Александровский cад
Шрифт:
– Глядите…
Это была книга с сильно пожелтевшими страницами, каждая из которых была заполнена текстами на кириллице. На форзаце книги значилось: «Писано октября 12-го, года 1501 от Р. Х. монахом Ларионом Кущиным».
– Что это за книга? – удивился Казарин.
Варфоломеев выдержал театральную паузу и негромко произнес:
– Молитвенник царя Ивана.
Лешка присвистнул.
– А знаешь, где я ее нашел? – не давая опомниться, спросил его Герман Степанович.
Лешка только пожал плечами.
– В одном из подземных ходов под Тайницкой башней. А теперь скажи мне: что делать такой книжке в подземном ходе?
Чем больше Лешка смотрел на эту книгу, тем правдивее казался ему рассказ старика. Он глядел в прошлое, а прошлое глядело на него своими пожелтевшими страницами. Казарин тогда еще не знал, что поиск библиотеки царя Ивана Грозного станет не только делом его жизни, но и прологом загадочных и невероятных событий, участником которых доведется ему стать.
Глава 4
Павел Петрович Шумаков был из тех людей, которых не сразу и разглядишь. А разглядев – тут же забудешь. В свои 55 лет он имел лакированную залысину на голове, которую старательно зачесывал остатками волос с затылка, упитанное брюшко и легкую отдышку. По кремлевским коридорам он обычно передвигался стремительной суетливой походкой. А как не бегать и не суетиться? Ведь в обороне Царицына Павел Петрович участия не принимал. Да и стаж в РКП(б) оставлял желать лучшего – всего-то с 1921 года. Тем не менее карьеру Шумаков сделал нешуточную, отмахав путь от рядового деревенского милиционера до помощника коменданта по хозяйственной деятельности. А все потому, что с детства усвоил Павел Петрович одну простую истину: что поручено – делай старательно, а себя не выпячивай. Кого не видно и не слышно – тому и не завидуют. Повидал он на своем веку, как летели головы тех, кто на эту самую голову старался быть выше. А начальству ближе те, кто услужлив да все больше помалкивает. Так и вышло: время и лихие годы расчистили Шумакову дорогу от комиссаров-горлопанов. Она-то и привела его прямиком в Кремль…
Ключ в замке провернулся несколько раз, и Шумаков, стараясь не шуметь, переступил порог дома. В квартире было тихо и темно. Лишь в гостиной горел свет. Павел Петрович снял в прихожей пальто, повесил его на вешалку и осторожно на цыпочках проскользнул в кабинет. Подойдя к письменному столу, Шумаков выдвинул ящик и вынул из него перочинный нож. Аккуратно поддев лезвием две паркетные плитки, он извлек из тайника плоский кофр с крохотным замочком. Затем расстегнул верхнюю пуговицу френча и снял с шеи шнурок, на котором висел небольшой ключ. Шумаков раскрыл кофр и слегка наклонил его. На ладонь высыпалось несколько бриллиантов. В это момент в кабинете вспыхнул свет.
– А я и не слышала, как ты вошел, – раздался за его спиной женский голос.
Шумаков вздрогнул, попытался дрожащей рукой высыпать обратно в кофр камни и быстро обернулся. Несколько камней с легким стуком упали на пол.
– Лидочка? – На его потном лице возникли одновременно испуг и удивление. – А я думал, ты спишь.
Красивая женщина лет тридцати в длинном бархатном халате подошла к окну, за которым виднелись красные зубцы кремлевской стены, и задернула штору.
– Что это, Павел Петрович, ты среди ночи по полу ползаешь? – не глядя на мужа, проговорила Лидия Васильевна.
– Да это я… Понимаешь… того… Запонка куда-то закатилась… Вот я и…
– Запонка? – насмешливо переспросила Лидия Васильевна и села на диван. – Как интересно. А я что-то не припомню у тебя бриллиантовых запонок.
Павел Петрович густо покраснел.
– Что ты городишь? Какие бриллианты? – От волнения он забыл, что все еще стоит на коленях.
– Те самые, что ты хранишь под полом. Хорошо, что я первая про это узнала, а не домработница… Ты бы хоть встал, а то тошно на тебя смотреть.
Павел Петрович опомнился и поднялся с пола. Выглядел он действительно смешно, если не сказать – отвратительно. Надо заметить, что с супругой они внешне мало подходили друг к другу.
Посматривая на жену, Шумаков забегал по кабинету из угла в угол, не зная, с чего начать. В этот момент он напоминал школьника, пойманного на постыдной шалости. Лидия Васильевна явно не желала помочь мужу, дожидаясь от него самого каких-нибудь объяснений. Она молча открыла коробочку папирос «Метро» с изображением станции «Охотный ряд», изящно закурила и выпустила дымок.
– Представляю, как от твоей беготни у Кагановичей в спальне сотрясается люстра. Умора.
Шумаков остановился и заговорил быстро и сбивчиво:
– Хорошо, хорошо, хорошо… Это совсем не то, что ты думаешь. Совсем не то! – Он подскочил к жене, плюхнулся на диван рядом и попытался схватить ее за руки. – Эти камни мне достались случайно, понимаешь? Я их не хотел брать. Так получилось…
Лидия Васильевна с брезгливостью выдернула свои руки из потных ладоней мужа.
– Павел, не пори чушь! Я за десять лет брака сыта ею по горло. Меня совершенно не волнует, откуда эти камни… О них кто-нибудь еще знает?
Шумаков в ужасе замахал руками:
– Что ты! Что ты!
– Вот и славно. – Лидия Васильевна затушила папиросу и встала. – Значит, наконец-то заживем как люди.
Шумаков с опаской смотрел на жену:
– Нет-нет. И не думай.
– Что «не думай»? Что?! – Лидия Васильевна сладко потянулась. – Я знаю человека, который поможет нам все это реализовать.
Шумаков вскочил и зашипел на жену:
– Даже не пытайся. Если об этом кто-то узнает – меня размажут как клопа.
Но Лидия Васильевна продолжала холодно смотреть на мужа.
– Поздно, Паша. Поздно.
– Что значит «поздно»?
Внезапная мысль пронзила Павла Петровича. Он подскочил к столу, дрожащими руками высыпал бриллианты на стол и начал их пересчитывать.
– Где?!! Где два камня?
Лидия Васильевна поправила прическу и тихо проговорила:
– Там, где им уже давно положено быть.
Подскочив, Шумаков схватил жену за плечи и швырнул ее на диван.
– Сволочь, стерва! Где два камня?
Шумакова молчала.
– Продала? Говори!.. – Он замахнулся на жену, но ударить так и не смог. – Что тебе не хватало? Я же тебя из дерьма вытащил. Или ты все забыла?! Кто ты была? Кто?! Шлюха нэпмановская. А теперь? Жена ответственного работника. Живешь как королева – в Кремле. Хочешь – то, хочешь – это. Приемы, пайки, дача, автомобиль с шофером. Ты что, не понимаешь, что ты наделала?
Лидия Васильевна не спасовала. Она поправила халат, расправила сбившиеся волосы и в тон мужу заговорила:
– Кремль, говоришь? Пайки? Приемы?… Да я сыта по горло всем этим. Это разве жизнь? Мне тошно жить на эти подачки, которые не сегодня завтра у нас отнимут… «Живешь в Кремле»! Да мы уже давно живем в тюрьме. Ты что, Паша, не видишь, что происходит вокруг? Где все твои друзья-приятели? Скажи мне, где?! И тебя эта участь не минует. А я?! Что мне тогда делать? Мне – жене врага народа?