Ангел для кактуса
Шрифт:
Я откидываюсь на спину, аккуратно подхватываю кактус и вытягиваю руку вперед, зажмурив при этом левый глаз. «Парень в галстуке» оказывается так высоко в небе, что едва не закрывает собой воздушный шар.
— По-моему, получится впечатляющая фотография!
— О, да! — вполне себе искренне восклицает Лина и подсаживается ко мне ближе, чтобы сделать еще несколько снимков.
— Что ты напишешь в посте об этом дне? Что о нем расскажет «парень»? Он же должен поделиться с подписчиками своими впечатлениями от деловой встречи и пикника.
Лина едва заметно пожимает плечами, и я улыбаюсь, потому что вверх тормашками она не менее красива, чем в привычном видении. Сейчас я лежу, запрокинув голову, и меня не волнуют ни кактус, ни воздушный шар, ни пистолеты, которые издалека заметил озорной карапуз и в этот момент уводит их у нас из-под носа, — я изучаю каждую черточку лица Лины, считаю родинки и веснушки, рассматриваю радужку глаз, синюю-синюю, словно океанская даль.
— Мне казалось, что глаза у тебя серые, — отчего-то вдруг смеюсь я.
— Бывают и серыми. Их цвет меняется от погоды и настроения.
— Удивительно, — тихонько восхищаюсь я. А потом спрашиваю: — И какое у тебя сегодня настроение?
Лина смущается и отворачивается:
— Хорошее.
Она утыкается в телефон и, скользя пальцами по сенсору, по всей видимости, публикует один из последних снимков в Инстаграм, а я переворачиваюсь на живот, вернув кактус на землю.
— Сделаем селфи? Ты, твой парень и… я? — предлагаю как бы между делом.
И хочу добавить, что это не для Инстаграма, а так, просто… Но меня прерывает телефонный звонок.
На миг я теряю самообладание: Шуша, ну сколько еще она будет меня донимать?
— Извини, — коротко оправдываюсь я, сбрасываю звонок и откидываю айфон подальше.
— Может, лучше ответить? Вдруг что-то важное.
— Нет, — легко ухмыляюсь я. Вновь тянусь за айфоном, и теперь уже окончательно его отключаю.
Глава 21. Лина
— Пикник… Ты придумал его спонтанно? Или это твой продуманный ход? — спрашиваю я после того, как мы садимся в машину.
— Тебя в самом деле это волнует?
Я кошусь на плед, который Алексей свернул рулетом и отправил на заднее сидение, и пытаюсь представить, сколько еще подобных пикников он организовал. И для кого. Но прокручивая в памяти события последних часов, не могу отделаться от мысли, что все было замечательно. Так замечательно, что я готова закрыть глаза на те бесконечные звонки, которые он намеренно игнорировал, и на всех его бывших, настоящих и будущих многочисленных Катерин. Стоит только вспомнить его слова, шутки, нечаянные прикосновения, совместное фото, сохраненное и отправленное на мой телефон, как мне хочется распахнуть железные ворота, давным-давно запертые на пудовый амбарный замок, и выпустить наружу всех своих розовых пони, которые с недавних пор не умеют сидеть тихонько по лавочкам.
— Нет, — в ответ улыбаюсь я. Но теряюсь под его прямым взглядом, из-за чего отвожу глаза.
Конечно, Алексей все продумал. Вплоть до мельчайших подробностей. Ведь плед и бокалы были упакованы. Он купил их заранее, а значит, собирался провести со мной день на природе еще до того, как объявился в кафе. Выходит, Ника права насчет свидания.
О, боже! Да! Это было именно свидание!
— Какие дальнейшие планы? Насколько я знаю, суббота — твой законный выходной, и тебе необязательно возвращаться в магазин, — вдруг спрашивает он.
Похоже, кое-кто записался в предатели. Или, наоборот, в сообщники?
Я деланно прищуриваюсь:
— Кажется, ты прокачал навык подлизывания до максимума? С каких пор моя мама делится с тобой подобной информацией? Надеюсь, она не сообщает тебе, во сколько я просыпаюсь, какой пастой чищу зубы и сколько походов в туалет совершаю за ночь?
Сейчас я не могу взглянуть на него, мне самой смешно от собственных слов. Я отворачиваюсь к окну и принимаюсь считать вывески магазинов, которые мелькают вдоль дороги, но отчетливо ощущаю затылком, как Алексей смотрит на меня и улыбается. Улыбается своей непревзойденной улыбкой, которая когда-нибудь сведет меня с ума окончательно.
— Нет. Но возможно, мне следовало бы поинтересоваться, — мягко произносит он, и я силюсь, чтобы не рассмеяться. Его шутки уже давно не кажутся мне проявлением эгоцентризма — я знаю, что он нарочно дразнит меня.
— Тогда спрашивай это напрямую. Не стоит искать посредников!
— Ты уверена? — хохотнув, произносит Алексей и приподнимает одну бровь.
Когда он так делает, с десяток моих неуемных поняшек в мгновение ока оказываются где-то в области внутреннего уха. Они громко цокают копытцами, преодолевая закрученные лабиринты, колотят крохотными кувалдами в стенки улитки и почти орут: «Он прекрасен! Прекрасен! Прекрасен!», отчего мой вестибулярный аппарат выходит из строя, и я чувствую легкое головокружение.
— Да, — наконец-то решаюсь открыто взглянуть на него.
— И в котором часу ты просыпаешься? — Алексей лишь на секунду позволяет себе ответить мне тем же, потому что впереди поворот.
— Если говорить о рабочих буднях, то в половине седьмого.
— Ого, — неопределенно хмыкает он. — А ты сова или жаворонок?
— Я ни сова и ни жаворонок. Я могу встать достаточно рано без особых проблем, но для этого мне необходимо хорошенько выспаться. Чем, собственно, я и собираюсь заняться в ближайшие часы.
— Так, значит, тебя отвезти домой?
— Нет! — коротко отрезаю я, потому что не хочу, чтобы он знал, где я живу. Наш двор не из тех, которые принято демонстрировать на всеобщее обозрение. — Меня в магазин. До дома я доберусь сама.
— Если прежде чем поехать домой, тебе необходимо уладить какие-то дела с мамой, то я могу закинуть тебя к ней и подождать.
— Не стоит. Это может занять какое-то время.
Я вижу, как Алексей бросает взгляд на часы:
— Я не спешу, — беззаботно заключает он.