Английский язык с Энтони Хоупом. Узник Зенды / Anthony Hope. The Prisoner Of Zenda
Шрифт:
And when Rupert set his foot on the drawbridge (а когда Руперт вступит на мост)? There was my part: for I was minded for another swim in the moat (тут /уже/ мое дело = тут в игру вступаю я, мне придется еще раз переплыть ров; part – часть; обязанность, дело; to mind /зд./ – намереваться /устар./); and, lest I should grow weary (и, чтобы я не /слишком/ устал), I had resolved to take with me a small wooden ladder (я решил прихватить с собой небольшую деревянную лесенку), on which I could rest my arms in the water (на которую я мог бы опереться руками в воде; to rest – отдыхать; опираться) – and my feet when I left it (и /поставить/ ноги, когда вылезу из нее). I would rear it against the wall just by the bridge (я приставлю ее к стене возле моста); and when the bridge was across, I would stealthily creep on to it (и когда мост ляжет на ту сторону, я незаметно проберусь на него) – and then if Rupert or De Gautet crossed in safety (и, если Руперт или Де Готе перейдут /его/ благополучно), it would be my misfortune, not my fault (это
Then, as we hoped, Michael, in fury, would rush out of his apartments opposite, and fall alive into the hands of Sapt. Still the cries would go on; and my men would let down the drawbridge; and it would be strange if Rupert, hearing his name thus taken in vain, did not descend from where he slept and seek to cross. De Gautet might or might not come with him: that must be left to chance.
And when Rupert set his foot on the drawbridge? There was my part: for I was minded for another swim in the moat; and, lest I should grow weary, I had resolved to take with me a small wooden ladder, on which I could rest my arms in the water – and my feet when I left it. I would rear it against the wall just by the bridge; and when the bridge was across, I would stealthily creep on to it – and then if Rupert or De Gautet crossed in safety, it would be my misfortune, not my fault.
They dead, two men only would remain (/если/ они /будут/ мертвы, останется всего лишь двое); and for them we must trust to the confusion we had created and to a sudden rush (и тут мы должны положиться на замешательство, которое /до этого/ создали, и на внезапность натиска). We should have the keys of the door that led to the all-important rooms (нам нужно будет заполучить ключи от двери, что ведет ко всем интересующим нас комнатам; all-important – крайне важный). Perhaps they would rush out (возможно, они выскочат наружу). If they stood by their orders, then the King’s life hung on the swiftness (если бы они четко соблюдали полученные инструкции, тогда жизнь короля зависела бы от быстроты) with which we could force the outer door (с которой мы могли бы взломать наружную дверь); and I thanked God that not Rupert Hentzau watched, but Detchard (и я благодарил Бога, что дежурил не Руперт Хенцо, а Дэтчард). For though Detchard was a cool man, relentless, and no coward (потому что, хоть Дэтчард и был человеком хладнокровным, безжалостным и не трусом), he had neither the dash nor the recklessness of Rupert (у него не было ни решительности, ни безрассудства Руперта). Moreover, he, if any one of them, really loved Black Michael (кроме того, если кто из них и вправду любил Черного Михаэля, то это был он), and it might be that he would leave Bersonin to guard the King (и могло так случиться, что он оставит Берзонина стеречь короля), and rush across the bridge to take part in the affray on the other side (а /сам/ бросится через мост, чтобы принять участие в стычке на другой стороне).
They dead, two men only would remain; and for them we must trust to the confusion we had created and to a sudden rush. We should have the keys of the door that led to the all-important rooms. Perhaps they would rush out. If they stood by their orders, then the King’s life hung on the swiftness with which we could force the outer door; and I thanked God that not Rupert Hentzau watched, but Detchard. For though Detchard was a cool man, relentless, and no coward, he had neither the dash nor the recklessness of Rupert. Moreover, he, if any one of them, really loved Black Michael, and it might be that he would leave Bersonin to guard the King, and rush across the bridge to take part in the affray on the other side.
So I planned – desperately (так я планировал – на удачу: «отчаянно»). And, that our enemy might be the better lulled to security (и чтобы нашему врагу внушить большее /чувство/ безопасности = чтобы усыпить бдительность нашего врага; to lull – убаюкивать; суметь внушить /что-л./), I gave orders that our residence should be brilliantly lighted from top to bottom (я отдал приказ, чтобы все поместье ярко освещалось сверху донизу), as though we were engaged in revelry (так, будто мы пируем вовсю; to engage – нанимать; заниматься /чем-л./; revelry – пирушка, попойка; разгул); and should so be kept all night (и чтобы таким /имение/ оставалось всю ночь; to keep – держать; держаться, сохраняться; оставаться /в известном положении, состоянии/), with music playing and people moving to and fro (/и чтобы/ играла музыка, и туда-сюда сновали слуги: «люди»). Strakencz would be there, and he was to conceal our departure, if he could, from Flavia (там останется Штракенц, и он должен будет скрыть наш отъезд, если сможет, от Флавии). And if we came not again by the morning (а если мы не вернемся к утру), he was to march, openly and in force to the Castle (он должен будет открыто и со /значительными/ силами подойти к замку; to march – маршировать; двигаться походным порядком; in force – толпами, в большом числе; значительными силами /воен./; force – сила; вооруженный отряд), and demand the person of the King (и потребовать /предъявить ему/ короля; person – человек; личность, особа); if Black Michael were not there, as I did not think he would be (если Черного Михаэля там не окажется, а я и не думал, что он там будет), the Marshal would take Flavia with him, as swiftly as he could, to Strelsau (Маршал возьмет с собой Флавию и как можно быстрее /направится/ в Стрелсо), and there proclaim Black Michael’s treachery and the probable death of the King (и там объявит об измене Черного Михаэля и о возможной смерти короля), and rally all that there was honest and true round the banner of the princess (и объединит всех, кто там есть преданный и верный, под знаменем принцессы).
So I planned – desperately. And, that our enemy might be the better lulled to security, I gave orders that our residence should be brilliantly lighted from top to bottom, as though we were engaged in revelry; and should so be kept all night, with music playing and people moving to and fro. Strakencz would be there, and he was to conceal our departure, if he could, from Flavia. And if we came not again by the morning, he was to march, openly and in force to the Castle, and demand the person of the King; if Black Michael were not there, as I did not think he would be, the Marshal would take Flavia with him, as swiftly as he could, to Strelsau, and there proclaim Black Michael’s treachery and the probable death of the King, and rally all that there was honest and true round the banner of the princess.
And, to say truth, this was what I thought most likely to happen (и, сказать по правде, я полагал, что так, скорее всего, и произойдет). For I had great doubts (потому что у меня были большие сомнения) whether either the King or Black Michael or I had more than a day to live (проживем ли /мы/ – король, Черный Михаэль и я – дольше, чем еще один день). Well, if Black Michael died, and if I, the play-actor (итак, если бы Черный Михаэль умер, а я, лицедей), slew Rupert Hentzau with my own hand, and then died myself (убил бы Руперта Хенцо своей собственной рукой, а потом погиб бы сам; to slay), it might be that Fate would deal as lightly with Ruritania as could be hoped (то могло бы оказаться, что Судьба обошлась с Руританией так легко, как можно было /только/ надеяться), notwithstanding that she demanded the life of the King (несмотря на то, что она потребовала жизнь короля) – and to her dealing thus with me, I was in no temper to make objection (и ей, поступающей со мною таким образом, я был не в настроении противиться; to make objection – возражать, быть против).
And, to say truth, this was what I thought most likely to happen. For I had great doubts whether either the King or Black Michael or I had more than a day to live. Well, if Black Michael died, and if I, the play-actor, slew Rupert Hentzau with my own hand, and then died myself, it might be that Fate would deal as lightly with Ruritania as could be hoped, notwithstanding that she demanded the life of the King – and to her dealing thus with me, I was in no temper to make objection.
It was late when we rose from conference (было уже поздно, когда мы закончили обсуждение; to rise – подниматься, вставать; прекращать работу, закрываться /о съезде, конференции/; conference – конференция; совещание), and I betook me to the princess’s apartments (и я направился в апартаменты принцессы; to betake – прибегать, обращаться; удаляться, отправляться). She was pensive that evening (она была печальна в тот вечер); yet, when I left her, she flung her arms about me (однако, когда я уходил, она обвила меня руками; to fling – бросать/ся/, кидать/ся/; сделать быстрое, стремительное движение) and grew, for an instant, bashfully radiant as she slipped a ring on my finger (и на миг стыдливо вспыхнув, надела мне на палец кольцо; to slip – скользить, плавно передвигаться; скрытно, незаметно давать /что-л./). I was wearing the King’s ring (я носил королевский перстень); but I had also on my little finger a plain band of gold (но еще на мизинце у меня было простое золотое кольцо; band – тесьма, лента; обод, обруч) engraved with the motto of our family: “Nil Quae Feci” (с выгравированным /на нем/ девизом нашего рода: “Ничто не сделано” /лат./). This I took off and put on her, and signed to her to let me go (его я снял и надел ей на /палец/, и знаком показал, что хочу уйти: «чтобы позволила мне уйти»). And she, understanding, stood away and watched me with dimmed eyes (и она понимающе отступила, смотря на меня потускневшим взором).
“Wear that ring, even though you wear another when you are queen (носи это кольцо, даже если будешь носить другое, когда станешь королевой),” I said.
“Whatever else I wear, this I will wear till I die and after (какое бы другое я ни носила, это я буду носить до самой смерти и после),” said she, as she kissed the ring (сказала она, поцеловав кольцо).
It was late when we rose from conference, and I betook me to the princess’s apartments. She was pensive that evening; yet, when I left her, she flung her arms about me and grew, for an instant, bashfully radiant as she slipped a ring on my finger. I was wearing the King’s ring; but I had also on my little finger a plain band of gold engraved with the motto of our family: “Nil Quae Feci.” This I took off and put on her, and signed to her to let me go. And she, understanding, stood away and watched me with dimmed eyes.