Абонент вне сети
Шрифт:
– Спрашиваешь…
– Наказать хотелось?
– В каком смысле?
– В прямом. Зажали бы твою зазнобу в лифте и обстригли бы ей волосы. Гриша брал такие заказы за пять литров спирта. Те, кто стриг, получали по литру. От клиентов не было отбоя, в случае провала судить будут за хулиганку, в первый раз дадут условно. Но однажды Гриша дал двум уродам заказ на одну красотульку, а те ее на чердак затащили и трахнули. Изнасилование несовершеннолетней из приличной семьи милиция расследовала по чесноку: Гриша условно получил, пацаны по «пятерке». Отсюда пошел слух, что Булочник всех сдал и до сих пор ментам постукивает.
– Да ну? – Юра походил на крестьянского
– Люди так говорят, поэтому думай, куда лезешь, – предостерег я. – Он, как узнал, что у тебя первый разряд по боксу, заинтересовался сразу. Потом ты дверь в баре кулаком разнес, так он вообще от тебя не отходил. Знаешь, какая у него сейчас любимая тема? Договаривается купить у кого-нибудь валюту. Встречает покупателя и ведет в подъезд пересчитывать деньги. Потом как бы случайно прибегают какие-то пацаны, гасят дубинками, отбирают капусту и через крышу уходят. Это на случай, если человека страхуют на улице. Булочник, вроде как пострадавший, сам же гонит жуть на продавца, мол, тот его кинул. А язык у него подвешен здорово, терпила только оправдываться успевает.
Я посмотрел на его обмельчавшую в кресле фигуру и сжалился.
– Не переживай особо, – говорю. – Ты не один такой.
И я рассказал ему историю собственного падения, мгновенного, как все важное в жизни. На первом курсе я тотально косил институт, поскольку осень выдалась солнечной и манящей. В тот день я пошел в парк читать детектив, встретил знакомых ребят, и мы пили пиво на скамейке до полного опустошения кошельков. В этот момент к нам и сошел из своей квартиры Булочник с предложением быстро заработать денег: долбануть в подъезде барыгу, который приедет к нему продавать пятьсот долларов. Сам Гриша про эту встречу забыл и других бойцов найти не успевает по времени. Долго уговаривать не пришлось: парни разломали скамейку на палки и пошли следом за ним. И я пошел.
Из беседки рядом с местом акции я видел, как Гриша ведет в подъезд безобидного паренька в попсовой вареной джинсовке и усыпляет его бдительность анекдотами. Спустя три минуты мы отправились следом, зашли в лифт и нажали восьмой этаж. Но лифт не вынес пятерых здоровяков и наглухо застрял между первым и вторым этажами. На призывы о помощи никто не ответил, и даже палки не помогли нам вернуть свободу.
Булочник динамил партнера сколько мог, но, когда дальше пересчитывать пятьсот долларов стало смешно, бросил ему их в лицо, обозвал фальшивомонетчиком, пообещал поездку в лес и ушел, насвистывая «Мурку». Минут через тридцать лифт запустили, мы добрались-таки до восьмого этажа, но нашли там только пожилого дядьку, выводившего на прогулку таксу. Мои студенты с досады надавали ему дубьем по голове и поехали в институт на последнюю лекцию.
– Из этой истории нужно сделать правильный вывод, – резюмировал я для Юры. – Если бы я не просидел тогда полчаса в лифте, я бы потом мог просидеть пяток лет на зоне. Надо видеть и понимать знаки. Вот я лично прикинул, что не надо мне по Гришиным делам кулаками махать.
Юра сделал из моего рассказа совсем другие выводы. Когда пришел Булочник с трехлитровой канистрой пива, они обсудили провал. Тихонов сказал, что не сможет жить с таким позором и готов исправляться прямо сейчас. Я – крутил ему у виска, Булочник помалкивал, понимая, что Юра и без его аргументов не свернет в сторону.
– Представляешь, – возбужденно басил он в пивбаре «Бочонок» два дня спустя, – я снова звоню в эту же дверь, и он снова открывает, как родному. Я ему по репе сразу зарядил: «А вот и я!» Весь скотч на него извел, даже не знаю, как он теперь развяжется, придурок.
Денег в квартире Юра не нашел. Добычу составили видеомагнитофон, кожаная куртка, бутылка виски, утюг и золотые женские серьги. Все это Булочник продал барыге за треть стоимости. Вроде бы Тихонов должен был сообразить, что навар совершенно неадекватен риску. Но у него был характер боксера, который только что выиграл проигранный бой, встав после нокдауна. Он вообще не умел останавливаться.
Они с Булочником стали неразлучны: Гриша пугал, Юра бил. Разбой стал для него волшебной палочкой, решающей все проблемы. Однажды зимой он опоздал на метро где-то на севере, денег не было и ему светила ночь в подъезде у батареи. «Ну что было делать? – рассказывал он. – Встал я за угол». Он доехал домой за меховую шапку, сбитую с припозднившегося прохожего. А в другой раз заплатил подвозившему его автолюбителю сломанным носом. Конечно, так долго продолжаться не могло.
Однажды знакомый телемастер навел Юру и Булочника на богатую квартиру, где жила красавица шалавного вида. Она запросто открыла дверь, получила от Тихонова легкое сотрясение мозга, а в ее спальне пацанам предстал здоровенный голый бугай с воровскими звездами на плечах. Юра второй раз бежал по лестнице быстрее собственной тени, а тем же вечером вежливые молодые люди привезли его родителям телефон, по которому Юре стоило бы позвонить. На следующее утро он набрал эти цифры на аппарате, и его смелость оценили: всего две тысячи долларов предстояло ему отработать в бригаде положенца по кличке Хобот. Он пришелся ко двору и остался там на пару лет. С Булочником он теперь лишь созванивался перед Новым годом.
Юре повезло, что вскоре он сел в «Кресты» за драку на дискотеке. Спустя три месяца «хоботовскую» группировку решили сделать объектом показательного процесса над оргпреступностью. Пацаны на всех получили 214 лет строгача, а Юра остался в стороне. Почему так произошло, я не знаю, но после полугода в изоляторе его дело закрыли за недоказанностью, а еще через полгода Юра Тихонов стал оперативником в Приморском районе и слушателем Высшей школы МВД. Тогда же он впервые не пригласил на свой день рождения ни меня, ни Дэна, ни кого-то из одноклассников.
Когда Юра был бандитом, Дэн называл его «отмороженным контингентом», но уважал: играл с ним в бильярд, ездил на поиск кладов, засылал в тюрьму передачи и нанял еще одного адвоката. Дэн вообще не закрыл двери никому из друзей детства, воспринимая одноклассников как нечто вроде судьбы, которую ему нравилось дергать за нос.
А я видел лишь, что с годами человек глупеет, скучнеет, звереет и не хочет умирать. В Юре Тихонове не наблюдалось друга, который приедет драться за меня по первому зову. Я видел в нем потенциального убийцу Дэна. Поэтому в тот день, когда из моих ушей еще не ушел гул выстрелов Булочника, я позвонил человеку, который мог бы добавить штрихов к портрету Юры Тихонова – его бывшему командиру Валерию Викторовичу Задорожному.
Я знал Задорожного по областному убойному отделу, где часто кормился темами для статей. Потом его перевели заместителем начальника Приморского РУВД по криминальной милиции, и колоритный опер Юра, вероятно, не раз бывал у Виктора Михайловича на ковре. Но через год работы «на земле» страстно влюбленный в сыскную работу Задорожный вдруг ушел на пенсию, едва обсохли стаканы коллег по поводу его 60-летия. Говорили, что он не сработался в районе. Но Задорожный был одной из легенд Главка и мог без труда перевестись на другую должность. С тех пор я его не видел и не слышал, но номер мобильника он, по счастью, не сменил.