Адония
Шрифт:
– Смотри, что они с ним сделали! – горестно сказал Регент. – Смотри!
– Это – мой экзаменатор? – дрогнувшим голосом спросила Адония.
О, если бы мёртвый мог говорить! Он бы рассказал ей, как двое безжалостных, умелых бойцов заперли их здесь, четверых беглых контрабандистов, в пещере, и всю ночь мучили его на глазах у товарищей. Как потом оставшимся троим поручили убить неудобную им дворянскую дочку. Обещали за это свободу…
Фердинанд наклонился, поднял и показал короткую кольчугу.
– Сколько их ушло? – как бы припоминая, спросил у него Регент.
– Стреляли в двоих, так? – ответил ему Фердинанд. – Попали. Каждого схватили по двое, и унесли. Так что не раненых – минимум четверо.
– Нужно уходить, – скомандовал Регент, взваливая тело человека с ожогами на плечо. – Могут вернуться с мушкетами.
– Отвезём в монастырь, или здесь похороним? – скорбно глядя на тело, спросил Фердинанд.
– Где-нибудь здесь, – решил, немного размыслив, Регент. – В монастырь везти далеко. Что скажем, если встретим, полиции?
Шурша галькой, торопливо шли берегом моря назад.
– Когда теперь снова можно будет подготовить экзамен? – спросила, приводя шпагу в порядок, Адония.
– Сейчас посмотрим, – сказал Цинногвер, передавая тяжёлую ношу Фердинанду.
Подошёл к лежащим «пиратам». Каждого перевернул, внимательно посмотрел. Пальцем молча указал Фердинанду на входы ударов.
– Считаю – экзамен сдан, – сказал с вопросительной интонацией.
– Так! – ответил, подбрасывая и поудобнее укладывая на плече тело «экзаменатора», Фердинанд.
– Решено. Ох, как от патера попадёт за то, что троих в сторону Адонии упустили!
– Да пустяки это, братцы. Перед патером я за вас заступлюсь. Только я сейчас спать лягу, ладно? Такое чувство, будто по мне табун лошадей пробежал.
– Конечно, забирайся в возок. Этого мы через седло перекинем. Всё, что надо, сами уж сделаем. Спи.
– Так, так. Но как неожиданно всё получилось!
Глава 7
Единорог
Цинногвер, Фердинанд и Адония вернулись в родную обитель. Патер, «узнав» о том, какие изменения внесла судьба в первый экзамен его воспитанницы, разделил свои эмоции поровну: во-первых, строго выговорил капитанам за небрежное отношение к такому важному поручению, во-вторых – выразил Адонии скупую, взрослую, а оттого ещё более ценную похвалу.
В тот же день он пришёл в подвал и говорил, отправляя слова в тёмный угол:
– От убийства, совершённого в состоянии растерянности, слепого, сумбурного, до убийства осознанного, подготовленного – один шаг. И этот шаг она завтра сделает! О, как я умён, дальновиден и терпелив… И никто, никто не может этого оценить.
Месть наследника
На следующий день, утром, Люпус, многозначительно строгий, пригласил Адонию проследовать с ним в один из подвалов.
– Что здесь такое? – озадаченно, и даже испуганно спросила Адония, увидев длинный ряд клеток с находящимися в них живыми людьми.
– Это зал номер девять, – сообщил, мерно шагая, монах. – Здесь содержатся наши враги. Негодяи, убийцы.
– Но вот там – женщины! И, кажется, у одной ребёнок!
– Это родственники врагов. Немного позже ты всё узнаешь. Забудь на время о них. Вот кто нас интересует сегодня.
Они подошли к каменному мешку, одна из стен которого была той же, собранной на клёпках, железной решёткой. Внутри этой камеры находился только один человек.
– Посмотри на него, – сказал Адонии Люпус. – Я нарочно приказал, чтобы его побрили.
– Что происходит? – хрипло спросил сидящий на подстилке из соломы хорошо освещённый факелом человек. – Месяц, как меня стали прекрасно кормить. Уж не собираешься ли ты меня выпустить, добрый монах?
– Собираюсь.
– С чего бы?
Люпус не ответил ему. Кивнув спутнице, он направился к выходу из подвала.
Пришли в залу Адонии. Патер равнодушно переступил через подбежавшую приласкаться кошку. Адония присела на край кровати.
– Ты помнишь его? – спросил Люпус, не оборачиваясь, тяжело опираясь морщинистыми руками на широкий подоконник. – Это Джаддсон.
Адония, шумно вздохнув, порывисто встала с кровати, но тотчас села обратно.
– Да, – со сдерживаемым напряжением в голосе сказала она. – И манера говорить, и лицо, и имя. Из всех незнакомых людей, которые были на той поляне, я запомнила только его, патер. Хотя до этой минуты, встретив на улице, я бы прошла мимо.
– Видишь, я сохранил не только твою маленькую отцовскую шпагу.
– Он… Действительно убийца моих родителей?
– Да. И сам этого не скрывает. Ты помнишь, как он хотел повесить тебя? Под тем предлогом, что ты, когда вырастишь, будешь мстить?
– Да! А мама кричала, что я не буду мстить, потому, что я – девочка.
– Да. А я купил тебя у него. К сожалению, я не мог отменить поединок, поскольку твой отец был дворянином. Но после того, как Джаддсон убил твоего отца, я был не вправе отпустить убийцу.
– И он сидит здесь целых двенадцать лет?! И вы, патер, так далеко смотрели в будущее?
– Детям свойственно вырастать, девочка. Я знал, что вырастешь однажды и ты. Фердинанд и Цынногвер рассказали подробно, как ты выдержала бой с тремя пиратами. Сейчас я спрашиваю тебя: готова ли ты к ещё одному поединку?
– Я готова к этому поединку, патер. Честному, благородному. Как того пожелал бы мой отец. Сегодня?
– Нет, завтра. Чтобы поединок был действительно равным, Джаддсон должен потренироваться. Всё-таки двенадцать лет он не брал в руки шпагу. Так что завтра вечером, в башне. Я очень беспокоюсь за тебя, дочь моя. Но две вещи позволяют мне сделать это: во-первых, так действительно пожелал бы твой несчастный отец. А во-вторых – я помню о том, что стало с тремя пиратами.