Андропов(Политические дилеммы и борьба за власть)
Шрифт:
Здесь-то и приходят в противоречие интересы партийного и военного руководства: локальное вооруженное противоборство несет опасность перерасти в большую войну, которая (как того страшится Кремль) может потрясти и подорвать основы коммунистической системы в СССР и в странах советского блока.
С другой стороны, если мировая ситуация приведет к углублению социальных противоречий внутри советского общества и тем поставит под угрозу стабильность тоталитарного режима в СССР, выбор будет отдан войне. И тогда уже интересы партийного руководства придут в столкновением возможностями армии — Москва решится на агрессию, даже если военное превосходство не будет полностью обеспечено.
При прогнозировании советской
Продолжающаяся в Кремле борьба за власть является четвертой константой советского стратегического наступления. В политико-идеологическом контексте этой борьбы становится возможным понять тактические планы и определить стратегические возможности Андропова.
Детант в Европе, который воспринимают в Москве как мирное наступление на капитализм, был важным аспектом советской внешней политики в конце 60-х и начале 70-х годов. При Андропове он может стать более важным, чем политическая эксплуатация военного преимущества.
Какое-то время Андропов все еще будет находиться в фарватере внешней политики Брежнева. Это необходимо ему в борьбе за власть, ибо к памяти Брежнева апеллируют все враждующие группы в Кремле. И исход этого противоборства в существенной мере зависит от того лидера, который сумеет доказать, что он — достойный преемник Брежнева. Андропов желает убедить всех, что он — Брежнев больше самого Брежнева; так он создает себе облик самостоятельного, сильного, решительного правителя. Но в перспективе ближайших лет Андропов попытается измерять успехи своего правления не только новыми государствами, вовлеченными в сферу влияния Москвы: это становится все более проблематичным — «организм» советской империи с трудом стал «переваривать» дополнительные страны. Есть надежда, что он сосредоточит свое внимание на новых социальных преобразованиях и реформах.
Вероятно, Андропов не прочь вернуться к спокойным и ровным отношениям с США. Но сделает он это не за счет отказа СССР от завоеванных на сегодня стратегических позиций в мире. Расширение военной мощи продолжится, но, по-видимому, в пределах, необходимых для обеспечения безопасности советского государства — конечно, так, как понимают безопасность в Москве. Андропов постарается улучшить политические и военные позиции СССР, не перенапрягая возможности страны, а постепенно — шаг за шагом, чтобы не вызвать чрезмерного страха противников и дальнейшего обнищания своего народа.
Советская стратегия, возможно, станет более гибкой, адаптируется в зависимости от глобальных, региональных и внутренних условий. В этом случае сложатся новые отношения с теми странами, с которыми при Брежневе отношения были напряжены — с Египтом, с Пакистаном, возможно, с Саудовской Аравией и, не исключено, — с Чили.
Андропов, скорей всего, захочет, чтобы в мире его уважали, и проявит некоторую долю доброжелательности и понимания в переговорах с представителями зарубежных государств. Но всюду, где будут затронуты политические позиции его страны, он будет яростно отстаивать интересы режима, так же игнорируя мировое общественное мнение, как и его предшественники. Такая тактика неторопливого «прироста достижений» полностью вписывается в советскую глобальную концепцию, но лучше отвечает сложившейся ситуации в Западной Европе и больше подходит к жесткому внешнеполитическому курсу Рейгана.
Глобальная политика СССР в последнее десятилетие захватывала различные регионы планеты и преследовала различные стратегические цели одновременно: порой они перекрывались, поддерживая друг друга, порой — приходили в противоречие. Регионов
В Южной Африке и Юго-Восточной Азии Андропов займет выжидательную позицию, тогда как брежневская политика носила явно наступательный характер, в Центральной Америке — оборонительную (при Брежневе она была агрессивно-провокационной), в Восточной Европе и Северо-Восточной Азии перейдет к повышенной активности — так же, как это было при Брежневе.
Стратегические конфигурации будут строиться на фундаменте традиционных советских средств. В нестабильной дуге стран третьего мира, протянувшейся от Юго-Восточной Азии через Африку к Центральной Америке, СССР продолжит подогревать атмосферу, используя для этого внутренние распри и местные противоречия. Пути проникновения останутся обычными — широкие военные поставки, ограниченная экономическая помощь и массированный экспорт идеологии. Впрочем, последний фактор в советских расчетах займет меньшее место, чем первые два. Брежнев считал приверженности стран-союзниц к коммунизму важнейшим необходимым условием вложения в них «советского капитала», ибо она «намертво» привязывала лидеров этих стран к политике Москвы.
Андропов усмотрел в переходе слаборазвитых стран на позиции «социалистического лагеря» существенный недостаток и опасность: СССР терял свободу маневра, ибо приверженность принципу «коммунистической солидарности» не позволяла ему высвободиться из «братских объятий», душивших и затягивавших его в омут конфликтов, из которого нет выхода. Так произошло в Афганистане: не стань эта страна коммунистическим государством — путь для маневрирования в ней был бы открыт. Теперь же любой компромисс по вопросу Афганистана — будь то уход из него советских войск или создание нейтрального правительства — может стать прецедентом для декоммунизации стран Восточной Европы. Андропову из-за этого придется понизить политические ставки во внешнеполитических авантюрах, и он, по-видимому, откажется от использования советских войск в вооруженных конфликтах.
Так терпение и осмотрительность, настойчивость и упорство могут стать характерными чертами советской стратегии при Андропове. Но в каждом регионе она приобретает свои особенности и очертания. Совершенно безрадостным оказался сценарий, сделавший Советский Союз участником стратегической «драмы» на Ближнем Востоке.
За последние 35 лет существовали различные варианты советской политики на Ближнем Востоке — каждый из них, стремясь «выиграть» этот регион для Москвы, строил свою «завязку» на арабо-израильском вооруженном конфликте.
Андропов, возможно, попытается «разыграть» Ближний Восток без войны, точнее — используя войну, в которой СССР не принимал участия: операцию «Мир Галилее».
8 июня 1982 года в советской печати появилось «Заявление ТАСС». Оно сообщало: «После варварской бомбардировки Бейрута и других ливанских городов израильские войска при поддержке большого количества танков и артиллерии вторглись в Ливан… С моря высадился десант… Агрессор углубляется на территорию Ливана, неся смерть и страдания… Брошен вызов Организации Объединенных наций… СССР решительно осуждает авантюру…» Вслед за этим следовали предупреждение («СССР решительно осуждает авантюру Израиля») и угроза («Следует немедленно положить конец вооруженному вторжению») /120/.