Агава
Шрифт:
Чьи-то мускул истые руки помогают ему распрямиться.
— Вам плохо?
Паоло встречает взгляд Джулиано. На его осунувшемся лице выражение суровой решимости.
— Иди отсюда, быстро! Уходи! — шепчет рабочий. Внимание всех присутствующих приковано к носилкам. — А… — начинает Паоло, но спросить не решается.
— Дондеро пока жив. Антонио убит. Не высовывайся. До завтра. Увидимся в траттории.
С этими словами Джулиано исчезает в толпе.
8
У Паоло дрожат руки, желудок
Направить их по ложному следу? Это он может. Паоло садится на кровать, ставит пишущую машинку себе на колени. Разве он приехал в Геную не за тем, чтобы написать статью о судах, плавающих под чужим флагом, о «морских извозчиках», о кораблекрушении? Закрыв глаза, он пытается вспомнить все, что рассказал ему коллега из генуэзской газеты. Гибель судна, судебный процесс, семьи погибших моряков, адвокаты, подозрения… Сто двадцать строк. Хватит, пожалуй. Внизу он ставит подпись и добавляет: «Продолжение следует». Затем примечание для Бьонди. Всего два слова: «Опубликовать обязательно». Хорошо, если он догадается. Прежде чем покинуть номер, Паоло торопливо чиркает кое-какие заметки в своем блокноте — в сущности, то, о чем он уже сообщил в своей корреспонденции — и кладет блокнот на тумбочку на видное место.
Внизу за конторкой дремлет ночной портье, но, когда он видит ассигнацию в пять тысяч лир, сон с него мгновенно слетает. Не позаботится ли он о том, чтобы эта статья была передана по телетайпу в римскую газету? Паоло будет очень занят, возможно, даже не сможет вернуться в отель. Если на его имя придет корреспонденция, нусть положат в его ящик. Расплывшись в улыбке, портье заверяет, что сделает все в лучшем виде. Паоло оставляет ключ от номера на стойке, и, пока портье вешает его на крючок, быстро направляется к выходу. Однако, не дойдя до двери, юркает в небольшую гостиную рядом с холлом и там замирает в темноте за шторой. Все в порядке, портье ничего не заметил: сквозь щелку видно, как он снова усаживается на свое место и закрывает глаза.
Если Паоло прав, ждать придется недолго. Осмотревшись, он понимает, что это холл, где обычно смотрят телевизор, и, стараясь не шуметь, садится в одно из кресел. Здесь его никто не увидит.
Они являются примерно через час. Двое, между тридцатью и сорока. Оба подтянуты и сосредоточены. У портье при виде удостоверения сонливость как рукой снимает. — Вызвать администратора? — спрашивает он, почуяв неладное.
— Не
Портье бросает взгляд на ключи, я глазах его заметна растерянность.
— Видите ли, в номере его сейчас нет.
Один из пришедших протягивает руку за ключом и выразительно молчит. Растерянность портье длится недолго.
Минут через пятнадцать оба агента возвращаются в холл. Они несут чемодан Дондеро.
— Можете не беспокоиться, — говорит тот, что постарше, возвращая ключи портье, — этот человек не вернется. Я сам оплачу счет, приготовьте его.
Паоло продолжает наблюдать за стоящими к нему спиной агентами. Руки у него холодеют от напряжения.
Пока тот, что постарше, расплачивается, второй, прежде молчавший, небрежно роняет фразу, от которой у Паоло перехватывает дыхание
— Синьор Дондеро приехал сюда один?
Портье сдвигает брови: заметно, что он колеблется. Неприятностей ему, конечно, не хочется. Но агенты свое дело знают.
— Кто он?
— Вообще-то трудно сказать, были ли они вместе. Я только видел, как они разговаривали, и прибыли оба в один день.
— Имя.
— Журналист, Алесси. Из Рима.
Спины у обоях агентов напрягаются.
— Он здесь?
— Нет, вышел. Совсем недавно. И еще сказал, что не знает, вернется ля утром. Вот, оставил мне корреспонденцию, которую я должен передать на телетайп: сам он очень, занят.
Когда тот, что постарше, протягивает руку — точно как за ключом Дондеро, — Паоло переводят дыхание. Портье колеблется, но агент говорит:
— Никаких проблем. Мне нужно только взглянуть.
Агент пробегает глазами листки, я по его лицу видно, что он в замешательстве. Поджав губы, он показывает листки своему напарнику.
— Ключ, — требует он решительно, и портье тотчас выполняет приказ. — А ты оставайся здесь, — бросает он второму, направляясь к лифту.
Паоло, вынужденному сидеть в темном холле, зверски хочется курить. Сказывается напряжение, накопившееся за день. Краем уха он слушает, как второй агент выпытывает у портье какие-то подробности, но его это не очень волнует: свой ход он уже сделал. Если ход удачный, значит, у него будет несколько дней передышки. В противном случае…
Первый агент возвращается.
— Пошли, — слышит Паоло. — Нечего здесь время терять. Скажем, чтобы завтра организовали проверку.
Они выходят, а Паоло с облегчением засыпает в своем кресле.
Будит его шум лифта. Во рту ужасная горечь. Пока его не заметили, он тихонько выскальзывает на улицу. Ему нужно выпить кофе. Немедленно. И умыться. Еще очень рано, улицы почти пусты, в кафе только собираются поднимать жалюзи. Он проглатывает две чашки кофе и ополаскивает лицо над фонтанчиком в каком-то переулке.
Паоло чувствует, что влип, и сам виноват во всем случившемся. Не встреться он с Дондеро, тому не пришла бы в голову эта безумная затея. Наверное, следовало отговорить его, ведь можно было попытаться добыть нужную информацию другим способом.