Ангел для кактуса
Шрифт:
— Нет, спасибо.
— Уверена?
— Да, — отвечаю я, теряя последние крохи уверенности.
— Мне не трудно, — говорит он и снова выгибает бровь.
Я не в силах смотреть на него! Что он делает?
С каждой минутой, с каждой секундой Алексей, намеренно или нет, очаровывает меня, подбираясь к самому сердцу. И дело даже не в его идеальной улыбке, мягком взгляде, полном участия, сильных руках с бугорками синеватых вен на предплечьях и кистях, не в приятном бархатистом голосе, модной прическе, телосложении и социальном статусе — все это мелочи, яркая обертка, которая, конечно, привлекает внимание, но мне неистово хочется заглянуть под нее. Узнать, чем живет, чем он дышит, что ценит, во что безоговорочно верит; рассмотреть, разгадать, разделить на двоих и быть рядом с ним. Всегда.
От собственных мыслей я прихожу в смущение.
— Где твои очки? — прикрываюсь вопросом, ответ на который мне реально бы смог помочь.
— Мне надеть их? — смеется он. — Я уже успел надоесть тебе в образе джентри, и теперь должен вернуться в обличие самовлюбленного супчика?
— Нет. Это все солнце. Я хочу надеть их сама, — стараясь не улыбаться, объясняю я. Но сдержаться мне не удается. — Можно?
Алексей кивает:
— Конечно! Они в бардачке. Но знай, — он делает недолгую паузу, перестраиваясь в среднюю полосу движения, чтобы уступить дорогу маршрутному такси, — быть самовлюбленной супницей я тебе не позволю.
Мы оба смеемся, и я без всякой задней мысли лезу в бардачок. Открываю, вижу очки, тянусь за ними, но вдруг замечаю рядом с небольшой коробкой, сбоку от прозрачной папки с документами, упаковку с презервативами.
Мое тело с головы до ног охватывает жар, будто меня окатили из ведра кипятком. Неслучайная встреча в кафе, свидание, предложение отвезти домой — для этого он так старается? Это для меня он так тщательно подготовился: бокалы, фрукты, пицца, плед, мыльные пузыри — невинный пикник! И кое-что еще, чем по его расчетливости мог бы закончиться этот вечер.
Избалованный папенькин сынок! Он считает, что, если я ответила на его божественную улыбку, сразу же прыгну к нему в постель? И если так делали все его многочисленные Катерины, я не стану исключением? Самонадеянный бабник!
Я одергиваю руку, словно дотронулась до оголенных проводов и меня насквозь пронзило разрядом тока, и пытаюсь поглубже вдохнуть и помедленнее выдохнуть.
— Они должны быть там, — комментирует Алексей, как будто ничего не произошло, как будто я слепая и ничего не увидела. — Это их законное место, ищи лучше.
А еще и законное место для упаковки с презервативами, дьявол его подери!
Так, стоп. А если этими штуковинами он запасся не ради меня, а ради той, которая ему настойчиво названивала? Если его планы на вечер далеко не те, которые я успела себе вообразить? Сейчас он закинет меня в магазин, а сам поедет прожигать жизнь дальше. Ведь так ведут себя заносчивые красавчики?
Вот гадость!
Меня распирает злость, и я не понимаю, какой из вариантов бесит меня больше: моя предполагаемая доступность и легкомысленность или его беспардонная неразборчивость?
Рывком я откидываюсь на спинку, зажмуриваюсь и мысленно скулю. Мне страшно признаться самой себе, что я ревную! Ревную его во сто крат сильнее, чем презираю или ненавижу, чем обижаюсь на него за несерьезное отношение ко мне! Ревную, потому что успела втрескаться в Алексея по уши!
— Что-то случилось? Ты передумала? — он участливо заглядывает мне в лицо.
— Да, я передумала! Останови! Высади меня здесь!
— Лина, я…
— Я сказала: останови машину!
— Прости, но именно здесь не могу, — он пожимает плечами и нарочно уходит влево, подальше от обочины. — Я хочу, чтобы ты сначала объяснила, что произошло.
— Что произошло? — хмыкаю я. — Ничего! Просто кто-то возомнил себя богом!
Алексей улыбается:
— Богом?
— Богом! Ты же считаешь, что раз у тебя есть крутая тачка, деньги, квартира, природное обаяние, внешность красавчика и умение устраивать свидания…
— Разве это было свидание?
— Нет? А что же?
— Деловая встреча с твоим «парнем». И кстати, — он приподнимает бровь и игриво ведет ею, — я не ослышался? Ты назвала меня красавчиком?
— Хватит ловить меня на словах!
— Хорошо, больше не буду. Буду молча делать выводы. И ставить в бланке «Положительные впечатления Лины обо мне» зеленые галочки.
— Не обманывай себя! Поставь там жирный черный крестик! Перечеркни все пункты, а потом порви и выкини!
Алексей бросает короткий взгляд в мою сторону:
— Не могу, — и отворачивается.
Я вижу, как он покусывает нижнюю губу, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.
— Почему? — спрашиваю я.
А сама в красках представляю, каким мог быть наш первый поцелуй. Я рисую его в своем воображении с тех пор, как Алексей мне впервые улыбнулся.
— Потому что ты сама заставишь меня все переделывать. Буквально завтра.
— Переделывать? Буквально завтра?
Я кидаюсь на него с кулаками, но достаю только до ноги, плеча и предплечья. Ремень безопасности надежно сковал меня, но я так просто не сдамся! И что он возомнил о себе, этот эгоцентричный супчик? Он считает, что я в него втрескалась?
Он раскусил меня. О, божеее…
— Хватит, хватит! — шутя, отбивается он. — Ты не даешь мне вести машину. Сейчас мы в кого-нибудь врежемся. Или, того хуже, собьем. Ты видишь, в двух шагах перекресток?
— Не вижу! И не хочу ничего видеть!
— Ты такая упрямая…
— Да, я упрямая! Поэтому высади меня! Там, на остановке!
— Ни за что.
— Что-о-о?
— Что слышала.
Он произносит это спокойно: без резких звуков, без заискивания, без доли шутки. Его ответ не воспринимается грубым, дерзким или надменным. Алексей кладет обе руки на руль и будто более чем прежде расслабляется.
Его уравновешенность меня слегка осаждает.
— Так что же произошло? — спрашивает он, выждав пару минут.