Ангел
Шрифт:
***
Глубокое ущелье, такое глубокое, что внизу с трудом просматривается бурная река, еще и туман над ней, и вода ревёт внизу, будто взбесившийся зверь. А над этим ущельем мост, древний и ветхий. Мост когда-то был железнодорожным, сделанный на скорую руку, из бревен и досок, но совсем недавно - сгорел, так что и остались лишь покореженные рельсы с обугленными шпалами, неизвестно как еще висящие над пропастью.
Я знаю, что нам со Светой нужно на другой берег, что это очень важно, жизненно необходимо, но я боюсь, не решаюсь сделать первый шаг на шаткую конструкцию. А Света весело смеясь, легко ступая по тонкому полотну уже добралась почти до середины. Кричит и машет мне рукой: "Дядя Сережа! Иди сюда! Здесь нисколечко не страшно!"
У меня стынет кровь от ужаса. Нет, не за себя, за неё, так боюсь
"Иди сюда!" - подбадривает она меня, -"поцелуй меня!"
И смотрит взглядом "девственницы". Я хочу этого, хочу ее целовать, взять на руки и нести, унести куда глаза глядят, подальше от опасного места, но сначала нужно хотя бы добраться до середины моста. С каждым шагом мост раскачивается с железным лязгом и скрежет гулким эхом раздается по ущелью, клубы тумана над рекой поднимаются выше... Ощущение страха сковывает волю и мне приходится с неимоверным усилием переставлять ноги. "Ещё!
– хохочет Света, - "Еще!" и сама, легко порхая как птица, делает пару шагов дальше, а там мост в гораздо худшем состоянии, шпалы сильно обожжены и их значительно меньше, даже есть множество пустых пролетов. "Осторожнее, - кричу ей, - упадешь! Давай, лучше, вернемся!" "Нет! Там гораздо лучше!"
Обливаюсь холодным потом, сердце готово выпрыгнуть из горла и меня покидают силы. Приседаю... Ложусь на черную, обугленную шпалу. "Не останавливайся! Иначе мы не перейдем на тот берег!" Сейчас, сейчас, только передохну немного. И шпала подо мной проседает под тяжестью, не выдержала и рухнула, я едва успел зацепиться руками за метал. Шпала полетела, исчезла в тумане и даже не слышно было как упала, будто провалилась в преисподнюю.
Держусь из всех сил за рельс, но руки слабеют, всё, мгновение и я тоже полечу в бесконечность. С мольбой поднимаю глаза, и перед самыми глазами гаечный ключ, приваренный к болту рельсового стыка и чёртик, который привязан на рукоятке ключа, пляшет, ухмыляется из-под коричневого капюшона, но взгляд холодный, презрительный. А рельса, в этом месте, такая начищенная, до стального, зеркального блеска, что видно в ней отражение собственных глаз, полных ужаса и отчаяния.
"Поцелуй, меня?" - говорит чёртик резким, неприятным голосом и сверлит, буравит ледяным взглядом. "Пошел, вон!"- Вскрикиваю и просыпаюсь.
Включил настольную лампу, Света спит безмятежно, разметала руки и ноги в разные стороны и улыбается во сне. Счастливая! Не могу сказать о себе, того же. Теперь не получится больше уснуть, лучше поднимусь и поработаю, может удастся исправить "Королеву".
Сделал пару попыток начать работать, но не могу сосредоточиться... Сон не выходит из головы, уж такой яркий и страшный, как никогда, будто наяву преодолевал невозможное препятствие. Все мысли кружатся там, вокруг жуткого места, и пока не нарисую, не успокоюсь. Делаю наброски... Сгоревший мост, ущелье, река в тумане. Не то! Не это хочу передать! Нужно ощущение ужаса и чувство безвозвратной потери, ожидание чего-то страшного, необратимого... Как бы создать полную панораму охватывающую событие разом в едином импульсе текущего момента? На бумаге не покажешь всё это, а главное не передать особые ощущения. Тут другие инструменты нужны и техника исполнения, только тогда можно увидеть полную картину того мира. Ну что ж... Только компьютер и чтоб картинку повращать можно, а потом найду, где камеру поставить и показать сцену в нужном ракурсе. И началась рутина. Идея - это только один миг творчества, а остальное тяжелый труд, чтобы позволить идее осуществиться. Штрихи, прорисовки, непослушные примитивы программы и множество непривычных инструментов, которые спрятаны очень далеко и назло никогда не бывают под руками. Так что, к утру, я смог сделать только самый грубый набросок трехмерного мира, определил места, где будут находиться все участники истории. Положил себя на обугленную шпалу, внизу пропасть с бушующей рекой в тумане, рельсы на два берега и Света посередине пути, балансирующая руками как птица крыльями. Ну и гаечный ключ с чертякой на резиновой нитке, почти как символ, в духе Светиных
Света проснулась. И знаете? Так приятно наблюдать за пробуждением любимой. Такие ощущения испытываю впервые. Легкое томление и нежность, смешанное чувство разочарования с радостью, что она просыпается. Я ведь всю ночь поглядывал на нее с умилением, как она тихо дышит, лицо спокойное и такое красивое. Томительное ожидание... Вот сейчас она проснется, сладко потянется и скажет сонным голосом: "Я тебя люблю"
Света сладко потянулась и сказала:
– А я думала, что раньше тебя проснусь...
– Доброе утро, принцесса, - подсаживаюсь к ней и целую ей в щечку. В своем сне не удалось, а так хотелось.
– Еще...
– шепчет она.
Целую ей в носик.
– Ещё...
– и тянется губами.
Нежно, едва коснувшись поцеловал в губы. Волной прокатилось возбуждение, зашипело в крови, удовольствие, примешанное с благодарностью за ее любовь. Хорошо! И хорошо бы это стало одним из наших ритуалов, ну, хоть, по утрам. "Потому что, не надо бояться того, что тебе приятно".
– Еще?
– Спрашиваю, хитро прищурившись.
– Да!
– И укладывается поудобнее, зажмуривается.
Что ж я делаю-то? "А что ты делаешь? Ничего!" Тянусь к её губам и такой соблазн, вдруг охватил меня, заполнил все существо, никаких сил устоять. Захотелось подарить ей взрослый поцелуй, честный, настоящий, какой хочу все время, с тех пор, как ее знаю. А что? Сегодня можно... Единственный раз, а потом, больше никогда. Потом, скручу себя колючей проволокой и не позволю лишнего.
Трогаю ее губы короткими, мягкими касаниями, так нежно и трепетно, будто пью лёгкий, неуловимый эфир. Света затаилась, прислушивается к своим ощущениям, всего несколько мгновений, затем сделала робкую попытку ответить на поцелуй, слабо шевельнула губами. Потом еще... еще... Вздрогнула с невольным тихим выдохом, напоминающий стон. Хватит! Стоп! Довольно! Но я не могу остановиться. Бес уже вселился и тащит мой язык за самый корень в запретный путь. Коротко лизнул робко растворяющиеся губы, потом ещё... глубже... И Свету затрусило, как листок на сильном ветру. Всё! Дальше нельзя! Отпрянул. Смотрю на нее в упор. Её лицо жарко пылает... медленно открывает глаза, спрашивает шепотом:
– Это было не понарошку?
– Это было не понарошку, - отвечаю также шепотом, - но нам с тобой нельзя так целоваться...
– Почему? Потому что, заболею?
– Нет. Потому что ты, моя дочка...
– А так целуются влюбленные?
– Да...
– Хочу целоваться, как влюблённые...
– и смотрит на меня в ожидании.
Но волна раскаяния уже несется, вот, сейчас сметёт безжалостным и смертельным валом. Что ж я натворил! Ведь не должен был позволить такой глупый и опрометчивый поступок. Сам же лечу в пропасть, и тащу за собой маленькую незрелую душу... Что делать? Если сейчас поддамся на подобный соблазн, то мосты будут сожжены, и обратной дороги потом не найти. Мечусь в смятении и разрываюсь на части. Ваш ход, господин извращенец... Ты стоишь на середине сгоревшего моста. Меня спас телефон, да он, давно уже, звонит на кухне, я его там вчера забыл.
– Надо ответить, - говорю с облегчением, поднимаюсь.
На сотовом уже два вызова за сегодня, от Марины. Вчера трезвонила, сегодня... Чего же ей надо? Набираю ее номер.
– Я тебя вчера искала!
– Напала на меня Марина, - Позавчера! Где пропадаешь?
– Пропадаю... Работаю!
– Мог бы и перезвонить, между прочим, - Марина не довольна и как всегда брюзжит, - или тебе деньги не нужны? Так скажи - себе заберу.
– Какие деньги?
– Конечно же, я удивлен. Какие мои деньги, могут быть у Марины?
– За "Счастливого человека", премия. С пятницы таскаюсь с ними. Я тебе - почтальон?
– А что, теперь не бухгалтерия деньги выдает?
– Слышь, зануда, либо встречаемся и я тебе их передаю, либо оставляю себе, раз ты не нуждаешься.
Ага, не дождешься! Нуждаюсь, ещё как нуждаюсь, особенно сейчас.
– Где тебе удобно? Я подъеду.
– Только не у меня дома!
– спохватился я, - и не у тебя! Давай в парке, где работаю, всё время?
– В парке, так в парке...
– и нервно сбросила вызов.