сделал признание, собирался сделать признание? Что Феннан был моим агентом?… и заключил, что Феннан стал опасен, по причинам пока неизвестным. На следующий вечер, в первый вторник месяца, Эльза Феннан принесла донесения мужа в папке для нот в Репертори театр в Уэйбридж, как было условлено, и оставила папку в гардеробной в обмен на номерок. Мундт должен был принести аналогичную папку для нот и поступить с ней таким же образом. Затем Эльза и Мундт должны были обменяться номерками во время представления. Мундт в этот раз не появился. Эльза, следуя заранее условленному экстренному варианту связи, покинула театр до окончания представления, чтобы успеть к последней отправке почты из Уэйбриджа, и отправила номерок по почте по определенному адресу. Затем она поехала домой, где была встречена самим Мундтом, к тому времени успевшим совершить убийство Феннана, возможно, по приказу Дитера. Он застрелил свою жертву в упор, прямо в холле. Хорошо зная Дитера, я могу предположить, что он задолго до происшедшего заготовил несколько чистых листов бумаги с подписью Феннана в качестве меры предосторожности на случай провала последнего или для шантажа Сэмюэла Феннана, не исключено, что и для его компрометации. Если так, то Мундт принес лист с подписью для того, чтобы напечатать текст предсмертного письма самоубийцы поверх подписи на собственной машинке Феннана. После ужасной сцены, которая должна была произойти при появлении Эльзы, Мундт понял, что Дитер неправильно расценил беседу Феннана со Смайли, но положился на Эльзу в том, что она сумеет сохранить репутацию мужа, не говоря о том, что должна скрыть свое соучастие в его шпионской деятельности. Таким образом, Мундт мог быть спокоен за свою безопасность. Мундт заставил Эльзу напечатать предсмертное письмо мужа, возможно, не доверяя своему знанию английского языка. (Примечание: А кто же, черт побери, напечатал первое письмо, с доносом на Феннана?)
Затем Мундт, предположительно, потребовал папку для нот с шпионскими сведениями, которую он не смог забрать в театре, и Эльза объяснила ему, что отправила номерок, следуя инструкции, в Хэмпстед, а папка осталась в гардеробной театра. Характерны действия Мундта: он силком заставил Эльзу звонить в театр и договориться о том, чтобы он на обратном пути в Лондон забрал папку. Следовательно, адрес, по которому был отправлен номерок, уже не представляет интереса, или на той стадии развития событий Мундт обязан был вернуться домой рано утром, и у него не было времени на то, чтобы забирать номерок и папку.
Смайли приезжает в Уоллистон рано утром в среду, 4 января, и в ходе первого интервью случайно принимает в 8.30 звонок с телефонной станции, который (без всякого сомнения) был заказан лично Феннаном в 19.55 предыдущего дня. Зачем?
Позднее в то же утро С. возвращается к Эльзе Феннан с целью узнать все об этом звонке. По ее собственному признанию, она была уверена в том, что этот звонок должен заставить меня насторожиться. Без сомнения, определенную роль здесь сыграла лестная характеристика, данная мне Мундтом. Рассказав С. беспомощно-неубедительную историю о своей слабой памяти, она бросается в панику и звонит Мундту.