Александри В. Стихотворения. Эминеску М. Стихотворения. Кошбук Д. Стихотворения. Караджале И.-Л. Потерянное письмо. Рассказы. Славич И. Счастливая мельница

Эминеску Михай

1896

ЛЕГЕНДА О ЛАСТОЧКЕ

Перевод В. Корчагина

На зорьке, в ранний час, Поет, щебечет ласточка Под крышею у нас. …Она была не птицей, А статною девицей, Невиданной красавицей И дочерью царя. Как цветик, расцветала, Как солнышко, сияла, Приветливо и радостно Улыбкой всех даря. И вот уж о царевне, Как новость по деревне, Бежит молва — из уст в уста, За горы, за моря… Над лугом ястреб взмыл; Зовет на помощь ласточка, Кричит — и нет уж сил… Разряжены, богаты, Шли чередою сваты. Слетались женихи к дворцу, Как стаи журавлей. И плакала бедняжка: «Ах, как на сердце тяжко! Страшусь не свадьбы, матушка, — Чужбины. Пожалей!» Но мачеха сурово Свое сказала слово — И едет дочь немилая Вдаль от родных полей… Уснул под снегом луг; Отбилась птица-ласточка От стаи, от подруг. …Где волны с ветром бьются — Там корабли несутся, Увозят дочку царскую В далекую страну. Она, с тоской во взоре, Взглянула в сине море И перстень с пальца бросила В холодную волну. «Жених жестокий! Помни: Коль не вернут кольцо мне, Перед тобою уст своих Вовек не разомкну!..» Разрушен птичий дом: Лежат птенцы убитые На камнях, под гнездом. …За морем, на чужбине, Крушась о злой судьбине, Послушна повелителю Страдалица-жена; Тоску глубоко прячет, Не сетует, не плачет, Но клятву над пучиною Не зря дала она: Покорна, как овечка, Да только — ни словечка; Молчит, как будто заживо Давно погребена… На круче, у реки, Подстерегают ласточку И когти и силки. …Довольные собою, Веселою толпою Пришли рабы к властителю — И слышит весь дворец О дивном их улове: Вот в пятнах рыбьей крови Кольцо; как не узнать его Из тысячи колец! Король спешит с находкой К своей супруге кроткой — Сказать, что немоте ее Настал теперь конец… Над лесом грянул гром; О

землю бьется ласточка С поломанным крылом. …К жене придя с улыбкой, Рукой, от крови липкой, Король к себе привлек ее: «Твое кольцо нашли!» Погладил плечи, шею… Но что случилось с нею? Рабы уж не напрасно ли Тот перстень принесли? Ей ветер вскинул руки, И с криком, полным муки, Она, как птица, трепетно Метнулась от земли. И диву все дались, Когда взлетела ласточка В синеющую высь. Порхнула в мир просторный В своей одежде черной, — Всегда на королеве был Лишь траурный убор… С тех пор над речкой, в поле О тягостной неволе, О днях молчанья ласточка Ведет свой разговор; О доле, ей сужденной, О ласках обагренной Руки. На шее ласточки Кровавый след с тех пор.

1896

ПЕСНЯ РЕДУТА

Перевод С. Шервинского

Все в редуте — львов смелей! Вон они — башибузуки, Их шаги, их речи звуки… Кто ж над их ордою всей Старший? Стрымбэ-Лемне, что ли? Нет, пожалуй, что поболе: Старший — Чяка-Пака-бей. Всем цена им — пять за грош. Храбрецы, и в полном блеске, — Только больно скачут фески, Как затреплет душу дрожь! Ноги к носу им пригнуло. В три погибели свернуло… Да… К таким не подойдешь! Голый голому под стать: Прибавляет им отваги, Что дерутся голы-наги, — Так, мол, легче воевать! Ой, браток! Храбры, а сами Так и лязгают зубами, Видно, точат — нас кусать! А Осман, их господин, Под дырявые ошметки Заказал себе подметки, Сел на палку, сам один, И успел-таки до ночи, Погоняя что есть мочи, Переправиться в Вадин. Крикнул: «Черти! Придушу! Платят вам не по работе, Даром плов казенный жрете. Всех раздену, иссушу! Эй, Ахмет-Махмет, иль как там!.. Живо! Марш прямейшим трактом!» Люди слушают пашу, Сами шепчут: «Поглядим! Раздевать того нелепо, Кто и так уж гол, как репа». Да как гаркнут: «Чок селим!» — Сами ж телом и душою Все дрожат перед пашою — И добавили: «Летим!» Турков двигается рать, Поднялась в одну минуту. И румынская — к редуту. Нам ли могут помешать? Капитаны, янычары Растеряли шаровары — Трудно в гору-то бежать! Наши пушки без конца Им гремят: «Куда вас гонит? Ни чужой, ни свой не тронет, — Нет такого удальца! Табачку бы лучше дали!» — И, представь себе, кидали: Турки — добрые сердца. Тоже голый, на юру, Я, служивый Пэвэлоя, Мок и пел. Поем, не ноя, — Нам и голым по нутру Песня! «Поздно или рано, — Думал я, — словлю Османа И рубаху отберу!»

1898

УМИРАЮЩИЙ

Перевод И. Гуровой

Последним багрянцем играя, К вершинам уходит закат, В долине — прохлада сырая. Забытый своими солдат Там бьется, хрипит, умирая. Все кости раздроблены. Клубы Тумана плывут над ручьем. Напиться!.. Хоть каплю одну бы!.. Добраться, достать — рукавом Смочить посиневшие губы… Но слабо рука шевелится, И кровь на шинели густа. Уж сутки он жаждой томится, Уж сутки за ветви куста Пытается он ухватиться. Вода. У воды — незабудка. До льющихся струй — только шаг. «Как пес, издыхаю!!!» И чутко К хрипенью прислушался мрак. Молчанье глубоко и жутко. Приподнял разбитое тело — Ценою такого труда! От муки лицо побелело. Он слышит, как плещет вода… Нет сил, и рука онемела… И, челюсти стиснув, свалился, Опять до воды не достав. В колючем ознобе забился… Вцепившись зубами в рукав, Тяжелой шинелью укрылся. Заря на горах догорает… Что шепчет в беспамятстве он? Он молится иль проклинает? Был парень красив и силен, И вот — молодой — умирает. Качаются сонные буки… Он больше не кличет своих. Недвижны холодные руки. Вздохнул он глубоко и стих: Со смертью окончились муки. Венцы золотые надели Леса на вершинах холмов, А ветер баюкает ели, Поет среди старых дубов, И воды ручья заблестели. Скользя в бесконечном просторе, На мертвого смотрит луна. Была она красной, но вскоре Бескровною стала она: То жалость иль, может быть, горе?..

1899

БЕЗДЕЛЬНИК

Перевод А. Голембы

Слагаешь ты дойну, спокойный Мой лес, — и по нивам плывет, В пшенице звенит эта дойна. Она в ручейках зажурчала: Весь мир без конца и начала Ту дойну поет. Прохладно под сенью платана, Холмов потемнела семья, А тучи плывут неустанно — Лучом они тронуты чистым: Одел он венцом золотистым Лазури края. Гляжу, как ширяет простором Орел, обитатель небес, Уже он не больше чем ворон, Уже он не больше ладони… В лазурном колышется лоне — И вовсе исчез. Стук дятла мне слышен все время И звонкие щебеты птах: Слетелось крылатое племя! А в золоте спелой пшеницы Жнецы и веселые жницы, Лучи на серпах! А тучи, светлея, темнея, Растут и меняются вмиг: Вот пасть ядовитого змея, Орлы и орлицы седые, Строптивые кони гнедые Из глубей морских! Плывет по волнам чудо-юдо, А гном — бородатый чудак — (Взялась только сила откуда?) Хохочет, деревья корчуя! Темницу, где корчится Груя [77] , Ломает Новак. И сказочный волк завывает, И ведьмы танцуют потом, А баба-яга убивает Бойца-силача земляного; Конь-солнце взвивается снова… Дракон под мостом! Тянусь я к прекрасной Иляне, Красы ее ласкова власть! А феи скользят по поляне, Купаясь во влаге заветной; Пытается витязь рассветный Их платья украсть! Но вот мальчуган светлокудрый Явился — нет краше лица! Ребенок спокойный и мудрый, Вечернею тишью рожденный, Блаженный, умиротворенный, Сидит у крыльца. Шагает он травкой и ряской, Спускается горной тропой, Ко мне подбегает с опаской, — Глядит из трущоб и расселин И снова бросается в зелень, Сын дремы слепой. Он рядом — и лобик невинный Склонился к челу моему, — Мерцающею паутиной Он веки мои покрывает. Усталые очи лобзает: Плыву я во тьму! Его не спугнуть я стараюсь, Он словно грозит мне: «Не тронь!» Глаза протереть я пытаюсь, А он, улыбаясь туманно, Кладет мне на голову — странно — Мою же ладонь! Скрывается он в кукурузе, Уткнувшись в ладони лицом; Не веря сонливой обузе, Стараюсь поднять свое тело; Но веки полны до предела Дремотным свинцом! А ветер в пшенице хлопочет, А дойна вселилась в сердца, А лес униматься не хочет, А воды журчат по долинам, По руслам привольным и длинным, — Журчат без конца!

77

Груя, Новак— герои многих румынских и молдавских народных легенд и баллад, посвященных борьбе за свержение турецкого ига и за социальное раскрепощение.

1900

ЛЕСНАЯ СВАДЬБА

Перевод И. Гуровой

Пир веселый и богатый Шел среди ветвей. Собралась родня и сваты — Свадеб на сто бы хватило! Свадьбу много посетило И других гостей. А когда же было это? Я не знаю сам, Ждите от других ответа. Что вы к бедняку пристали? Знаю только — угощали Всех на славу там. Перепелкавперевалку Через лес и дол Пронесла калач и палку. Полем шла; в траве шуршала; Всех на праздник приглашала, Кто навстречу шел. «Ты куда зовешь, сестрица?» «Празднуем в лесу Свадьбу. С нами веселиться Приходи, а то обидишь! Приглашения, как видишь, Я гостям несу». «Кто жених, хотела б знать я? Где его земля?» «Певчий дрозд.Не знаешь, сватья? Самому царю известен!» «Чем богат он, кроме песен?» «Вон его поля! А невеста — горихвостка, Чудо красоты! Платьице — на блестке блестка. Ходит в шелковом наряде, А сапожки шьет в Царьграде, В волосах — цветы!» «Что ж, на праздник ваш, пожалуй, Соберусь и я!» «Обязательно пожалуй!» И бежит, не уставая, Перепелка, созывая: «К нам на пир, друзья!» Стаи родичей пернатых С высоты небес, С гор, болот, полей богатых, С перелесков и опушек, Из соседних деревушек — Все слетелись в лес. Гости переночевали В дуплах старых лип, Вместе с ранней зорькой встали. На дубу — алтарь. «За дружку… Эй, вина налейте в кружку, Что-то я охрип!» Значит, дружка… Солнца краше У него наряд. «Знать, павлин?»— «Да, правда ваша!» За невестой цаплявстала — Паване пришла, — сказала, Будто умер брат. Был ли поп? Ну как такое Спрашиваешь, мать? Знаешь горло золотое Жаворонка? Вот старался! Он у сербов обучался, Как псалтырь читать. Пел на клиросе умело Перепел-певец. А сорока в хоре пела. Цаплямолодых водила, Золоченое кадило Нес дьячок – скворец. В доме жениха — эй, тише! — Хлопоты с утра. Аистподнял флаг на крыше, Дятелгвоздь вбивает бойко, А венки таскает сойка, Вешать их пора. В кухне — ссоры, смех и споры. Там стряпня идет. Галкарыбу жарит споро, Соколрвет ее на части, А щеглыворуют сласти — Уж такой народ! Мясо ястребыхватают, Хоть кипит котел, Острым клювом нарезают И кладут остыть покуда. Зябликитаскают блюда — Накрывают стол. Фартук ласточканадела, Убирает дом. И стрижамхватило дела: Лавки притащили дружно И нести на стол им нужно Кувшины с вином. А кому досталось в кружки Наливать вино? Что и спрашивать— кукушке! Что она вещунья-птица И на речи мастерица, Знают все давно. Выпьдудит на окарине, — Шея-то крива, А сама серей полыни! Воронскрипку взял из ели, Чижиграет на свирели, На кобзе — сова. Трясогускиподметали: В поднятой пыли Только хвостики мелькали. Зала — даже князю впору! И под дубом дружно хору Все плясать пошли. Голубитоптались лихо: Сырба — пляска их. Отличилась воробьиха… И не вспомнить по порядку! Сам гусакпошел вприсядку, Вслед за ним жених. Выпьсцепилась вдруг с синицей, Позабыв трубу. Еле розняли их птицы. Чибисза бекасомгнался: «Эй, куда мой жук девался?» «Он в твоем зобу!» Было бы вино, а ссоре Быть наверняка! Потерял ты зубы в споре? Ничего, случалось хуже! Ты не вешай носа, друже, Из-за тумака! Сотни клювиков пищали В зелени густой, Отвечали эхом дали, Старый лес казался тесен, И лился веселых песен Звонкий разнобой. «Был ты там?» — Налейте кружки! Что спросил, дурак! Я — да не был на пирушке? Кто когда слыхал такое? Из скорлупки пил вино я Да гонял собак! Я на свадьбе той богатой Помогал родне, Нарубил им дров лопатой, В сите натаскал водицы И сюда быстрее птицы Прискакал на пне.

1900

РОЖДЕСТВО В ЛАГЕРЕ

(На поле Смырдана, 1877 г.)

Перевод С. Липкина

И даже те, кто шутит постоянно, Полузамерзшие, замолкли ныне. Их острая тревога безымянна. Им кажется: они умрут в пустыне, Куда судьбой заброшены нежданно. В немом снегу погребена палатка, Нет ни тропинки, ни дверей, ни неба. Сидят в парадной форме для порядка, Сидят, подогревая корки хлеба Застывшего… Да, им, видать, несладко. Вот слышен шум вдали. То гул орудий Иль колокола сельского раскаты? Сегодня рождество справляют люди. Заплакал кое-кто… Грустят солдаты, Их головы опущены на груди. А дома люди празднично одеты. Огонь веселый в очаге пылает. Гостеприимной дружбою согреты, Пришли соседи. Пес визжит и лает, И раздаются шутки и приветы. А на столе — удавшийся на диво На полотенце хлеб, вино в кувшине. И дед, всегда сидящий молчаливо, Здоровья, счастья всем желает ныне И пьет вино домашнего разлива. Хозяйка, повязав передник новый, Все время бегает и суетится, Для всех находит ласковое слово, На лавку просит каждого садиться,— Как бы из сердца создана сплошного. Ее малыш, растущий понемножку, Ручонками задвигал в колыбели. Вот он ко рту подтягивает ножку. В сиянье солнца тучи заблестели, И все прильнули весело к окошку. На улице сверкают даже тучи! Веселье, праздник, суета, наряды. И старый дед, чтоб рассмотреть получше, К стеклу пригнулся… Снежные снаряды Летят, смеются девушки певуче. Вот окружили девушки толпою Толпу парней поменьше. Снега груду Разворошили, заняты борьбою Веселою, и снег блестит повсюду — За пазухой, в кудрях и над губою… А здесь — пустыня. Вряд ли посторонний Путь проторит к палатке сквозь сугробы. Лишь ветер изливает в долгом стоне Свою тоску, исполнен дикой злобы, И реют вороны на небосклоне.

1900

ПИСЬМО ИЗ МУСЕЛИМ-СЕЛО

Перевод К. Ваншенкина

Пусть в добром здравии найдет Тебя мое посланье. Здесь ветер воет, дождик льет, Ненастье — наказанье. Со мной сын Аны — наш Антон, Душа да кости, хворый, — Заплачешь, так он изможден, — И месяц уж который! Ты знай, что здесь была война, Смерть не на шутку, мама, — Как листья с веток, нас она Сбивала наземь прямо. И сам почувствовал я вдруг, Как пуля подлетела И, — места не нашла вокруг, — В груди моей засела. Но лучше мне уже теперь, И думаю, что скоро Передо мной раскроют дверь, И я увижу горы. Да, просьба у меня к тебе: Обрадовавшись сыну, Не собирай у нас в избе Деревни половину. Ох, сколько тут без рук и ног! Сходи к попу в селенье, Мне по его молитве бог Дарует исцеленье. А если денег нет в дому, Скажи: когда приеду, День отработаю ему, Или сходи к соседу. Сынка оставил я мальцом, Годочков трех примерно. Он стал, наверно, молодцом И шалуном, наверно. А шапка есть на пареньке? Зима уж недалеко… Овчинка там… на чердаке… Иль продали до срока? Теперь жене моей наказ — Купить косу на славу. Цела ли старая сейчас? Была истерта, ржава. Опять звенела бы коса, А птица бы кружилась, Трепал бы ветер волоса, Трава б к ногам ложилась. Пусть перебьется как-нибудь Жена моя, солдатка. И нам тяжелый выпал путь, И нам страдать несладко. Но все же наш разгромлен враг, — Мы тоже не из слабых. Мы шли вперед за шагом шаг, Преследуя арапов. Они укрылись под землей, Но бились мы нехудо; И, несмотря на нрав их злой. Всех выбили оттуда. А император их — Осман Был нами ранен в ногу, И сам попался в наш капкан И с ним арапов много. Он думал, все мы простаки, И сможет он, мошенник, Опять поднять свои полки!.. Наверно, вам священник Сказал о том немало слов, Ведь он читал газету… Как продал он своих волов? Купил бы… денег нету. А рана — ох! — болит моя, Тоска меня съедает. Домой хочу вернуться я, — Король не отпускает. Но буду я в родном дому, Об этом твердо знаю. Тогда я крепко обниму Тебя, моя родная. ……………………………… Так написать просил Ион, — Его помянем снова! — Я ждал, покуда жив был он, И сдерживаю слово. Господь тебя утешит, знай! Война не без урона. Писал ефрейтор Николай, Друг твоего Иона.

1901

МЫСЛИ

Перевод Е. Аксельрод

На крылечко после хоры Вышли девушки гурьбой. Из цветов они уборы Разноцветные сплетали И о чем-то щебетали Стайкою цветной. Ты ж задумалась глубоко, Ты оставила подруг И стояла одиноко, Столб холодный обнимая И в мечтах не замечая Никого вокруг. Как, любимая, скорее Мне узнать твои мечты? Для меня всего милее, Если ночью молчаливой На крыльцо свое пугливо Тихо выйдешь ты. Урожай поспел. Платаны Распевали над рекой. Ты сгибалась неустанно, Робко я следил, вздыхая, Как встаешь ты, залитая Солнечной струей. В поле ты снопы вязала, Нежно, как ребенка мать, Сноп к груди ты прижимала. Подойти мне не терпелось, Мне, красавица, хотелось Ласково сказать: «Будешь ты женой на диво, Всех ты краше и стройней. Сына так же горделиво Ты поднимешь пред собою; Станет мать твоя родною Матерью моей». Как-то раз я в божьем храме На отцов глядел святых. Бабка старая губами Ликов их едва касалась — Знать, старушка не решалась Потревожить их. Вдруг увидел я, несчастный: Скачет белый конь лихой. Молодец на нем прекрасный, И его, моя святая, Ты лобзала, замирая. Словно он живой. И подруги за тобою… Мне б с гвоздя его сорвать И об стенку головою! Но скажи мне, отчего ты До сих пор моей заботы Не могла понять?

1901

ХОРА

Перевод Н. Стефановича

Да, красива молодая. Нынче брови хмурить грех… Пой, смычок, не умолкая! Эту пляску огневую Я с любимой протанцую — С той, что лучше всех! Ветра летнего порывы Клонят сочную траву. Вышли девушки на нивы, И поет лесная птица… Это все во сне творится Или наяву? Парни, в пляс! Ногой упрямой Землю бей, да не жалей. Ведь землею этой самой Рот заткнут тебе однажды, — Так теперь пусть пляшет каждый Жарче и быстрей. Вот уже вступили плавно В пляску девушки, а тот С четырьмя танцует — славно! Говоришь, я злюсь? С чего бы? У меня хватает злобы Только на господ. Бил меня хозяин плеткой, Вот теперь бы надо мне По нему пройтись чечеткой, И сегодня, ради свадьбы, Сырбу надо станцевать бы На его спине. Впрочем, дьявол с ним, чего-то Не дал бог и так ему… О другом моя забота — Кто идет сюда по кругу? Отойди — мою подругу Сам я обниму! Подойди-ка, парень, с флягой, Но встряхни, открой, проверь, — Осушу ее с отвагой, Пожелав тебе сначала, Чтобы в жизни не бывало Хуже, чем теперь. Вот вино! И пляс хороший… Боже, я тобой храним. Так не дай мне стать святошей, — Боже, боже, лучше сделай Из меня цветочек белый Девушкам моим. Старый Дину, непоседа, Пляшет, грешник, — жди беды! Прячь жену свою от деда. Зазевался — и готово: Ведь не хуже молодого Он крадет плоды! Ну, добро! Всего заране Угадать никак нельзя: Коль нагрянут басурмане — Оградимся от напасти; Если ж нет, — да будет счастье! Радуйтесь, друзья!

1902

О ПЕСНЕ

Перевод Е. Аксельрод

К далекой спешишь ли ты цели, О ветер, мне тайну открой! «По вольным просторам кочую, Я слушаю песню святую, Пою эту песнь и тоскую На кручах ночною порой. Свистят эту песню метели, В лесу разгулявшись зимою, А летом деревья со мной Поют и трепещут листвою». Спешишь ты к неведомой цели, Куда тебя, туча, влечет? «Я дойне печальной внимаю, Друзей в небесах я встречаю И с ними в пути подпеваю Той песне, что ветер поет. Журчат, разливаются трели, И песня стремится ночами К луне в бесконечный полет, А в грозы грохочет громами». Спешишь неустанно ты к цели, Куда ты несешься, ручей? «Я, странник безвестный и скромный, Бегу по тропинке укромной, Слежу я за тучей бездомной И песню пою вместе с ней, Подобную нежной свирели. Когда ж низвергаются грозы, Я с тучей реву средь полей И в гневе шлю миру угрозы». К какой же стремишься ты цели О чем твои думы, поэт? «Я ветру внимаю, и тучам, И лесу, и водам текучим, Я вторю их песням могучим. Народы поют мне вослед. Те песни весь мир облетели, И в сердце живет у поэта, Счастливей которого нет, Душа изумленного света».