Ангелы не умирают
Шрифт:
Предсказуемо и ожидаемо мы привлекли к себе внимание. На сей раз, правда, в глазах местного обывателя читался не любовный, а осуждающий интерес. Как будто окуклившиеся в платки и странные, естественно, серого или грязно-коричневого цвета, пальто, аборигенки заранее не одобряли всё, чего бы мы не сделали.
Мы ничего делать не стали. Просто пересекли грязный, воняющий кошачьей и, что ещё хуже, человеческой мочой, двор, и вошли в грязно-коричневую дверь. Мир сузился до размеров, способных у нервного человека вызвать клаустрофобию.
Громыхая, как вскрытая консервная банка на палочке, лифт, оплёванный и грязный, распахнул перед нами мутное чрево и подкинул нас на верх, точно уж не скажу, на какой этаж. Точно, на один из верхних.
Наконец мы шагнули в квартиру, от серого мира нас отгородила дверь.
В квартире было чуть симпатичнее, чем на лестнице. Отсутствие женской руки было заметно с порога. Явно мужская берлога. Никаких рюшек или украшений, с помощью которых дамы выстраивают то, что представляет им уютом.
– Проходи, – швырнув куртку под зеркало, на тумбочку, пригласил Ливиан, проходя вглубь комнат.
Приняв приглашение, я последовал за ним.
Квартира была не большая. По моим меркам, так просто крохотная. Справа от двери маленькая кухонька, в которой и двое с трудом разойдутся, двери в санузлы, коридор не длиннее 10 футов, и две двери, одна напротив другой, ведущие в комнаты.
Комнаты длинные и прямоугольные, стены тут будто надвигаются на окна. Своеобразная архитектоника. А ещё – словно бы совсем нет света. Лишь его тусклое подобие.
Ливиан прислонился плечом к шкафу, скрестив руки на груди мрачно взирал на распростёртое в постели тело.
– Артур, я привёл к тебе гостя.
Я с интересом, к которой с первых минут примешивалась невольная жалость, принялся разглядывать младшего брата Ливиана.
Его легко можно было бы принять за хорошенькую девушку. Фамильная хрупкость усугублялась крайней худобой. Юноша выглядел почти бесплотным – ни дать, ни взять, сильфида. Ну, или в нашем случае, сильф.
Тонкие черты отличались изысканной правильностью. Серые глаза в длинных ресницах прозрачные и чистые, как родниковая вода или бриллианты. Светлые волосы платинового оттенка с лёгким голубоватым отливом без тени золотого отлива. Прекрасный бескровный призрак.
При виде меня Артур встрепенулся, в глазах на миг промелькнула искра жизни. И тут же погасла, будто надежда, на миг вспыхнувшая в сердце так и не успела разгореться в пламя.
Ждали тут явно не меня.
– Гостя? Ко мне? Какое приятное разнообразие. С виду даже не похож на врача.
– Наверное потому, что я не врач.
– Поскольку мы не знакомы, вы вряд ли возжелали общения? К чему мне незнакомые гости, Ливиан?
– Я не врач. Но я могу попытаться тебе помочь.
По кукольному лицу словно судорога прошло выражение крайней скуки, граничащей с раздражением.
– И в чём будет заключаться помощь?
– Я готов поделиться с тобой своей кровью.
Прозрачные, бриллиантового оттенка глаза обратились ко мне с выражением усталого терпения:
– Я настолько похож на вампира, что предполагается, будто чья-то кровь способна меня порадовать?
– Ну, как тебе сказать? Моя кровь не такая как у всех. Можно сказать, что в некоторых случаях она творит чудеса.
– В канун Нового года Санта-Клаус приносит детишкам подарки? – холодно блеснув глазами проговорил Артур.
Голос его звучал тускло и при этом словно бы даже зло.
– А в Рождество чудеса повторяются. Как серия сериала – для тех, кто пропустил в первый раз. Только мне чудеса уже вряд ли помогут. Я бы предпочёл морфин.
– В чём-то ты прав. Наркотики порой способны имитировать и даже творить чудеса. Преимущественно тёмные. Послушай, Артур? Почему бы не попробовать? Что ты теряешь? Хуже-то тебе уже вряд ли будет?
Он равнодушно скользнул по мне взглядом, пожимая плечами.
– Лживая мысль. Всегда может быть хуже. Но ты прав – почему не попробовать что-то новенькое? От этих стен и всего старенького давно уже тошнит, – мазнул он взглядом по Ливиану.
– Я оставлю вас одних. Развлекайтесь, мальчики.
Мне не понравилось, как это прозвучало. Но братьям было на это плевать.
Скинув пальто, я нашёл, что в комнате довольно прохладно и зябко.
– Тебе тут не холодно? – поинтересовался у Артура. – Можно было бы протопить и получше.
– Что сделать? – фыркнул он. – Протопить? Ну, коммунальные службы так не думают. Им кажется, что температура оптимальная.
– Что такое «коммунальные службы»?
Артур удивлённо посмотрел на меня, но развивать тему не стал. Мне она тоже не казалось интересной.
– Не возражаешь, если я присяду рядом? – вежливо поинтересовался я.
– Не возражаю, даже если приляжешь, – холодно полетело в ответ.
А взгляд у моего собеседника оставался равнодушным, почти мёртвым.
– Меня давно уже никто не обнимал. Раньше находилось много желающих, теперь вот всё как-то больше предпочитают держаться на расстоянии. Все такие милосердные? И куда мне от вашего милосердия деться? Ты вот, по лицу вижу, тоже сострадаешь? – губы Артура скривились зло, почти брезгливо. – К чему мне это?
– Я не собираюсь просто сострадать. Я хочу тебе помочь.
Одарив меня саркастическим, холодным взглядом Артур уронил всего лишь одного слово:
– Как?
– Уверен, ты знаешь. Возможно, Ливиан уже пытался сделать нечто похожее.
– Что заставляет тебя думать, будто у тебя получится?
– Уверенность в том, что делать что-то, пусть даже откровенную глупость лучше, чем не делать ничего.
– Делай, что хочешь, – равнодушно пожал плечами Артур, откидываясь на высокой горкой уложенные подушки.