Академия егерей
Шрифт:
Я забежал в проем между домами, перемахнул через покосившийся забор, напугал какую-то старушку в линялом синем плаще, пересек ее двор и снова оказался на улице. Да, именно так я оказался лицом к лицу с теми альвами. Вот еще мгновение — и я должен был вспомнить что-то еще, кроме их мантий, шлемов и белых перьев.
Кажется, я видел, как кто-то из альвов наложил заклинание, как двигалась его рука, как распахнулась на несколько секунд мантия… Что там было? Доспех? Какая-то одежда? Или мне удалось заметить цвет их кожи или волос? Да, их кровь была такой же красной, как и наша. Но до сих пор никто не видел ни их лиц, ни тел.
Мне не удалось даже сопротивляться их магии! Так, жалкие трепыхания, которые закончились то ли моей смертью, то чем-то более страшным — тем, о чем были мои кошмары. Как я был зол, сколько во мне было отчаяния, когда я понял, что все было тщетно, что я не могу спасти никого — даже себя.
Я крепко зажмурился: сейчас внутри меня снова бушевал огонь, как тогда в подвале алхимика. За закрытыми глазами я видел вспышки. Память не отпускала меня: в то же мгновение горели мои руки, и, несмотря на всю боль и отчаяние, я рвался вперед. Хотел выложиться до предела. Хотел, чтобы моя смерть не была напрасной… Чтобы не дать шрамам снова засветиться, чтобы отвлечь себя, я до крови прикусил губу. Боль слегка отрезвила, позволила продлиться воспоминаниям еще немного…
…Мои пальцы распадались, разлетались черным пеплом, картинка перед глазами расплывалась, покрывалась черными тлеющими пятнами, как будто листы бумаги. Это была смерть, наверное. По крайней мере, я так думал. Тогда иначе нельзя было думать.
В груди в один миг стало тяжело и больно. Я пошатнулся, оперся рукой о стену дома и прижал вторую ладонь к середине груди, там трепыхалось пронзенное острой болью сердце. Это было мое воображение… Или нет. Но на долю секунды я увидел или же мне показалось, что пальцы мои не рассыпались в пепел, а стали огненными вихрями…
— Воровка! — резкий окрик вырвал меня из странного состояния. — Держи воровку!
Кто-то мелкий с острыми локтями и плечами врезался в мой бок и отскочил, упав на дорогу. Я же едва устоял на ногах, тут же развернулся и покосился на того, с кем столкнулся. Девчонка — мелкая, рыжая и остроносая, в каких-то обносках, иначе и не сказать. Я подал ей руку, но она в ответ злобно зыркнула, сама чуть ли не прыжком оказалась на ногах и сорвалась с места.
— Держи воровку! — мимо меня проскочили несколько мужчин, один высокий, второй грузный. Мне даже пришлось посторониться, чтобы их пропустить. Проулок для нас троих был слишком узким.
— А ну проваливай с дороги, — наградили и меня драгоценным вниманием. Я мысленно пожелал неизвестным никого не догнать. Воровства не одобрял, но и вмешиваться не собирался. Что могла украсть такая мелочь? Пару монет? На мужчинах не было дорогой одежды или аксессуаров, они выглядели едва ли лучше маленькой воровки. Один так и вовсе разносил вокруг себя запах застоявшейся на дне стакана бормотухи.
Но девчонка далеко не ушла. На улице — чуть дальше от того дома, где я встал как вкопанный, погруженный в свои воспоминания — ее поймал гвардеец. Высокий мужчина держал девчонку за руку да так, что она едва касалась ногами земли. Двое обокраденных топтались рядом. Но кроме них появилось еще несколько человек — тоже дети, кто постарше, кто помладше.
— Не троньте Лиску! Сами вы воры! — кричал потрепанный грязный паренек, замахиваясь на гвардейца то ли камнем, то ли землей. За ним стояли еще какие-то дети. А я бы поостерегся это делать. Ведь любой гвардеец мог оказаться магом. А что мог противопоставить подросток стихийнику, для которого бросить разрыв или искру легче легкого?
Впрочем, кем надо быть, чтобы в действительности воспользоваться боевым заклинанием против детей, пусть и хулиганов? Я продолжил идти вперед, довольствуясь этой мыслью. Сейчас гвардеец просто должен был вызвать подкрепление и задержать провинившихся. И все. Но в следующий миг все пошло не так, как я ожидал.
— А ну отпусти ее! Не виновата она!
Комок грязи, брошенный слабой детской рукой, все-таки долетел до гвардейца и оставил черный неаккуратный след на штанине. Мальчишка испуганно замер, он и сам не ожидал, что так выйдет. А гвардеец скривился, резко выпустил рыжую девчонку да так, что она рухнула чуть ли не носом на камни, и уже свободной рукой сделал взмах.
Жало? За считанные мгновения до того, как сформировалось заклинание, я узнал его — по-особенному сложенные пальцы и жест. Жало — несмертельное, более медленное, чем разрыв, но все же болевое заклинание. И уж точно не стоило его применять на обычных жителях!
Я не собирался вмешиваться, не должен был, это было безрассудно привлекать к себе внимание. Я всего лишь в часах езды от Столицы, все еще уязвим! И по ходу глупец, если хочу поставить на кон свою новую жизнь! Но когда жало зеленой искрой скользнуло к мальчишке, я стал на его пути и пальцами левой руки сжал щит.
33. Астер
Я проснулась от деликатного постукивания в дверь. Вставать не хотелось, было приятно лежать и наслаждаться ощущением — мне никуда не надо спешить. До сих пор удивляло, как все-таки повернулась моя жизнь… Как необычно, когда тень отца не стоит у тебя за спиной. Ощущение свободы действительно окрыляло.
За окном белело полупрозрачное туманное марево, легкий золотистый оттенок намекал, что где-то там — в вышине, над городом — есть утреннее солнце. Слойг уже давно проснулся, я слышала какой-то шум с улицы. Надо и мне вставать, но не хотелось.
Над головой висел серый потрепанный балдахин со следами вышивки, вчера ночью он показался мне просто однотонно-черным. Сама постель пахла цветами, точнее алхимической отдушкой — три капли на литр воды для полоскания. Я предпочла бы нейтральные запахи, но гнать куда-то парнишку, чтобы он нашел другое белье, а потом ждать, когда он его перестелет… Нет, я не настолько принципиальна.
Одеяло придавливало меня к постели, я натянула его почти что на голову: чем дальше продвигалась на север, тем неприятнее становилось лето — влажное, холодное. Впереди маячила необходимость забрести в одежную лавку. Иначе мерзнуть мне в стенах Академии, это я чувствовала всем нутром.
Я мысленно подсчитала доступные деньги, кажется, покупку самострела придется отложить. Ограничусь снарядами и ингредиентами. Кое-что получится собрать по дороге, на тех же болотах водились водяные змеи и квикинды, шкурки последних использовались в защитных и заживляющих бальзамах, росли десяток нужных мне трав и цветов. Осталось только обжиться в Академии, подготовиться к вылазке на болота и отметить места произрастания трав, а потом наведываться и собирать их. Я сложила руки на груди и выпрямилась в постели, мысль о работе в Академии почти перестала меня раздражать.