Аморальные байки с плохими словами
Шрифт:
Ну, а следом за ними Ролик выполз уже без аппендицита. Вонючий, но счастливый. Я, шеф, понимаю, школьная дружба, но в салон я его не пустил, так и шагал он до берега Дуная пехом… Йони, брат, на обед куда идем, в «Трактир»? Но смотри, я без капусты, у меня все в бизнес вложено!
Свидетельство о публикации № 212092000393
Подводная охота на угря
Небесный купол, сотканый из разноцветных нитей,
Однако, боль так и не наступила, а вместо боли идеальный мир вдруг исказился: погасло солнце, треснул горизонт и небо расползлось на лоскуты как старенький пиджак во время стирки. Сквозь кроны сосен проступили лица двух больных уродцев и одно из них принадлежало Витьке.
— Эти глаза напро-о-о-тив, — пел гнусаво Витя, — Калейдоскоп огне-е-е-ей!
В стаканчике, который он держал в руке, плескался черный и душистый кофе. Я открыл глаза:
— Свинья ты, Витя, мерзкая…, — глотнул я кофеина, — Впрочем, нет. Свинья — разумное созданье и догадалась бы не потревожить шефа … Дай сахару, шакал!
— Так, шеф, мы скоро подъезжаем, — оправдывался Витя осторожно, — тут полчаса и мы на месте… Добро пожаловать на Шацкие Озера! …Вон, Ролик уже весь чешется от возбужденья.
Помимо Витьки и меня в машине были Йонас и Роландо. Ну, с Йончиком и так понятно — он охотник и рыбак известный, а Ролик прицепился к нам, желая претворить в натуру древний и таинственный рецепт. Он вычитал в старинной книге, что раньше пироги с угрями пекли в домашних печках на дровах. И вот, теперь мы ездили по Шацку в поисках избы со старой печью. К тому же, необходимым было и наличие добротной бани. Дело в том, что Витька, отъявленный целитель и пророк, задался целью излечить своего школьного друга Роланда… Тот малость ослабел здоровьем и последние три дня чихал, чесался, пил различные таблетки.
— Таблетки — зло! — заявил авторитетно Витя. — От них одни болезни и тоска… Вот у меня знакомый, дядя Петя, он тоже как то сильно захворал. Сначала появился у него ячмень на веке — он его лечить. Пошел в больницу, там ему пилюли… Дядя Петя их сожрал — ячмень на глазе сдулся, но покраснела кожа за ушами и высыпали прыщики в паху. Он к доктору, а тот опять таблетки и, хули думаете, прыщи в фурункулы преобразовались, а на груди все волосы повыпадали. И ноги облысели аж до пяток. Теперь у дяди Пети ноги стали сексуальны, но сильно мерзли по ночам. Конечно появился насморк. Он снова в клинику, а там уколы прописали. Два раза уколол лекарства — полные кранты: понос четыре дня, потрескались все ногти и появились язвы в области гортани. Наверно умерли полезные микробы в организме… Врачи тогда назначили массаж, клистир и грязевые ванны. Так у него усох язык и кожа сморщилась на ягодицах … Вам, пацаны, смешно, а тетя Лида в шоке — от мужа через месяц только кости и глисты остались. Ко мне уже два раза подходила, интересовалась тарифами на ритуальные услуги…
— И че? Похоронили дядю Петю? — запереживал вдруг Ролик.
— Да хрен там лысый… Возобновили дядю Петю народным способом: налили водки с перцем и забрали в баню. Попарился и сразу же в холодный ручеек. На следующий день все болячки как рукой сняло — ни поноса, ни фурункулов, ни язв… пропала даже перхоть. Исцелился… Но на радостях ушел в запой надолго…
Мы колесили по вечернему селу и вдруг наткнулись на добротный домик. Хозяйка — подглуховатая старушка Александра. Она была худа и низкоросла, а на седой голове под голубой косынкой виднелись редкие пучки волос. Жиденькие усики под красным носом нисколько не портили ее спокойный облик хранительницы очага. И печь с дровами, и бревенчатая баня на берегу озера- все было приготовлено для нас. К тому же, баба Саша умело гнала самогон из груши и этот факт стал веским аргументом при выборе ночлега на три дня. Но непосредственно перед охотой мы пить не стали: любому дураку известно, что алкоголь и дайвинг — нестыкуемые вещи. И тело мерзнет, и потеет маска… короче, мы решили, что в случае хорошего улова, по возвращении, не раньше, попробуем хваленый грушевый первак.
В вечерних сумерках я с Йончиком проверили давление в ружьях, зарядили аккумуляторы в подводных фонарях и, натянув гидрокостюмы, медленно спускались в воду. Витюха тоже изъявил желание поплавать. Я был не против. С экипировкой, правда, было у него не очень хорошо: в одной короткой ласте, без ружья и с оторванными обтюраторами на рукавах он выглядел печально. Ружье ему давать мы не рискнули. После того, как год назад он пустил на дно четырех поляков на резиновом плоту, гарпун от Вити мы держали на безопасном расстоянии. Вторую ласту он утопил уже давно, а обтюраторы порвал зимой, когда сдирал с себя обледеневший неопрен. Подводный нож мы тоже отобрали: пусть плавает с китайским фонарем — для всех так будет безопасней. К тому же Йончик мне поклялся, что в случае пропажи Витьки, он его искать не будет. И несмотря на то, что городской фольклор не вынесет утраты такого персонажа, я спорить с ним не стал.
Подсобник Витя, оттолкнувшись от катамарана, лихо прыгнул в воду, чем вызвал сильное волненье: катамаран шатнуло вбок и Роланд, потеряв опору, мгновенно изобразил пять сложных поз из "Бхагават-Гиты". И непременно рухнул бы в ледяное озеро, не поймай его Йончик за бедра. Взмахнув руками и прижавшись задом к Йонасу, Ролик сохранил равновесие и собственную жизнь: он плавать не умел. Витя засмеялся.
— Витюха, дрянь! Всю рыбу распугаешь! — я злобно кинул в подсобника пучок травы с песком. — Плыви отсюда нахрен!.. подальше в камыши. Что б я тебя не слышал, калейдоскоп огней ядреных.
Витя фыркнул трубкой и уплыл. Я тоже погрузился в темноту и включил фонарик…Подо мной раскинулся волшебный невесомый мир. Внизу, в стекляной толщине лежали бревна щук и из кустов торчали морды хищных судаков. Не торопясь, я двигался по дну, хватал руками мягкие растенья и кончиком гарпуна легонько трогал глупых окуней. Здесь, под водой, я был властелином абсолюта: ведь точно так же, как неведомые боги бьют острогой людей на выбор, так и я — в любой момент мог продырявить насквозь и щуку, и сома, и скользкого угря. И даже гада-Витю, попадись он мне случайно.
Но Витька от меня был далеко. Он плыл вдоль берега в поисках сетей. В дырявых рукавицах долго плавать он не мог, руки мерзли и знобило тело.
Примерно через час он двинулся обратно и вдруг наткнулся на браконьерские ловушки. Ловушки на угря здесь называют "барабаном". Витя занырнул на дно и медленно поплыл по сетке к узкой горловине. И вдруг, не ожидая такого чуда, он увидел шустрого угря. Тот, бедолага, заблудился в "барабане" и, не найдя обратно выход, лежал на дне ловушки. Витя ликовал. Еще бы — изловить угря без снасти и ружья — такое у охотников не часто происходит. Он сунул руку в "барабан", схватил добычу и рванул на воздух. Крепкий угорь, почувствовав угрозу, обвился кольцами вокруг руки, шипел, бросался маленькой злой пастью. Имей при себе Витька нож, проколол бы голову клинком и поединок завершился бы победой, но под рукою был один фонарик. Угорь извивался, бил хвостом по Витьке и тот напоминал Лаокоона, рвущего морского змея в клочья. Сообразив, что так ему не победить, Витя решил его утихомирить, а именно, прокусить основание черепа у рыбы. Так делал Йончик, если не было с собой ножа. Ногами Витя нащупал твердую поверхность и приблизил угря к лицу: