Английские письма или история кавалера Грандисона
Шрифт:
Г. Ревсъ отошлетъ теб въ моемъ конверт письмо моего избавителя, которое содержитъ въ себ его изъясненія. Прощай, любезнйшая моя Люція.
ПИСЬМО XX.
Изъ Канторбери, 22 февраля.
Я получилъ въ сію минуту, Г. мой, весьма продолжительное письмо отъ вашего подлаго Вильсона, которое приписываетъ онъ боле мн, какъ самъ говоритъ, нежели вамъ, поелику опасается, что вы никогда ему того не простите, на противъ того онъ отъ меня надется, ради своего раскаянія, которое ему кажется весьма оправданнымъ по произвольному и чистосердечному его признанію, что я употреблю всевозможное стараніе склонить васъ, дабы не подвергать
Изъ одного его письма усмотртъ можно, когда бы и никакихъ другихъ о томъ доказательствъ мы не имли, что онъ въ состояніи сдлать много зла. Онъ признается, что съ самаго своего младенчества, къ величайшему его нещастію, попалъ въ весьма худыя руки; безъ чего, естественныя его качества учинили бы его полезнымъ обществу. Онъ повствуетъ о разныхъ господахъ, коимъ онъ служилъ, и о мерзкихъ предпріятіяхъ, въ кои онъ вмшивался изъ угожденія имъ. Но нтъ ничего подобнаго съ тмъ описаніемъ, которое онъ учинилъ о нкоемъ Багенгал живущемъ въ Ридинг; и о Лондонскомъ Жид, называемомъ Мерцеда, двухъ примрныхъ злодяхъ, естьли въ томъ ему врить, которые употребляли его въ различные безпорядки долгое время, совтовали Сиру Гарграфу принять его къ таковымъ же услугамъ. Онъ разсказываетъ подробно о злобномъ предпріятіи, въ коемъ онъ былъ главнымъ разпорядителемъ. Сверьхъ милости новаго своего господина онъ надялся сочетаться бракомъ съ молодою двицею изъ Падингтона, коей мать склонилъ онъ употребить свой домъ и помощь въ пользу Сира Гарграфа, общая знатную сумму денегъ, которая послужила бы приданымъ ея дочери. Но онъ присовокупляетъ, что все сіе происходило съ честными намреніями, и что госпожа Оберри, коей онъ надялся быть зятемъ, совершенно не такого свойства, чтобъ могла стерпть хотя малйшую неблагопристойность. Отъ страху ли, или отъ угрызенія совсти онъ говоритъ съ ужасомъ о заблужденіяхъ своей жизни. Онъ клянется, что уже ни о чемъ боле не помышляетъ какъ о томъ единственно, чтобъ жить честнымъ образомъ; что онъ лучше согласится умереть съ голоду, нежели вступить въ службу къ выше означеннымъ господамъ; и дабы изтребить во мн всякое сумнніе о его чувствованіяхъ, онъ меня увряетъ, что при встрч въ Гонслов, онъ воспрепятствовалъ двумъ своимъ сотоварищамъ въ меня стрелять. Однако, моя жизнь, говоритъ онъ, и теперь еще находится въ великой опасности.
Я избавляю его отъ того безпокойствія, которое онъ иметъ о моей безопасности: но я разсуждаю, что онъ еще молодъ, и въ состояніи обратиться на путь истинный; что его исправленіе уменшитъ число развратниковъ пріумножа оное честныхъ людей: и кто знаетъ, не можетъ ли его примръ произвести вліянія надъ подобными ему людьми, къ добру или ко злу? естьли онъ совокупится съ тою молодою двицею, моей домогается, и которой нравы весьма похваляютъ, то ваше снисхожденіе, Г. мой, не можетъли вообще всю фамилію привести къ добродтели?
Предполагаемое въ немъ преступленіе, оставшееся безъ успха нельзя почесть уголовнымъ преступленіемъ, и сверьхъ пользы, которую бы можно было получить изъ его признанія, естьлибъ поступишь по законамъ кажется мн, что надлежитъ отъ того надяться другой выгоды; когда же сей презлой господинъ не можетъ исполнить злыхъ своихъ намреній безъ помощи подобнаго себ слуги; то какое гнздо лютыхъ змій не можно бы было вдругъ раззорить, или но крайней мр привесть въ безсиліе, лишая трехъ выше означенныхъ мною человковъ помощи такого длопроизводца? Когда люди должны были многаго лишаться, то иногда обращались охотне къ честности нежели предавались людямъ столь сумнительной врности.
Пожалуйте, Г. мой, засвидтельствуйте мое почтеніе госпож Ревсъ и любезной вашей питомиц. Вы видите что я такія же имю какъ и вы требованія къ чести столь славнаго союза. Я думаю что сія любезная двица находится въ совершенной безопасности. Врьте мн въ томъ, Г. мой, впрочемъ пребываю навсегда вашъ и прочая.
Сиръ Карлъ.
ПИСЬМО XXI.
Въ Пятницу, февраля.
Господинъ Ревсъ немедлнно написалъ письмо къ сестр сего Вильсона, что ея братъ можетъ привыкать къ честнымъ поступкамъ, не опасаясь нималйшаго отъ насъ препятствія. Въ семъ случа ршились поступать по совтамъ моего избавителя. Какое ужасное письмо Вильсона! ибо Сиръ Карлъ присовокупилъ къ своему самой подлинникъ. Боже мой, какихъ людей на свт не находится! хотя мы въ книгахъ и находили примры онымъ, но я нимало себя не почитала тмъ угрожаемою, не имвши никогда съ ними сообщенія.
Мы гораздо боле безпокоимся, нежели самъ Сиръ Карлъ, о извстіи касающемся, до его жизни. Г. Ревсъ узналъ отъ разныхъ людей, что Сиръ Гарграфъ не останется спокойнымъ и что изыскиваетъ великое множество средствъ къ отмщенію. Для чегожъ я возвратилась въ Лондонъ?
Въ сію минуту принесли мн пакетъ писемъ въ коихъ познала я начертаніе моихъ родителей, моихъ ближнихъ, и всего того что ни есть для меня на свт любезнйшаго. Съ какимъ удовольствіемъ и восторгомъ принимала я отъ нихъ поздравленія! Сколь пріятны т минуты, кои я препроводила въ семъ утшительномъ чтеніи! но ты, дражайшая моя, которая обыкновенно пишешь за всю мою фамилію, такъ какъ я всегда надписываю на твое имя, съ какою нжностію и какимъ искуствомъ изображаешь ты вс чувствованія, описанныя въ пяти или шести письмахъ! гджъ могу я обрти таковыя изрченія, коими бы могла изразить вс мои чувствованія?
И такъ ты желаешь, чтобъ я теб подробно описала свойство и видъ Сира Карла Грандиссона и его любви достойной сестры. Какая необходимость понудила тебя предложить мн такой вопросъ? и какъ могла ты себ представитъ, чтобъ я употребивши мое перо для начертания толикаго множества людей, заслуживающихъ токмо обыкновенное достоинство смертныхъ, способна была не упомянуть въ томъ о двухъ такихъ особахъ, кои составляютъ украшеніе своего вка, и честь всего человческаго рода? Ты не сумнваешься, говоришь ты, что естьли я начну превозносить ихъ похвалами, что пылкость моей признательности не простерлась до высочайшей степени; и совтуешь, что надлежитъ привести въ настоящіе предлы вс т изящныя вещи, къ коимъ уже Г. Ревсъ тебя приготовилъ. Можетъ бытъ ты не обманываешься въ семъ ожиданіи; ибо уже нсколько времени тому назадъ, какъ меня укоряютъ въ нкоемъ восторг по причин моей признательности. Однако, естьли въ самомъ дл ты усмотришь, что а буду выходитъ изъ предловъ, то припиши мои излишества слдующей причин.
Кого же прежде должна я описать брата, или сестру? Ты угрожаешь меня своимъ проницаніемъ; ахъ! дражайшая Люція, врь что я тебя разумю, но будь уврена, что я не ощущаю инныхъ чувствованій кром тхъ, кои происходятъ отъ признательности.
Однако ты приводишь меня въ великое замшательство; ибо я уврена, что естьли начну съ брата; то ты присоединишься къ моему дяд, крича изъ удивленія, и качая головою: Ахъ! любезная Генріетта! естьли же я начну съ сестры, то не скажешь ли ты, что оставляю драгоцнной мой предметъ для обстоятельнаго о немъ описанія? Въ семъ случа весьма трудно избжать сужденія, между такими судьями, которые желаютъ принять на себя дйствительное качество судителей. Но будь столько проницательна сколько теб угодно, дражайшая моя Люція; я теб ручаюсь, что таковая опасность ни малйшей не произведетъ въ моемъ сердц скрытности, и что мое перо будетъ ему свидтелемъ. Чегожъ должна я страшиться, находясь въ такой довренности и будучи уврена, что совты друзей моихъ могутъ быть мн полезны и утшительны?
Миссъ Грандиссонъ, ибо мое перо соотвтствующее моему чувствованію само собою начинаетъ описывать сестру, съ какою бы тонкостію любезная моя Люція, ни старалась въ оное проникнуть. Миссъ Грандиссонъ иметъ отъ роду двадцать четвертой годъ. Станъ ея весьма благороденъ и совершенно строенъ. У ней важная походка, черные величественные и весьма проницательные глаза, коими она все оживотворяетъ, и которые первое привлекаютъ вниманіе въ ея физіономіи. Ея волосы подобнаго же онымъ цвту, чрезвычайной красоты, и съ природы кудреваты. Лице ея хотя близною снгу не уподобляется; но чрезвычайно чисто и нжно. Черты ея вообще правильны, а ея носъ, которой нсколько продолговатъ, придаетъ имъ нкое величество. Зубы ея до чрезвычайности блы и ровны. Я никогда такого пріятнаго рта не видла. Кроткій и постоянной видъ, сопровождающей прелстнйшею улыбкою, вдругъ внушаетъ къ ней и любовь и почтеніе. Когда она начинаетъ говорить, то вся исполнена бываетъ пріятностями.