Абонент вне сети
Шрифт:
– Да, детка, да, – с киношным пафосом подтвердил Дэн.
Помешать ему я не успел. Он сделал два широких пружинящих скачка, как толкатель ядра, и запустил кусок асфальта в лобовое стекло спецмашины. Попадание пришлось в левую половину – туда, где поджидал коллег водитель. Сплошные лучи трещин разошлись по всему стеклу, а сам камень исчез в салоне. Но Дэн и не думал бежать. Он неторопливо согнул руку в локте, сжал кулак, поднял вверх средний палец, поцеловал его и вытянул в направлении «воронка». Только тут мне удалось стряхнуть с себя оцепенение, и я матерно
– На старт, внимание, марш, – скомандовал Дэн, и мы, как два гепарда, понеслись в подворотню. Вслед нам с опозданием донесся срывающийся вопль: «Стоять!»
По местным дворам я в детстве катался на трехколесном велосипеде. Все они сообщались между собой и теоретически мы могли бежать по ним, пересекая тихие улицы, километра два до самой Невы. Со спортом я в последнее время не дружил, поэтому одышка от резкого спурта сразу сбила мне дыхание. Тем не менее ноги несли меня на крыльях собственного ужаса. Я слабо представлял себе, что произойдет, если нас поймают разъяренные люди в форме. Бить будут до утра – это точно.
Мы пронеслись через улицу и снова нырнули в лабиринт дворов. Топот наших ног разносил звенящее эхо, но мне казалось, что это звуки приближающейся погони.
– Опаньки, – Дэн сбавил скорость и замер перед двухметровым бетонным забором, который перекрывал нам путь вперед – Роковое препятствие. Главстройболт. Новый понтовый дом в престижном районе. Интересно, они соблюдают высотный регламент?
Дэн нисколько не запыхался, а из меня вместо матюгов вылетали звуки, напоминающие хрип собаки с затяжной пневмонией. Хулиган направился в подворотню, которая открывалась слева от забора.
– Там прохода нет, – крикнул я голосом висельника.
– А мы найдем, – отозвался его голос из темноты.
Мы оказались в классическом дворе-колодце: асфальтовая площадка десять на десять метров, уставленная автомобилями, и шесть этажей вверх.
– Обложили меня, обложили, – пропел Дэн, оглядываясь вокруг. – Предлагаю попытать счастья за этой дверью. Тем более что больше и негде его пытать.
Его самообладание невольно настраивало на хеппи-энд, хотя разумных оснований этому не имелось. Я следовал за ним послушным кокер-спаниелем. Рассчитывать, что здесь живут приличные люди, не приходилось: дверь советских времен с выбитыми стеклами, маргинальные надписи на стенах и сортир под лестницей. Давно не мытые ступеньки спиралью огибали шахту лифта.
Мы взлетели на третий этаж как зигзаг молнии и встали за шахтой, чтобы наши тени не было видно со двора. Тут я наконец собрался с мыслями.
– Драть тебя в клюс буксирным гаком через канифас, – что-то подобное я слышал от приятелей-мореманов.
– Потом, потом, – Дэн шкодливо улыбнулся. – Если захочешь, можешь высечь меня батогами. Но после. У тебя есть какие-нибудь документы?
– Есть редакционное удостоверение, – я нервно ощупал куртку, – ручка тоже есть, блокнот отсутствует.
– Хреново. У меня вообще ничего нет. А нужно зайти в какую-нибудь квартиру и зависнуть там часа на два.
Где-то во дворе хлопнула дверь. В детективах в таких случаях пишут что-то вроде «…и по спине пробежал неприятный холодок». Очень близко к истине.
– Да кто тебя за порог пустит? – Я почувствовал, как у меня дрогнул голос.
– Вот я ищу, кто бы пустил.
– А если не найдешь?
– Ну тогда, – он поднес палец к шляпе, и я понял, что друг мой скорее с упоением играет роль, чем пытается спастись. – Ты, кстати, не знаешь, как в тюрьме себя правильно вести, в камеру заходить, все такое?
– Там предварительно объясняют, – я на всякий случай щелкнул его по шляпе. – Главное – поздоровайся и на пол не плюйся. Но ты не волнуйся, тебя при задержании так отмудохают, что от уголовной ответственности придется освободить. Ты станешь мычать у монастырей, чтобы тебе подали на хлебушек.
Он одобрительно посмотрел на меня, как будто мы с ним два кавалера ордена Мужества. Так смотрит педагог, услышавший в ученике отзвук своего интеллекта.
– А я скажу, что это ты кидался, и мне поверят, – он плохо умел останавливаться, соревнуясь в остроумии. – Ладно, короче, мы с тобой два добровольца переписи населения России, которая сейчас, как я слышал, в самом разгаре.
– Ерунда, – я еще раз прочесал карманы. – У них документы с голограммой, бланки. А у нас одна ручка на двоих. Стоп. Что это у нас? Отчет о деятельности ГУВД за прошлый год. Три листа.
Один из них я отдал Дэну. Потом снял с удостоверения пленку, запихал в нее визитную карточку и кредитку таким образом, чтобы голограмма бросалась в глаза. С помощью жвачки мы закрепили эту конструкцию на лацкане пальто Дэна и шагнули к двери квартиры № 7. Дверь была металлической с панорамным глазком и четырьмя врезными замками.
– Основательные люди проживают, – подметил Дэн. – Им не страшна многодневная осада.
На лестнице было хорошо слышно, как трубный глас звонка громыхнул по квартире. Обычно от таких звуков нервные женщины роняют на пол салатницы. Тем не менее никакого движения в квартире мы не услышали. Дэн позвонил еще раз.
– Необитаемый остров, – покачал он головой. – И нам придется попытать счастья в квартире с номером «6». Кстати, масоны считали это число дурным… Хотя нет, смотри-ка, проснулись.
За дверью слышалось нарастающее шарканье тапок об пол.
– Кто? – Командирский голос за дверью был реально испуган и напускно строг.
– До вас дошла всероссийская перепись населения, – приветливо залопотал Дэн. – Откройте ваш сейф и впишите себя в историю страны.
– Кто такие, я спрашиваю?
– Мы комсомольцы-добровольцы, товарищ генерал. Ваш адрес нам дали в военкомате. Мы работаем над образом типичного защитника Отечества.
Последовала пауза секунд на десять, и мне показалось, что Дэн переиграл. Но загремели замки, и сердце наполнилось радостью спасения. Дверь приоткрылась, но между ней и косяком протянулась прочная цепь. В зазор выглянуло худое грубоватое лицо с остатками волос, которые стильный человек сбрил бы вовсе.