Аморальные байки с плохими словами
Шрифт:
Однако, если Вы считаете, что этим все дело и кончилось, то я Вас уверяю — нет, Вы ошибаетесь. Не закончилось. Оказалось, что охмелевший Рамир Эльбрусович в порыве ночного озорства открыл в котельной запорные краны и слил из системы отопления всю воду. Слил со всего небоскреба воду прямо в подвал. И мало того, что в министерстве под Новый Год полопались все трубы от мороза, так еще озеро, образовавшееся в подвале, подмыло фундаменты и башня министерства немного накренилась. А рождественские морозы усугубили ситуацию… Поезжайте в Киев и гляньте на Минтранс со стороны Воздухофлотского моста — башня заметно наклонилась к Цирку, стоящему на площади Победы… Видно даже
Свидетельство о публикации № 21204051282
Витька, шуба и трофейные рога
Также, как приговоренный злодей ступает на эшафот, так и я возвращался в родной город Мукачево. Ехать домой не хотелось. И были тому веские причины: подсобник-Витя своими зашифроваными письменами похерил всю нашу министерскую работу и, заодно, авторитет Егорыча. Да и эта ночная пьянка… Но Глеб Егорыч встретил нас на удивление дружественно:
— Да выбрось ты их из головы, архитектор, — успокаивал меня бывший прокурор, потирая руки, — Так им и надо, клопам бумажным! Будут знать, как со мной шутить… Кстати, у меня к тебе срочное дело есть. Нужно одному моему коллеге толковый камин состряпать. И какие то запорные шлюзы впридачу… Он имеет охотничий домик на озере. В Соленых Млаках. Душевный мужик… Твои бойцы ему понравятся. Он начальником пенитенциарной службы работает. Завтра же приступай.
У меня просто камень с души свалился. С утра я взял "полтора брата" и отправился по указанному адресу принимать заказ.
"Все таки хороший мужик, этот Егорыч, — размышлял я следуя с мастеровыми по коридорам исправительного заведения, — и смекалистый. Как он этих тузов министерских проучил! Это надо же додуматься было до такой комбинации…" Мы поднялись на второй этаж и остановились у двери, обтянутой синим дермантином. На ней красовалась желтая табличка.
— Вот жеж, бля, разгильдяи, — Витя поправил висящюю на двери бронзовую пластину, — С виду контора серьезная, а такой бардак развели!
На блестящей табличке красовалась надпись:
каб.№ 23 Микола Гнатович Попердюк начальник відділу виконання покараньСтупив на порог кабинета я хотел было открыть рот для приветствия, однако тучный человек, сидящий в контражуре окна, меня опередил:
— Ну вот и свиделись, дизайнер, — донесся до меня удивительно знакомый сиплый голос владельца, — И ты заходи, красноухий, не стесняйся.
Стоявший сзади милиционер втолкнул пузом Витьку в кабинет. Напротив большого человека с голосом сифилитика, прямо в центре комнаты сидел второй — оборваный, сутулый и босой. Он сидел на табурете, привинченном к полу и за спиной держал побелевшие руки, замкнутые в наручники. При нашем появлении он вздрогнул и робко оглянулся на дверь. В бледном субъекте со струйкой крови, засохшей под носом, я распознал того самого дизайнера Славика, за которым охотится черный ассасин Ханджар. Большой человек в кресле завязал тесемки на черной вышиванке и положил на стол красные руки. На костяшках пальцев я отчетливо прочитал слово "Коля". В животе у меня похолодело и застрекотали кузнечики…
— О! Здравствуйте, Николай! — я радостно распахнул объятия, — Что же Вы так рано нас оставили?! Даже познакомится не успели…
— Успеем, — просипел судебный исполнитель и глаза его налились кровью. Он глянул на ноги Йонаса в страусиных туфлях. Йончик осторожно переступил с ноги на ногу. Тогда мы все, и Славик в том числе, перевели взгляд на обувь Йончика. Туфли были заметно потерты, в одном месте разорваны и местами образовались белые от извести пятна. Возле правого ботинка на паркете неизвестно откуда появилась небольшая лужица светлой жидкости. Мой мозг лихорадочно пытался родить на свет какую либо вразумительную сентенцию, типа "способность хранить самообладание — отличает мужчину от женщины"… или, "гнев — не лучший советчик". Однако, подумал я, это не помешает Николаю убить нас спокойно и по мужски рассудительно. Тогда я решил применить прием реверсивной психологии и взять всю вину на себя, предварительно максимально ее усугубив, но Витька очнулся первым:
— Кожа страуса, — Витя ковырнул спичкой в носу, — самая крепкая в мире. В шесть раз крепче телячьей. И не промокает, да Йончик?
— Угу, — Йонас мотнул головой.
— Из нее не только туфли, но и пояса хорошие шьют. Крепкие пояса. Вот у нас в армии смешной случай был: захотел повар-узбек повеситься. Фатхуллой звали. Такой же откормленный как и… — Витя кивнул головой на Николая, — То ли по своему аулу заскучал, то ли Гюльчатай ему изменила… не важно, но дождался он пока ужин в столовке кончится и пошел в рыбный цех. Взобрался на ванну с селедкой… А нас в армейке тухлой селедкой все время кормили. Вонючая, просто пипец… Так вот, снял этот Фатхулла со штанов ремешок брезентовый и на светильник забросил. Тыкву свою дурную в петельку сунул и коленки поджал…
Николай проникновенно слушал.
— Поджал он коленки, — Витька вытаращил глаза и для убедительности слегка присел, — да болт вам в рот: бестолочи эти узбеки и болваны! Все у них через жопу, даже сдохнуть не могут красиво — тряпичный ремешок оборвался и Фатхулла рухнул прямо в ванну с гнилой рыбой. Забрызгал селедкой всю кухню. Целым взводом его вынимали, перепачкались в гнилье как свиньи, потом неделю воняли. Воинская часть осталась без витамина Е, а он, придурок, себе ключицу сломал и месяц в госпитале провалялся. Замполита разжаловали, а узбека через трибунал в дисбат отправили … Исключительный ишак, что тут скажешь… А вот был бы у него крепкий пояс из кожи страуса — никаких проблем. И Фатхулла, и Гюльчатай, и замполит — все бы были в шоколаде… Так что, Николай, для комплекта Вам обязательно нужно такой пояс присмотреть…
— Ты себе место на кладбище присмотри, — Николай грузно поднялся во весь рост и в комнате наступили сумерки, — Мне эти туфли брат в Тернополе купил. В подарок.
Перед моим взором вдруг предстала картина с окровавленными частями витиного тела, разбросанными по всему кабинету. Во избежание непоправимой трагедии требовалось срочное вмешательство профессионала.
— Да не слушайте Вы его, Коля, — я незаметно придавил каблуком витькину ногу, — он же слабоумный, разве не видно? А еще с утра надел новые носки с тугой резинкой. Они ему теперь жмут — кровяные сосуды на ногах передавлены и кровь в голову не поступает. Мозжечок без кислорода аттрофировался… Говорил я тебе, Витенька, не ходи в носках?!?! А туфли мы отработаем… Вот, Йонас, профессиональный плиточник и каменотес. Такой камин Вам в охотничьем домике забабахает — соседи обзавидуются! И Витька ему в подмогу будет… Правда, пацаны?
— Хули там бакланить, шеф, мы работе всегда рады. — Витя вставил в зубы спичку. — Не сцы, Колян, запузырим твою избушку на полную катушку. Все будет джуки-пуки, даю левое яйцо Йончика на отсечение… Без балды, служивый…
— Смотрите мне, свистуны японские! — просипел судебный исполнитель, — Испортите камин — жилы вытяну и костяными иглами кривые руки к туловищу попришиваю! В навоз закопаю с бревном в гортани. Вниз головой и без носков — чтобы кровь в башку поступала!!!
К выходу нас сопроводила охрана.