Анна Фаер
Шрифт:
Макс посмотрел на меня своими изумрудными глазами. Мне показалось, что эти глаза пропускают рентгеновские лучи и видят меня всю насквозь.
– Уж что-то слишком сильно тебя волнует тема свободы. И ведь, что самое странное, тебе самой свободы хватает. Тебя особо никто не ограничивает,- сказал он задумчиво.
– Я просто не могу принять, что какая-то важная кучка лордов управляет всеми человеческими жизнями, как куклами. Они сделали из нас пешек для своих игр. И мне это не нравится! Плевать я хотела на этих
– Ладно ещё Алекс,- произнёс Макс задумчиво. – Он, по крайней мере, понимает, что к чему. А ты, кажется, не особо даже понимаешь, кто твои враги. Ты не особо даже понимаешь, как твою свободу убрали. Но самое удивительное, что, даже не понимая ничего, ты на инстинктивном уровне стремишься её вернуть.
– Я всё понимаю!
– Ну, да,- ответил мне Макс безразлично.
Мы прошлись немного молча. Фаер куда-то убежал. Под нашими ногами уже был мох, укрытый коричневыми из-за проливных дождей листьями, а не жёлтый от осени газон. Парк в нашем городе расположен так, что он незаметно переходит в лес. Иногда, даже сложно понять, где кончается парк, и начинается лес.
– Мне опять снились эти сны,- сказала я ему зачем-то.
Ему я рассказываю всё то, что меня тревожит. Мне почему-то кажется, что только ему и следует рассказывать мои переживания. Он никогда не осудит, он никогда не станет поучать. Он просто выслушает и, может быть, кинет какую-нибудь цитатку, которая всё мне объяснит.
– Я так ненавижу, когда они мне снятся. Эти ужасные сны. Я снова не знала, куда мне нужно идти, я снова бесцельно блуждала, и, в конце концов, я поняла, что выхода мне не найти.
– И всё?
– Нет. Потом мне приснился ты. Говорил что-то очень важное. Такое простое и в то же время гениальное. Но я ничего уже не помню. Но, знаешь, тогда мне стало легче. Тогда я успокоилась.
Он ничего не ответил. Только кивнул и улыбнулся уголками губ. Я снова начала говорить:
– Ужасно не хочу умирать. Я ведь понимаю, что все эти сны связаны с тем, что я не хочу умирать. В смысле, я готова к физической смерти, но я не хочу умереть, как личность. Как личность я хочу жить вечно. Хочу, чтобы обо мне помнили. Но ведь для того, чтобы меня помнили, я должна что-то сделать. Сделать что-то важное. Мне кажется, я могла бы стать известной. Всемирно известной. Как думаешь, я бы могла? Только честно! Говори честно!
Макс посмотрел на меня внимательно своими глазами-рентгенами.
– Любой бы мог. Нужно только понимать, что делать.
– А что нужно делать. Что нужно, чтобы стать великим?
– Нужно сделать что-то новое. Настолько новое, чтобы это всех шокировало.
– Мир, где всем хорошо, - это что-то шокирующее,- я загнула палец.
– Ещё нужно быть исключительной личностью. Только таких запоминают. Как минимум половина из всех известных музыкантов, известны из-за своего эпатажного
– У меня есть камень Роки. Думаю, это сойдёт за эпатажное поведение,- я загнула ещё один палец.
– А ещё нужно давать людям именно то, чего они хотят.
– Все хотят быть счастливыми,- загнула я третий палец.
– И, кончено, нужно уметь нравиться людям.
– Я нравлюсь людям?
– Не знаю,- пожал плечами Макс.
– Я нравлюсь Диме и тебе, а вы ведь тоже люди, - я загнула четвёртый палец. – Что-нибудь ещё?
– Это всё.
– Я могла бы! Видишь! – я показала ему руку с загнутыми пальцами. – Я могла бы быть великой!
Но я вдруг остановилась на месте.
– Но я не буду.
– Почему?
– Из-за снов,- я поправила волосы. – Я ведь не знаю, что мне делать. Я не знаю, чему посвятить свою жизнь, не знаю, какой путь выбрать. Я бы стала великой, если бы понимала, в какую сферу мне завернуть. Но я не понимаю. И я умру неизвестной. Обо мне не будут помнить.
Фаер залаял где-то недалеко. Нужно было идти к нему. Но я стояла на месте. Макс сказал, что нужно посмотреть, чего лает Фаер. Я не ответила. Всё ещё стояла как вкопанная.
– Нужно идти,- повторил Макс.
– Ты понимаешь? Я умру и всё. Не останется никакой памяти. Будто бы меня и не было никогда.
– Разве я могу помочь? Я хотел бы, но тут никак не помочь.
Что за чушь! Всегда можно помочь, всегда! Даже сама попытка оказать помощь уже является помощью.
– Макс,- у меня задрожал голос, и он это почувствовал.
– Что? – видно было, что он встревожился, но просто этого не показывает.
– Можешь мне кое-что пообещать?
Он не отвечал: думал. В итоге кивнул.
– Пообещай мне, что если я умру слишком рано и ничего не успею добиться, ты сделаешь всё для того, чтобы моё имя не умерло и жило вечно.
Он помолчал. Потом улыбнулся мне одними глазами и сказал:
– Обещаю.
Его глаза всё ещё улыбались, а лай Фаера становился всё громче и громче. Макс уже забыл о своей собаке, он смотрел на меня внимательно, а потом попросил:
– А ты можешь мне кое-что пообещать?
– Конечно! – заверила я.
– Что?
– Обещай, что не умрёшь слишком рано.
Какой хитроумный план! И всё-таки Макс ужасный ленивец! Ведь если я не умру рано, то ему даже не придётся ничего делать. Но я сказала, что пообещаю, поэтому пришлось сказать ему:
– Обещаю. Обещаю, что ты умрёшь раньше меня.
Он рассмеялся:
– Звучит, как угроза,– а потом он очнулся вдруг. – Пойдём, Фаер лает!
И мы пошли. Оказалось, что Фаер лаял на какую-то картонную коробку.
– Глупый пёс! Ко мне! – но Фаер не отозвался на команду.
Макс подошёл и стал оттаскивать его за ошейник.