Александровский cад
Шрифт:
Расстояние, которое в детстве казалось огромным, Казарин преодолел за несколько минут. Тусклый свет фонаря едва освещал путь по кремлевскому подземелью. Но дорога была знакома. Двигаясь по тесному коридору, Лешка быстро нащупал тот самый лаз, через который они с Танькой чуть не попали когда-то в Первый правительственный корпус. Ох и досталось им тогда от Варфоломеева за самодеятельность!..
Осветив проход, Казарин присвистнул. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: совсем недавно здесь кто-то был. И этот «кто-то» даже не пытался скрыть свои следы: проход, который всегда был завален гнилыми досками, теперь был открыт. Лешка чуть было не споткнулся о разбросанные вокруг доски и не расшиб себе лоб.
Протиснувшись в узкую штольню, Казарин огляделся. Лаз уходил далеко вперед, и конца-края ему не было видно. Лешка приподнялся и, перебирая локтями, пополз по скользким доскам. Он уже начал уставать, когда лаз закончился и Казарин выбрался на небольшую площадку, где смог наконец осмотреться. Дальше подземный ход разделялся на две части. Немного подумав и представив расположение панинского кабинета, Алексей двинулся левее, но неожиданно споткнулся о тяжелый предмет. Он нагнулся, поднял его и поднес к фонарю. Это было то самое пресс-папье со старинным гербом на ручке, о котором рассказывала накануне Вера Чугунова. На гербе помимо всяких украшений был вензель «фон Шпеер». Но не это заинтересовало Лешку: ручка пресс-папье была повернута на 90 градусов, а под ней открывалась полость – тайник. Лешка еще раз осмотрелся вокруг. Луч фонаря уперся в смятый бумажный лист, в верхней части которого значился заголовок «План эвакуации культурных ценностей».
Алексей вновь присвистнул:
– Вот тебе и реликвия… Ай да Яков Михалыч!..
В принципе можно было возвращаться назад, но Казарин решил пройти весь путь до конца. Он вновь нагнулся и протиснулся в тот лаз, что уходил в сторону панинского кабинета. Через десять-пятнадцать метров тоннель уперся в железный щит с двумя ручками по бокам.
Закрепив поудобнее фонарь, Казарин взялся за ручки и потянул дверцу на себя. Она оказалась неимоверно тяжелой. Сдвинуть ее удалось лишь с третьего раза. Вначале Лешка просунул голову, затем оттолкнулся ногами и очутился в углу кабинета Панина. Металлическая заслонка, через которую он сюда попал, покрытая черным несмываемым налетом, ничем не отличалась от двух других стен печной топки.
Выбравшись из лаза, Лешка стряхнул с одежды грязь и принялся за очередной осмотр кабинета. Ничего нового он не обнаружил и уже направился к двери, но тут вспомнил, что ключи от опечатанного кабинета лежат у него дома на столе. Вздохнув, Казарин подошел к печи и вновь полез в узкий проход.
Глава 10
Когда он вновь появился на площадке возле Никольской башни, на дворе стояла глубокая ночь. Подвальная сырость и вековая пыль кремлевских подземелий сделали свое дело: всю дорогу до Соборной площади Лешка чихал. Спать ему совсем не хотелось. Мозг работал с предельным напряжением. Правда, вопросов было больше, чем ответов.
«Кто такой этот фон Шпеер? – размышлял Лешка, идя по ночному Кремлю. – Где он сейчас? Поди, даже не знает, что его фамильной бандурой по башке видному партийцу съездили. Что же лежало в тайнике и как преступник об этом разведал? Почему полез за пресспапье сейчас, а не год или два назад? Откуда узнал про подземный ход? Что все-таки произошло, когда Панин вернулся в кабинет?»
Главное, Казарин понимал, что ему все равно придется найти ответы на все эти вопросы. Причем пока не делясь информацией с Шапилиным. Подпись Петра Саввича под актом вскрытия сейфа Свердлова не выходила у Лешки из головы. И тут Казарин вспомнил о Варфоломееве и просьбе отца забежать к хранителю.
«Вот с кем стоит посоветоваться! Время, конечно, позднее, – подумал он, – но старик меня наверняка простит. Сколько ж мы с ним не виделись? Три года…»
Лешка свернул в сторону Оружейной палаты и через несколько минут постучал в знакомую дверь.
Варфоломеев вышел навстречу, и они обнялись.
– Ну, здравствуй, здравствуй! – торопливо приговаривал Герман Степанович, утирая выступившие слезы. – Не забыл старика? – Он еще раз крепко обнял своего любимого воспитанника. – Надолго? Или скоро на фронт?
– Не знаю еще.
Они сели друг против друга, и улыбки не сходили с их лиц.
– Возмужал!
– Зато вы не меняетесь. Как сердце?
Варфоломеев махнул рукой.
– И не спрашивай. Какое сейчас здоровье? Видишь, готовимся к эвакуации… Чайку по старой памяти?
– Давайте, заодно помозгуем, как когда-то.
Алексей развернул тряпицу, которой было обернуто пресс-папье, и положил его на стол.
– Как всегда, нужна ваша помощь, Герман Степанович.
– Ну вот, не успел приехать, уже что-то затеял…
Хранитель взял пресс-папье и с любопытством посмотрел на Лешку.
– Пресс-папье как пресс-папье. Девятнадцатый век. В общем, барахло. А что тебя так в нем заинтересовало?
– Вот это, – Алексей ткнул пальцем в фамильный герб.
– Ах, вот оно что…
Варфоломеев понимающе кивнул.
– Это фамильный герб старинного рода фон Шпееров. Были когда-то такие люди в империи. Много полезного сделали для России. А откуда у тебя эта вещь?
Алексей почесал затылок.
– Понимаете, Герман Степанович, не могу я всего говорить, дело государственное… Скорее всего, эта штука замешана в одной неприятной истории. Мне нужно знать про нее все-все-все. А особенно про этих Шпееров. Поможете?
Старик пожал плечами.
– Да чем я могу помочь? Это ж не камень, не драгоценность какая.
Лешка подумал и отодвинул верхнюю часть пресспапье, демонстрируя тайник.
– Похоже, что это пресс-папье поинтереснее любой драгоценности будет.
Варфоломеев нахмурил брови.
– Ну, если так…
Он водрузил на глаз окуляр и принялся рассматривать герб.
– Герб не очень древний. В первую турецкую кампанию один из Шпееров покрыл себя славой, за что Екатерина Вторая пожаловала ему баронское звание и золотой жезл. – Старик отложил пресс-папье и снял окуляр. – Вот все, что я знаю.
Лешка был разочарован.
– Герман Степанович, эта штука была найдена среди уникальных драгоценностей. Не могла она просто так туда попасть.
Варфоломеев задумался, а потом, пожав плечами, сказал: