Алиса Коонен: «Моя стихия – большие внутренние волненья». Дневники. 1904–1950
Шрифт:
7 часов вечера.
Грустно опять. Вчера утром еще так хорошо, бодро себя чувствовала. А потом – неудачная репетиция «Бориса», и разом слетело все… Тоскливо так стало… Сомненья опять…
Господи, с каким восторгом я бы бросила сейчас все и уехала с Вас. далеко-далеко куда-нибудь, на юг, к солнцу, к яркому небу, так я устала вся, так хочется отдыха, ласки, а главное, покоя… Я скверно сплю – это мучительно. Вид скверный, столько печали в лице.
Вчера в 11 часов [дня. – зачеркнуто] уехала Нина Николаевна [Литовцева].
Звонилась вечером по телефону к нему, не дозвонилась.
Хочется видеть его мучительно.
Пойду к 8 часам в театр. Сегодня «Келья» 342 .
Господи, помоги мне жить, мне так тяжело. Душа так ноет.
342
«Келья» – в сцене «Ночь. Келья в Чудовом монастыре» пьесы «Борис Годунов» А. С. Пушкина В. И. Качалов репетировал, а потом и играл роль Пимена.
5 часов.
Тревожно, тревожно так – сил нет.
Боюсь очень за «Синюю птицу»…
Или она погубит меня или, напротив, поднимет в высоту.
Жутко…
Ничего еще нет, не знаю, как приступить, а пора начинать работу.
Третьего дня хорошо говорили с Вас. После «Кельи» он подошел ко мне – я стояла с суфлером 343 – и мы все вместе отправились в буфет. Сидели долго. Они пили чай, я – так просто. Болтали. Вас. восторгался моим голосом. Говорил, что вообще женских голосов не любит, но мой голос составляет исключение – очень красивый.
343
Суфлер – вероятно, Лейн Яков Львович (1874 – после 1928) – актер, суфлер, режиссер, педагог. Много работал в провинции. В МХТ служил с 1903 по 1905 г. и с 1907 по 1910 г.: с должности суфлера перешел на должность помрежа.
По душам поговорить удалось мало. Говорит, тоскует по жене – в доме пусто, непривычно.
Спросил меня про настроение: – «отвратительно»…
«Ну, ничего – „мы отдохнем“ 344 …»
Взял мою руку и посмотрел на меня так нежно, так тепло-тепло… «Отдохнем?» – я взглянула на него с недоверием и тревожной радостью и верой в душе…
А потом взял меня под руку и крепко-крепко прижал к себе.
Вчера видела его мельком – вечером только успели поздороваться… Все было бы хорошо, если бы не тревога за роль…
344
…«мы отдохнем»… – Цитата из финального монолога Сони в пьесе «Дядя Ваня» А. П. Чехова: «Мы отдохнем! Мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах, мы увидим, как все зло земное, все наши страдания потонут в милосердии, которое наполнит собою весь мир, и наша жизнь станет тихою, нежною, сладкою, как ласка. <…> Мы отдохнем… Мы отдохнем! Мы отдохнем!»
Скверное состоянье.
Сегодня опять срамилась в 11-й картине. Ужасно. Или я бездарна, или уж не знаю что…
1/2 1-го.
Нет, не могу даже писать, трудно…
Дышится тяжело. «Страсть…»
Да, теперь это ясно. Он прав…
Я грежу, я мечтаю о его ласке, о его поцелуе… Я трепещу от [его. – вымарано] малейшего прикосновения его руки, мне душно, мне тяжко… Господи, что же это будет. Мне страшно…
Я так рвусь к нему постоянно, каждую минуту я думаю о нем, я чувствую его… Что мне сделать с собой, как сдержать себя?!
Сегодня он сказал: «Не тоскуйте, Алиса, подумайте только, какое перед нами прекрасное будущее…»
Господи, не понимает он, как трепещу я вся, как задыхаюсь от какого-то страшного напора.
Хотел сегодня провожать меня домой, но кончилось дело тем, что разошлись.
Я хочу его до отчаянья.
Пускай я гибну…
5 часов.
Когда я сегодня проснулась – первою мыслью было: «Все кончено…»
Стало жутко – покойно, холодно, пусто…
В окно заглядывало солнце – ясное небо…
Глаза тупо смотрели вперед, в одну точку…
Мысль остановилась, замерла…
Хаотично вертелось в голове – «нет, это ужасно!»…
Да, он прав, прав…
Это ужасно…
Итак – все кончено…
Я чувствую, что это какой-то страшный толчок, какое-то [страшное] начало – концу.
А ведь я люблю его с такой силой, с таким отчаяньем!
Сегодня он не был в театре.
Завтра тоже вряд ли будет.
Значит, до среды. В среду – генеральная 345 .
Что я скажу ему, как мы встретимся? Я подойду к нему совсем просто и спрошу, сердится ли он на меня. Ведь виновата я…
Не могла сдержаться, при всех чуть не упала в обморок – это ужасно…
345
Генеральная – имеется в виду показ подряд какого-то количества картин (до премьеры «Бориса Годунова» А. С. Пушкина 10 октября остается еще около трех недель). Подтверждение находим в записи от 20 сентября: «Вчера была генеральная 13-ти картин…»
Главное, не было повода.
Правда, вчера у него в тоне звучала одна какая-то равнодушная нотка, но ведь это вообще с ним бывает; потом, Бог знает, быть может, расстроен был, занят чем-нибудь.
Он вправе рассердиться на меня, разлюбить меня…
Такие выходки противны, они раздражают.
Что он думает обо мне…
Я шла вчера из театра и плакала горько-горько…
Не стеснялась прохожих. Было все равно.
Было одно мучительное страданье в душе…
Где исход?..
Господи, как я запуталась… Передо мной словно стена огромная выросла…
Ничего не пойму.
Небо, солнце, сцена, моя работа – все отодвинулось вдаль, он один стоит – [слово вымарано] любимый до сумасшествия, до отчаянья!
5 часов.
Думаю сегодня вечером зайти в театр.
Томительно до крайности…
Хоть бы [он. – зачеркнуто] увидать его, поговорить с ним…