Аквариум
Шрифт:
Вообще, это было очень необычно. Как будто, пока я был под действием дряни, которую мне всадил в шею хренов Доктор, кто-то подверг меня неслабому тюнингу. Или круто прокачал, выражаясь молодежным, геймеровским слэнгом.
Так что, скучно мне совсем не было. Я внимательно прислушивался к себе, изучая произошедшие перемены. Во-первых, сильно обострились все чувства. В темноте, конечно, я не видел, для этого даже кошкам необходимо хоть какое-то количество рассеянного света, который здесь отсутствовал. Зато слух стал намного острее. Я мог разложить окружающую меня тишину на еле слышный гул трансформатора где-то за стеной, шелест воды в трубах, потрескивание несущих элементов здания, в котором я находился. Стены и перекрытия всегда испытывают нагрузку, даже
Помимо внезапно усилившихся пяти обычных чувств, появилось новое, шестое. Я бы назвал его чувством ориентации в пространстве. Это сложно понять и объяснить, не испытав на себе, но неожиданно я обнаружил, что хоть ничего не вижу вокруг, но совершенно ясно ощущаю габариты помещения, а также форму и расположение всех предметов, находящихся в нем. Вон больничные каталки у стены напротив, слева дверь, справа ведро, любезно предоставленное местной администрацией. Более того, за стеной, к которой я был прикован, я ощущал плотную толщу земляных масс, давящих на нее. За правой стеной — тоже самое, но за остальными двумя я чувствовал целую череду помещений. В голове словно прорисовывалась трехмерная схема. Моя каморка, длинный коридор, по обеим сторонам которого расположены небольшие кубические объемы комнат, и большое просторное помещение в конце, где, как мне показалось, я даже мог ощущать присутствие нескольких человек. Чуть напрягшись, я увидел все здание целиком. Я находился на втором подземном этаже. Надо мною полуподвал или цоколь, наполовину торчащий из земли, выше — еще три этажа, соединенных между собой двумя лестницами в торцах. Здание не очень большое, площадь застройки квадратов четыреста. Дальше, к сожалению, было сложнее. Пространство вокруг дома я ощущал плохо и нечетко. Вроде угол каких-то нешироких проездов, остальное непонятно. Дальность моего нового зрения явно ограничена. Хотя мне и этого подарка за глаза…
К тому же, помимо физических параметров мира, я теперь очень явственно ощущал его, так сказать, чувтвенно-энергетические характеристики. Я точно знал, что на улице день, около шестнадцати часов. Вокруг — безразлично-злобная давящая аура Города, особенно явственно ощущаемая в этом районе. Причем представлялась она мне чем-то типа температурной карты местности, какие иногда висят на сайтах метеослужб. На равномерном светло красном полотне то тут, то там проявлялись небольшие плотные алые пятна, видимо, обозначающие бродящее по улицам зверье, а слева общий фон постепенно темнел, становясь темно-багровым, словно оттуда надвигался грозовой фронт. Скорее всего, в той стороне находился стадион и обитающие на нем твари, так как эманации злобы и нечеловеческой равнодушной жестокости резко усиливались именно там. Причем эта черная аура не только отталкивала, вызывая безотчетный страх, но одновременно манила и завораживала, пытаясь сломать волю.
Блин, может началось? — мелькнула мысль. — Я тоже начал превращаться?
Внимательно ощупал правой рукой левую кисть, закованную в браслеты. Вроде все как обычно. Ладонь, пальцы, костяшки, ногти. Онемела, припухла, но никаких раздутых суставов и когтей нет. Наверное, это все же что-то другое… Интересно, что бы сказал на это Леший…
Так, методом проб и ошибок, изучая нового себя, словно пытаясь разобраться в сложной незнакомой аппаратуре, к которой забыли приложить инструкцию по эксплуатации, я провел часа четыре. Постепенно перестал обращать внимание на холод. Однако снова начала мучить жажда и голод, болел сломанный зуб. Но деваться некуда, придется терпеть…
Решил, что пора вздремнуть. Думать, что делать завтра, надо на свежую голову. Сейчас там явно перегруз из-за свалившегося неизвестно откуда подарка. Долго икал более-менее подходящую позу, наконец, кое-как устроившись, закрыл глаза. Сон пришел тут же, однако ненадолго.
Скрип отодвигаемого засова был очень тихим, гость старался не шуметь, но я все равно мгновенно проснулся, приводя организм в боевую готовность. Мало ли, может Кирюша меня убивать пришел. Однако тут же расслабился. Нет, не Кирюша. Я знал, кто это еще до того, как темноту разрезала узкая полоска света, и в проеме возникла тонкая стройная фигура. Постояла на пороге, наверное, привыкая к темноте, разглядела меня, быстро подошла к трубе, поставила что-то на пол и отошла обратно, тихо закрыв дверь. Сама осталась. Уселась на каталку напротив меня, застыла.
Я смотрел на нее своим новым трехмерным зрением. Даже в виде расплывчатого образа, транслируемого в мозг подсознанием, она была красива. Очень.
— Привет. — сказал я.
— Виделись. — ответила она после долгой паузы. Снова помолчала, потом спросила:
— Почему ты меня вчера не убил?
— А что надо было?
— А ты, что — еврей?
— В смысле, — не понял я.
— Вопросом на вопрос отвечаешь…
— А-а… Нет, я — русский.
Неужели только это спросить и пришла? Любопытная…
— Ну так? — не выдержала она. — Почему?
— Я с девочками не воюю.
Усмехнулась:
— Нашел девочку…
— Ну, кто скажет, что ты мальчик, пусть первым бросит в меня камень. — процитировал я классиков. — Что приперлась-то? Поболтать просто или освободить меня хочешь, в благодарность, так сказать?
— А ничего не завернуть? — фыркнула она. — Я тебе вон поесть принесла, а ты хамишь тут.
— А Ромео твой не против?
— Какой Ромео?
— Ну, который — Ренат.
— А откуда ты?.. — удивленно начала девушка. Потом снова усмехнулась. — Ромео… Не до меня ему сейчас. Вы в нем дырок вчера понаделали, помнишь?
— Сам виноват. — сказал я, нащупывая бутылку воды и открытую консерву с килькой. — За еду — спасибо. Ну давай, выкладывай. Что хотела?
Она опять надолго замолчала. Я в это время с удовольствием поедал далеко несвежую рыбу, шумно запивая ее водой. Наконец она тихо спросила:
— А ты правда с пивзавода?
— А смысл мне врать? — ответил я с набитым ртом.
— Нет, ты точно еврей! Ну так да или нет?
— Да, я с пивзавода. У нас бункер прямо под строяком.
— Значит ты окрестности там хорошо знаешь?
— Вполне.
— На углу Пилоновской и Старогвардейской, прямо около площади, свечка была, такая бело-синяя, — быстро, с жаром заговорила девушка. — Она там стоит еще?
Епта! Вот у нас большая деревня! Это же та самая свечка, где я с Волосатыми воевал!
— Стоит. А что?
— Жила я там. — ответила она. Помолчала, явно колеблясь, потом спросила. — Если я тебе помогу отсюда выбраться, доведешь меня до нее? Тебе же все равно к своим возвращаться надо…
Так, все понятно. Слухами земля полнится. Плавали, знаем…
— Что, домой переночевать потянуло? — с усмешкой спросил я.
Мой вопрос явно застал ее врасплох:
— Ну… А почему ты так спрашиваешь?
— Тебя как зовут, ночной гость?
— Настя… Я не поняла…
— Так вот, Настя. — перебил я ее. — Не знаю, кто и зачем рассказал тебе эту байку, но со стопроцентной гарантией могу тебе заявить, что все это полная херня! Я сам в прошлом году повелся, поперся в свой бывший дом, но не дошел. И хорошо. Итак чуть без башки не остался. А те, кто дошел, предсказаний не оправдали. Все здесь остались. Только в виде фарша. Туда, в тот мир, никто не вернулся. Нельзя вернуться в место, которого нет… Просто, видимо, надо людям на что-то надеяться, жить ради чего-то, вот и придумывают всякие идиотские истории, да еще другим рассказывают, головы морочат…