Ангелы не умирают
Шрифт:
– Оставь уже Синтию в покое!
– Это пусть она оставит меня в покое! Я не искала её общества ни тогда, ни сейчас. Я не угрожала ей. Не переходила дорогу. Не говорила колкости. Не ко мне, а к ней следовало обратить эту фразу. Чему ты улыбаешься? – раздосадовано воскликнула Катрин.
– Ты закатываешь мне сцену ревности? Я правильно всё понимаю?
– И это смешно?
– Вот умница, даже отпираться не стала? Катрин, но для начала ты бы хоть поцеловалась со мной для приличия, что ли? А то предъявляешь права, избегая обязанностей.
–
Права? Обязанности? Её заботит совсем не это.
– Альберт, я… я не хочу любить того, кто никогда меня не полюбит. Не хочу изводить себя пустой ревностью, исходить злостью. У меня одно сердце, и я хочу подарить его тому, кому оно может принести если не счастье, так хотя бы радость и покой. Мне нужен мой дом. Мой! Не роскошный, не полный прислуги и дорогой мебели – просто место, где мне будет хорошо, даже если дом этот будет в одно маленькое окошко.
Синтия сегодня наговорила много ерунды, но одно она сказала совершенно правильно – я не сложный человек. У меня всё просто. Любить одно, увлекаться другим, хотеть чего-то третьего – мне это непонятно. Я хочу то, что я люблю. И отдам себя этому всю, без остатка. Не делясь на половинки, четвертушку и восьмушки.
– Почему ты сейчас мне это говоришь? Что ты хочешь услышать взамен?
– Правда! Я хочу услышать от тебя, что я для тебя друг, средство, пустое место. Чем суровее и отрезвляющее это прозвучит, тем лучше! Я не хочу надежды…
– Но ты для меня не пустое место, Катрин. И не средство обогащения и выживания. И верю, ты прекрасно это знаешь.
– Не знаю!
– Так чувствуешь, – перебил ей Альберт, поднимаясь. – Не можешь не чувствовать, – сказал он, приближаясь.
Катрин сжалась, как голубка перед ястребом.
– Ты хочешь правды? Изволь. Не я возвожу между нами барьер. Не я боюсь любить. Не я кутаюсь в свое одиночество, как в плед. Чего ты боишься?
– Я не хочу, чтобы ты разбил мне сердце.
– Каким образом я могу это сделать?
– Позволишь мне поверить, что мы можем быть вместе, а сам уйдёшь к своей Синтии. Или не уйдёшь, а будет ходить, время от времени, что ничуть не лучше, а даже хуже!
– Отлично. Представь, что я не позволю поверить тебе ни во что, соберу сейчас вещи и уйду. Тебе будет лучше.
Катрин моргнула, уставившись на Альберта в недоумении. Пытаясь понять, насколько серьёзно он это говорит.
Судя по выражению лица, вполне себе.
– Ты не можешь уйти, – нерешительно проговорила Катрин.
– Почему? Потому что мне так нужны твои деньги? А если ты ошибаешься? Если они не так уж много значат, как ты воображаешь? Хочешь знать, какое значение имеет для меня твой легат?
Катрин кивнула.
– Это семья. Вернее, то, что от неё осталось. Когда-то Элленджайты были силой, с которой приходилось считаться. Вместе, ты и я, мы сможем это возродить. Я надеюсь. Ты сильная, ответственная, чистая. Ты станешь мне хорошей женой и матерью моим детям. Хранительница очага, хозяйка Кристалл-Холла. Никто другой не сможет тебя заменить. Ты – моё будущее. Ты то, чему я буду служить. Ради чего стану жить.
– Служить ты будешь мне. А страсть и огонь отнесёшь Синтии?
Челюсть и кулаки у Альберта сжались одновременно. Он мотнул головой, словно отгоняя навязчивый видения.
– Я не позволю Синтии отравлять тебе жизнь.
– Я останусь на свету. Она будет в тени?
– Катрин! Чего ты от меня хочешь?! Я не отрекусь от своей сестры.
– Так она и сказала.
– Я не говорю, что наши… наши отношения будут продолжаться. Конечно, этого не может быть.
Голос Альберта звучал, как натянутая струна. Не фальшиво, но с каким-то надломом.
– Её ты любишь. А меня всего лишь хочешь любить…
– Катрин, остановись. Я просто не понимаю, что мне сделать, чтобы ты наконец услышала меня и поняла. Дай мне шанс – нам обоим. Если у нас ничего не получится ты всегда сможешь сделать то, что делаешь сейчас – уйти. Думаешь, ты проявляешь этим силу? Но это не так. Уйти всегда легче, чем любить, а отталкивать проще, чем прощать. Но тебе прощать меня пока не за что. Я не предавал, не лгал.
– Хочешь сказать, что с момента воскрешения держишь целибат?
– Если у меня и были любовники, я не считаю это изменой, Катрин. И вообще, ты ставишь меня в положение, в котором я всё время в чём-то оправдываюсь. По-твоему, это правильно?
Она медленно покачала головой.
– Дай нам обоим время, Кэтти. Просто дай нам время.
С этими словами Альберт, обняв Катрин за плечи, привлёк её на мгновение к себе и запечатлел на лбу почти отеческий поцелуй.
9. Альберт. Самоубийцы попадают в ад
Мне понравилось просыпаться в собственном доме. Обожаю чувствовать себя хозяином. За окном вновь падал снег. На этот раз густыми и белыми хлопьями.
Пока смотришь на такой из окна он кажется уютным. Но колёса на дорогах превращают белизну в грязь и в мутные воду.
Однако не стоит себя расстраивать просящимися с голову аллегориями. На душе впервые со дня (а уж если быть точным – с ночи) встречи с Синтией было спокойно.
Я сошёл с ума, раз действительно готов поверить, что наши отношения с любимой сестричкой способны держаться в принятых обществом рамках? Жениться на Катрин, обзавестись бизнес-центром для себя, медицинской клиникой – для неё, взять в рамки и крепко держать в руках Рэя Кинга, не на шутку разгулявшегося со своей уличной бандой без соответствующего-то воспитания и присмотра. Восстановить былую Ангельскую империю. Завести детей. Конечно, после полунаучного-полумистического воскрешения не факт что на такие подвиги я способен. Но помечтать-то можно?