Александр Яковлев. Чужой среди своих. Партийная жизнь «архитектора перестройки»
Шрифт:
…Вот это да! По залу пробежала волна — то ли недоумения, то ли недовольства. Как это? Еще никогда с цековских трибун не звучало подобное: самая великая в мире страна скоро станет второразрядной державой. Впрочем, закончил зав. отделом вполне миролюбиво:
— Главное сейчас — убедить людей, что на работе нужно работать! И только! Что мы должны добиваться в учебе в новых условиях? Перед сектором и Домом политпросвета стоит огромная задача — посмотреть на свою деятельность открытыми глазами и перестроить свою работу к 1986/1987 учебному году. А теперь, раз машина уже идет, пусть идет, ничего, видимо, уже не сделаешь, но нужно посмотреть, что можно изменить уже в этом учебном году [154] .
154
Цит. по: ГА РФ. Ф. 10063. Оп. 1. Д. 116.
Инструкторы, консультанты, заведующие секторами и замзавы расходились после собрания, почесывая затылки. Всем стало ясно: по-прежнему работать будет уже нельзя. А как работать по-новому?
Все только начиналось.
Интересная и важная деталь: Александр Николаевич, хорошо зная цену сотрудникам своего отдела, почти никого не уволил. Более того, он избегал жестких оценок, когда речь шла о явных промахах того или иного сотрудника, он даже в приватных разговорах между «своими» никогда и ни о ком не отзывался уничижительно.
«Внешне все происходило корректно, — заметил по этому поводу в разговоре со мной его помощник Н. А. Косолапов. — А что там было внутри у Александра Николаевича, какие бури кипели у него в душе, это один Бог знает» [155] .
Хотя одного сотрудника он совершенно точно из отдела убрал, рекомендовав его формально на более высокий пост — помощника кандидата в члены ПБ А. П. Бирюковой. Речь о Ю. Н. Солодухине, выпускнике философского факультета МГУ, старожиле ЦК. Юрий Николаевич тогда возглавлял группу консультантов, где собрались самые «передовые умы».
155
Косолапов Н. А., интервью автору.
Сначала их отношения складывались вполне пристойно, новый начальник доверял Солодухину готовить речи генерального секретаря, проекты важных партийных постановлений. Затем руководитель отдела включил опытного речеписца в группу по подготовке документов к XXVII съезду КПСС. Все участники этой группы надолго засели на даче в Волынском, где работали над отчетным докладом съезду и над новой редакцией программы партии.
Как рассказывал мне Юрий Николаевич, экономический раздел программы писали две группы абсолютных антиподов: одну составляли либералы-рыночники, в другой были сторонники жесткого планового хозяйства.
Яковлев производил на меня двойственное впечатление. С одной стороны, я видел: он хорошо образован, начитан, особенно глубоко владеет международной тематикой, никогда не ругается, не поднимает голос, со всеми ровен, не корчит из себя большого начальника. Но, как я вскоре убедился, в глубине души этот человек был очень амбициозен и не прощал своим сотрудникам «вольностей». Например, я по своей наивности во время наших отдельских совещаний, выслушав идеи Яковлева насчет перестройки, говорил ему: да, вы правы, эти идеи (например, по социально ориентированной рыночной экономике) были высказаны европейскими социал-демократами в таком-то году и в таком-то месте. А ведь Яковлев преподносил эти идеи как свои собственные. То есть я проявлял явно излишнюю эрудицию, за что вскоре и пострадал.
Почувствовал охлаждение, меня стали реже привлекать к написанию «судьбоносных» бумаг, приглашать на совещания «узким кругом». Но я не сразу понял, что пора думать о новой работе.
Прошел съезд. Мне казалось, что все идет хорошо, что это испытание мною успешно выдержано. Но однажды жена мне говорит: «Звонил Володя Мудрачей, он сказал, что тебя вскоре сделают помощником секретаря ЦК Бирюковой». Володя работал ученым секретарем в журнале «Вопросы философии», и в штате того же журнала трудился сын нашего заведующего Толя Яковлев. Якобы он и предупредил моего друга о моем грядущем перемещении.
Через несколько дней меня пригласил к себе заведующий Общим отделом ЦК Анатолий Лукьянов, мы с ним были в добрых отношениях на почве любви к поэзии. Говорит:
— Юра, вот такое решение принято — направить тебя помощником к Бирюковой. Она в ЦК человек новый, а ты опытный, знающий, кому как не тебе поддержать Александру Павловну.
Я удивился:
— Но ведь ее ведомство вовсе не по моему профилю. Она как секретарь ЦК курирует легкую промышленность, а я идеолог, философ.
— Справишься, — махнул рукой Лукьянов. — А будет трудно, мы тебе поможем.
В ответ на мой вопрос о причинах изгнания из Отдела пропаганды он честно признал:
— Не с теми дружишь.
И пояснил: не надо было мне демонстрировать свою лояльность редактору журнала «Коммунист» Ричарду Косолапову и Вадиму Печеневу — помощнику генсека Черненко. Их обоих после смерти Константина Устиновича сместили, Косолапова определили профессором в МГУ, а Печеневу дали унизительно ничтожную должность в журнале «Политическое самообразование».
Я действительно дружил и с тем, и с другим, причем наша дружба продолжалась еще со студенческих времен, а Яковлеву это не понравилось. Он меня даже не пригласил к себе при уходе из отдела.
Вот так все наши отношения и прекратились. Правда, был еще один эпизод, хотя и опосредованный. Год спустя мне звонит Мудрачей: «С тобой очень хочет поговорить Толя Яковлев. Только не по телефону». — «Ну, тогда пусть приезжает к нам в ЦК». Встретились. Оказывается, сын Александра Николаевича откуда-то узнал, что мой сын Олег успешно пролечился от нервного расстройства у доктора Столбуна — был такой человек, который брался спасать запущенных пациентов со сложными диагнозами, например неврастеников, наркоманов, алкоголиков… И вот Анатолий попросил: а нельзя ли поспособствовать, чтобы устроить к Столбуну его дочь, которая страдала от какого-то редкого заболевания, кажется, это была анорексия. Я пообещал свое содействие.
Звоню Столбуну, он мне говорит: «Ну, не знаю, это ведь внучка члена Политбюро». Но все-таки взял ее к себе и вылечил [156] .
156
Солодухин Ю. Н., интервью автору.
У Яковлева не было ни времени, ни нужды осматриваться в новой обстановке, узнавать людей с их особенностями и возможностями. По поводу кадров он, повторим, сразу определился: будет работать с теми, кто есть. Что же касается текущих дел, то с первых же дней их оказалось так много, что работа продолжалась иногда до полуночи с обязательным захватом субботы, а то и воскресенья.
В конце декабря 1985 года он пишет записку на имя М. С. Горбачева с названием «Императив политического развития». В ней подробно обосновывает необходимость всестороннего реформирования советского общества.
Обратим внимание на то, что с первых же строк этот документ подчеркивает «потенциальную прогрессивность социализма», а конечным результатом реформ провозглашается «укрепление и развитие социализма, укрепление и развитие партии и государства, усиление привлекательности нового строя» [157] .
Тут сразу возникает вопрос: привлекательность чего — социализма или «нового строя»?
Однако по дальнейшем прочтении документа становится ясно, что его автор не мыслит реформы вне социалистической парадигмы. Так, в разделе «Принципы процесса» в числе первых принципов Яковлев называет «повышение динамизма общества путем более полного использования преимуществ строя, развития его коммунистической природы», а ниже, говоря о свободе выбора, подчеркивает, что свобода должна быть «исключительно и всецело на базе социализма».
157
Здесь и далее цит. по: ГА РФ. Ф. 10063. Оп. 1. Д. 380.
Более радикально автор записки видит реформирование власти, хотя и оговаривается (на всякий случай), что «изменение методов руководства обществом со стороны партии должно означать усиление ее мощи по существу», да еще вдобавок и обильно цитирует В. И. Ленина, особенно когда отказывает партии в фактическом руководстве хозяйственными делами, то есть экономикой. Он предлагает оставить в аппарате ЦК КПСС лишь шесть отделов: экономической политики, социальной политики, идеологический, организационно-кадровый, международный и общий.
А. Н. Яковлев с помощником Н. А. Косолаповым. [Из архива Л. Шерстенникова]
Далее Яковлев формулирует свои предложения по поводу парламентаризма и выборной системы. Парламент, по его мнению, должен быть не формально-парадным, каким он был все предшествующие годы советской власти, а работающим, «который занимается повседневной жизнью страны». И выборы надо делать «не избранием, а выбором, причем выбором лучшего», а этот «лучший» должен зависеть от избирателей, «действительно выражать их мнения своими устами, а не свое мнение от их имени». Обязательны подотчетность и сменяемость депутатов, всесторонняя гласность, реальная независимость судебной власти, конституционно зафиксированная защита прав личности.
В. А. Кузнецов (помощник члена Политбюро), А. Е. Смирнов (личная охрана), С. К. Александров (секретарь), Татьяна Платонова (референт Яковлева). [Из архива А. Смирнова]
Пожалуй, самым слабым в этом документе выглядит раздел о реформах в области хозяйственной жизни. С одной стороны, Яковлев пишет о необходимости ее глубокой демократизации, но тут же, словно спохватившись, оговаривается: «нужна широкая демократия в экономике, сочетаемая с централизованным государственным управлением ею». Пока — ни слова об элементах рынка. Зато много вполне демагогических рассуждений о «реальном участии масс», создании организаций «типа рабочих советов» и опять — бесконечные ссылки на труды В. И. Ленина. Правда, в самом конце этого важного раздела Александр Николаевич позволяет себе некоторую вольность: «Возможно, подумать о том, чтобы вся система обслуживания и торговли была построена на кооперативных началах».