Андропов(Политические дилеммы и борьба за власть)
Шрифт:
После такого заявления можно было бы ожидать вмешательства Советского Союза по обычному в таких случаях сценарию — создание воздушного моста с Сирией или же ультиматум, наподобие предъявлявшихся Москвой в прошлом: в Синайскую кампанию (1956), во время Шестидневной войны (1967) и войны Судного дня (1973). Но вмешательства не последовало. Похоже, что с начала 80-х годов в конфликтах локального масштаба — там, где нет возможности действовать чужими руками, Советский Союз не в состоянии оказывать действенную помощь своим союзникам. Боязнь оказаться преждевременно втянутым в глобальный конфликт, экономическая депрессия, стагнация престарелого руководства — все это предопределило пассивность правительства Брежнева на Ближнем Востоке летом 1982 года.
Нерешительность Москвы диктовалась также ненадежностью арабского плацдарма. Ближний
Разумеется, чтобы учиться на «уроках» истории, необходимо верно их воспринимать и понимать, а у Политбюро порой есть тенденция видеть советские неудачи как преходящие или же объяснять их случайными просчетами. Это, однако, не означает, что советское руководство всегда ошибочно оценивает внешнеполитическую ситуацию: когда того требуют его интересы, оно способно на объективный и точный анализ. И сделав его в связи с операцией «Мир Галилее», Андропов оказался перед трудной дилеммой: с одной стороны, он не в состоянии позволить себе заплатить истинную «цену» за победу на Ближнем Востоке, требующую прямого вмешательства СССР в вооруженный конфликт Сирии с Израилем, с другой — он не может взять на себя и «стоимость» поражения, которую пришлось заплатить Брежневу — окончательную потерю доверия арабов, начавших осознавать, что политический и военный союз с СССР имеет для них ограниченную ценность и сомнительные преимущества.
И Андропов избрал третий путь: он решил спасти престиж России и собственную честь путем демонстративного расширения советского присутствия в Сирии и попытки нормализации отношений с Египтом и Ираном.
СССР увеличивает военные поставки Ирану. Делается это не прямо, — чтобы не оттолкнуть Ирак, — а через Северную Корею. Она продает Ирану вооружение на 2 миллиарда долларов, что составит около 40 % всего оружия, которое Тегеран планирует купить в 1983 г. Поскольку сама Северная Корея не располагает столь огромным количеством оружия, очевидно, что оно будет взято из арсеналов СССР.
Высокопоставленные советские деятели, и среди них видные военные, в последние месяцы несколько раз посетили Каир. Не исключено, что в дальнейшем, как и в прошлом, перевооружение египетской армии будет строиться с ориентацией не только на Запад, но и на Москву. Во всяком случае, из Каира уже раздаются заявления, что без участия СССР невозможно разрешение ближневосточного конфликта. Подобные мелодии не звучали в Египте около 10 лет.
Диапазон политических возможностей Мубарака в собственной стране ограничен: или продолжение курса Садата — тогда ему не в чем будет проявить свою самобытность, или реставрация политики Насера — и тут ему тоже не оставить собственного следа в истории, или создание политического симбиоза с ориентацией на Насера и Садата одновременно, что-то вроде просвещенного насеризма или радикального садатизма. Если Мубарак предпочтет этот путь, — а он к нему явно склоняется, — то следует ожидать усиления военного сотрудничества Египта с СССР.
Андропов не отказался и от использования ООП — он изыскивает новые условия и средства влияния на эту организацию. Одна из возможностей, уже эксплуатируемая Москвой, — давление на Арафата через Дамаск.
Что же касается самой Сирии, то ее уже посетили многочисленные советские миссии: делегация генерального штаба во главе с маршалом Николаем Огарковым, представители командования различных видов войск — танковых, сухопутных, ПВО; в Дамаск прибыли и еще 1500 военных советников в добавление к уже находившимся там 2500. Президент Сирии несколько раз вылетал в Москву для тайных встреч с советским правителем, и в арабской прессе циркулируют слухи о намерении Андропова посетить Дамаск.
Между Москвой и Дамаском установлена высокочастотная система связи, наподобие той, что действует в странах Варшавского пакта; ведутся переговоры о предоставлении Сирии советского разведывательного спутника; советские специалисты проектируют прокладку в Сирии новой стратегической железнодорожной магистрали параллельно берегу Средиземного моря. СССР интенсивно наращивает и модернизирует сирийскую армию. В июне 1982 года сирийские силы насчитывали пять бронетанковых дивизий —
Возникает вопрос: какие цели преследует эта эскалация советского присутствия в Сирии?
Ответ не может быть однозначным — он затрагивает широкий спектр проблем, как политических, так и военных.
Уничтожение Израилем противовоздушной обороны Сирии вскрыло несовершенство советских защитных систем, размещенных в Восточной Германии, Польше и Чехословакии, а разгром первого эшелона сирийских войск под Бейрутом (в результате их отрыва от резервов и тыла) свидетельствует о несостоятельности советской стратегии современного боя. Посылая новые ракетные установки в Сирию, СССР стремится апробировать их в условиях военных действий (в том, что еще одна война Израиля с Сирией неизбежна, у Москвы нет сомнений).
Присутствие ракет «земля-воздух» дальнего радиуса действия в стране, не входящей в советский блок, изменяет баланс сил не только на Ближнем Востоке, но и в глобальном масштабе. Но опасность и риск эскалации гонки вооружений были тонко и верно рассчитаны Андроповым: он увидел в этом возможность столкнуть Израиль с США. Как и полагали в Политбюро, Вашингтон поставил в вину Израилю интенсификацию советского военного присутствия в Сирии, объясняя это его неуступчивостью.
Военная активность в Сирии попутно позволяет Андропову связать в один узел и решить разнообразные стратегические и политические проблемы. Противникам на Западе дается понять, что новое руководство Кремля намерено действовать на Ближнем Востоке жестко и целеустремленно, союзникам в регионе — что теперь Москва будет поставлять своим сторонникам только современное оружие, тогда как Брежнев предпочитал сбывать сателлитам устаревшее. При этом «удачно» обосновывается увеличение советских военных расходов и провоцируется бескомпромиссная позиция Сирии в отношении плана Рейгана и соглашения в Ливане.
Что же, однако, в действительности скрывается за советскими приготовлениями в Сирии: политическая демонстрация или демонстрация достоинств советского оружия в военных действиях на Ближнем Востоке?
У советского правительства, по-видимому, нет основания считать, что Сирия может победить в военном столкновении с Израилем — здесь взгляды Андропова и Устинова сходятся. Устинов, в согласии со всем советским генеральным штабом, тем не менее считает, что следует подтолкнуть Сирию к локальному конфликту с Израилем, ибо вне зависимости от результатов сражения политически война будет выиграна Дамаском. Генеральный штаб рассчитывает, что тем самым проблема Голанских высот, а вслед за ней и вопрос о палестинском государстве, будут «разморожены» и станут предметом переговоров, которые начнутся, а может быть, и кончатся на советских условиях — и с американской монополией на Ближнем Востоке будет покончено навсегда.
Андропов, по-видимому, более осторожен и осмотрителен. Он полагает, что можно «прорубить» для Советского Союза «окно» в переговорах по ближневосточному урегулированию, попутно «похоронив» план Рейгана, и без войны — эксплуатируя страх перед нею и манипулируя поставками современного оружия Дамаску.
Андропов не может позволить себе потерять Сирию — будь то в результате войны с Израилем или за столом переговоров без участия СССР — от этого союза в существенной степени зависит его политическое будущее. Устинов же не может позволить себе оставаться пассивным: ему важно «смыть» пятно позора с советского оружия. И оба они едины в стремлении удержать израильскую армию от попыток разбомбить советские ракетные установки в Сирии. Решись Иерусалим на эту акцию, и Андропову нечем будет устрашать Израиль и шантажировать США, а Устинов проиграет еще одну войну на Ближнем Востоке, так и не начав ее.